Владимир Пекальчук - Трюкачи

Сон Пак Чон не имел доступа к государственным тайнам, но знал, что его страна располагала, помимо экспериментальных урановых зарядов, примерно тридцатью килограммами плутония. При этом он догадывался, что технологий для компактной боеголовки, способной уместиться в головную часть ракеты, у КНДР нет, как и возможности создать компактный плутониевый заряд.

И вот — детонатор, воистину подарок небес. Даже если этого окажется недостаточно для производства плутониевого оружия — все равно прорыв для страны, ну и Сон Пак Чона, конечно же, тоже не забудут.

Правда, инженер линии сборки достать документацию не мог в принципе, он даже не знал точно, как устроено то, что он собирает. Однако выяснилось, что у продукции на линии колоссальный процент брака — порядка восьмидесяти процентов. Все отбракованное подлежало уничтожению, и Мартин заверил, что сможет вынести бракованный экземпляр, собрав его из бракованных деталей. Он надеялся, что прикарманивая по одной детали каждого уничтожаемого изделия, сможет провернуть все чисто. Бывалый шпион не возражал против брака: дома все равно разберутся, как он устроен.

Несчастному дураку сопутствовал успех: он действительно сумел вынести из лаборатории бракованный детонатор, передал его подставному агенту, а тот — Сон Пак Чону.

Дело оставалось за малым: передать. И вот тут-то все и пошло наперекосяк.

Шпион едва не попался, пытаясь выйти на связного, спас его вовремя полученный сигнал провала. А затем началась форменная травля.

Он не знал, чей именно провал и с какой стороны. То ли Мартина разоблачили, а вместе с ним и подставного агента, то ли человек, ведавший переброской, прокололся. Так или иначе, двое суток Сон Пак Чон провел в режиме пылающей под ногами земли. За ним гнались по пятам, накрыли пару конспиративных точек, даже пронюхали про его личное убежище, откуда бывалый шпион удрал за считанные минуты до налета, прихватив самое нужное.

И вот он на самолете. Правда, самолет летит вовсе не в Пхеньян, а в Японию, потому что в аэропорте тоже была засада. Но американские спецслужбы просчитались, полагая, что агент Северной Кореи сядет на рейс в Китай или другую дружественную страну. Кто бы ни провалился — он не сдал Сон Пак Чона с потрохами, и тупые янки не располагали его фотороботом.

Потому опытный шпион сел на рейс в Токио. Конечно, не поймают тут — поймают в Японии, потому что к тому времени, когда самолет сядет, америкосы все поймут и подымут на ноги дружков-японцев. Но на это у Сон Пак Чона есть ответ.

Две шашки пластида он пронес в собственном кейсе: рентген не распознал пластид в пачках арахисового масла. Сами пачки охрана заметила, но шпион преспокойно предъявил им содержимое дипломата, даже аккуратно распечатал одну пачку и показал натуральное масло. И никто не догадался, что слой масла — полсантиметра, а под ним — пластид с детонаторами.

Когда самолет прошел точку невозвращения и приближался к Японии, Сон Пак Чон вышел в туалет вместе с кейсом. Из плеера вынул микросхему и батарейку, из кармана — авторучку. Все соединено в одно целое: пластид, детонаторы, батарейка, микросхема. Контакт с мигающей лампочкой закреплен на ручке. Готово.

Он умыл вспотевшее лицо, глубоко вздохнул и вышел в салон.

— Прошу минутку внимания! — громко крикнул он и поднял кейс так, чтобы все видели и его, и мигающую красную лампочку. — Всем сохранять спокойствие, это угон! В чемодане четыреста граммов пластиковой взрывчатки, и если я отпущу ручку — большинство из нас так и не найдут в океане! Мы летим в Пхеньян — или я взорву самолет!

Сон Пак Чон ждал чего угодно, кроме потребованного спокойствия, но получил именно это: пассажиры, внимательно выслушав его речь, не особо взволновались.

— Раньше вы делали это элегантней и не так громко, — заметил какой-то пожилой японец в двух рядах дальше.

— Чего?! — опешил шпион.

— Да блин, он уже всерьез задолбал одним и тем же приколом, — обронила девушка, обращаясь к своему парню.

Послышались вопросы пассажиров друг к другу, при этом одни успокаивали других фразами «да он каждый раз так делает».

Сон Пак Чон стоял в проходе с поднятой рукой, совершенно никому не интересный, и внезапно понял, что так глупо он себя еще не чувствовал. Всем было глубоко положить на его чемодан с мигающей красной лампочкой.

Тут навстречу ему вышла, катя столик, стюардесса.

Она поглядела на шпиона и устало спросила:

— И что на этот раз? Вам пора менять репертуар, сэр, этот уже основательно надоел. Всем. Даже мне.

Щека бывалого шпиона задергалась, самообладание покинуло его окончательно.

— Да вы охренели все?! Вы вообще понимаете, что я сейчас взорву самолет ко всем чертям?!!

— Не смешно, — зевнул тот самый пожилой японец.

В этот момент включилась система оповещения.

— Уважаемые пассажиры, не обращайте внимания на клоуна, — сказал капитан самолета. — Клянусь богом, я позабочусь, чтобы этого фокусника больше никогда не пустили в самолет нашей компании.

Впервые в своей карьере Сон Пак Чон, старый опытный шпион, полностью растерялся, но лишь на несколько секунд, дальше выучка взяла свое.

Он вынул из нагрудного кармана карандаш — обычный карандаш, не привлекающий никакого внимания, но отточенный до предельной остроты — и воткнул его в плечо ближайшего пассажира.

По салону прокатился крик боли и страха.

— Ну что, теперь вы поняли, что я не клоун?! Это угон, и в моем чемоданчике — взрывчатка!

— А по-моему, ты самый натуральный клоун, — раздалось за спиной.

Тирр проснулся от какого-то крика.

— А? Что? — спросонку спросил он у соседа.

— Да опять этот фокусник, что пугал всех зажигалкой-гранатой, — лениво зевнул тот.

У мага глаза полезли на лоб:

— Не понял?!!

— А вы не знали? Местная «знаменитость», фокусник из Вегаса. Меня знакомые предупреждали, что он часто летает этим рейсом и страдает фигней.

В этот момент заговорил командир экипажа, и на словах про клоуна Тирр встрепенулся: речь, кажется, о нем. И за это кто-то ответит.

Он отстегнул ремень, встал и вышел из салона бизнес-класса в эконом-класс как раз вовремя, чтобы увидеть, как странный пассажир вонзает карандаш в руку другого пассажира. Ведь и правда угон, и что самое плохое — что сам Тирр в роли угоняемого, а не угонщика.

— Ну что, теперь вы поняли, что я не клоун?! Это угон, и в моем чемоданчике — взрывчатка!

— А по-моему, ты самый натуральный клоун, — спокойно сказал Тирр, стоя позади террориста, — да к тому же и дилетант. Ну кто так угоняет самолеты?

Угонщик рывком развернулся. Лет сорок пять, с виду какой-то азиат — поди их разбери — но не японец. Крепко сжатые челюсти, лицо с выражением решительности.