Владимир Пекальчук - Трюкачи

— Я протестую! — снова вскочил Йонага. — На моего подзащитного оказали давление!

— На меня оказали давление только обстоятельства, — возразил Тео.

— Адвокат Йонага, сядьте, — велел судья и повернулся к Тео: — рассказывайте.

— Уфф… В общем, мне придется начать издали, с предпосылок. Дело в том, что я, так уж вышло, стал банцу в школе Хоннодзи. Причем совершенно случайно, хоть это и может показаться странным. И был один инцидент с другими банцу, из соседней школы, которые притесняли и грабили наших учеников. Но по этому поводу я уже давал полиции правдивые показания.

А вся эта история началась с того, что вот эти двое, Накаяма-сан и Мияги-сан, пришли разобраться, в чем дело. Пострадавшие банцу из той школы наплели своим сэмпаям, что виноваты были мы. И кто-то попросил Накаяму и Мияги, как выпускников школы, вступиться за них. Дело в том, что, как я уже говорил, я стал банцу даже без драки, потому что главный банцу моей школы меня просто испугался. И те, из Бенибэ, тоже боятся. В общем, обвиняемым наплели кучу ужасов про меня, и те пришли выяснить, что и как.

Он перевел дыхание и продолжил рассказ.

— Собственно, вот с этого момента начинаются расхождения. На самом деле, мы с ними встретились и разобрались, что и как, абсолютно мирно и по-дружески, они признали, что ученики из Бенибэ были сильно неправы и что их на самом деле никто толпой не метелил. И когда речь зашла за то, что они были так наслышаны о кошмарном лютом гайдзине, то есть обо мне, что даже взяли кастет на всякий случай, дернул меня каппа за язык. Я сказал им, что кастет против умелого противника бесполезен и даже предложил пари: что один из них возьмет меня в захват, а я из него вывернусь до того, как меня коснется кастет.

В общем, правда в том, что на самом деле никто никого калечить не собирался. Когда я вывернулся при помощи дымовой шашки, взятой у отца, Накаяма с перепуга или от неожиданности треснул Синдзи. Я не знаю, почему — может, рука дернулась. Однако факт в том, что нападать на меня никто не собирался, в захват я был взят по своему же предложению, это моя идея. И кастет Накаяма достал из кармана, когда я попросил показать. Вот так все было. Просто несчастный случай по… глупости. Мы все трое сглупили, я — что предложил, они — что согласились, не подумав.

Собственно, вот так все и было. А потом я в ужасе убежал, думая, что Синдзи Мияги мертв. И, будучи в состоянии крайнего шока, дал полиции неправдивые показания.

Снова начался шум: шумели, в основном, Йонага и мама, однако судья быстро навел в зале тишину.

— Обвинитель, у вас есть вопросы?

— Множество их, господин судья! Свидетель, то, что вы рассказали, никак не согласуется с тем, что обвиняемые сразу же подписали признания. Никто из них даже не заикался о несчастном случае.

— Конечно, — согласился Тео, — и я даже знаю, почему. Они подумали, будто я их подставил. Вот посудите сами, вы бы поверили им, если бы на следствии они заявили то, что рассказал я?

— А почему они должны были так думать, если между вами не было ссоры?

Тео тяжело вздохнул, маскируя свое облегчение: вот он, тот вопрос, ради которого все было затеяно.

— Я попытаюсь объяснить… Вы знали о том, что в школе меня зовут «Людоедом с задней парты» и тому подобными прозвищами? За глаза, конечно же. Вы знали, что на переменах многие ученики уходят из класса и возвращаются только вместе с учителем? Вы можете спросить об этом учеников в нашей школе. Например, одна ученица из соседнего класса вообще не выходила на переменах в коридор, боясь со мной встречаться, а другая ученица, дочь сэнсэя Хираямы, перевелась в ее класс, так как на полном серьезе думала, что ее подружке нужна защита от меня. Помнится, хотел вернуть оброненный кошелек — так догнать не смог! Наконец — вы знали, что главный банцу школы побоялся со мной драться втроем против одного меня? Я ничего не могу с этим поделать: я родился с таким лицом, на котором написаны наихудшие намерения. У меня почти нет друзей — все боятся. Мне никогда и никто не смотрит в глаза — боятся. Никто, кроме учителей, не заговаривает со мной первым — боятся. Моя «слава» дошла даже до соседней школы. Меня считают психопатом, маньяком, дремлющим злом — просто потому, что у меня такое лицо. Я вообще не бил никого в жизни, и тем более — никого в школе. Но меня все равно боятся. И вам я тоже не нравлюсь, угадал?

Повисла недолгая тишина.

— Можете не отвечать, я вижу ответ у вас на лице. Так было и с Мияги и Накаямой. Они шли на встречу, убежденные, что будут иметь дело с конченным психопатом-отморозком. Они, взрослые, так боялись меня, подростка, что даже взяли кастет. Когда поначалу все пошло мирно, а потом внезапно полный пердимонокль — конечно же, они первым делом подумали, что я, зло во плоти, их подставил. Я бы на их месте тоже так подумал и не усугублял бы свое положение показаниями, в которые никто не поверит.

Так вот. Предвидя ваш вопрос, почему я давал неправдивые показания — я сам боялся. Я думал, что виноват в смерти Мияги. А когда узнал, что он выжил — уже были даны лжесвидетельства, уже приехал папин адвокат… Мне было страшно идти под суд. В общем, я тянул время, читал криминальный кодекс. А вчера во время беседы с сэнсэем Хираямой я рассказал ему, как все было на самом деле, и он сказал, что я должен поведать правду, чтобы невиновные не сидели за то, чего не совершали. Собственно, у меня все. Надеюсь, меня не посадят в тюрьму за этот несчастный случай.

— Я вношу возражение, — немедленно вскочил Йонага, — неужели суду не очевидно, что моего подзащитного запугали и заставили изменить показания?!!

— Бросьте, господин Йонага, — ответил Тео, — кто меня запугал? Главный в компании Мияги и Накаямы нанялся на сейнер и удрал в океан давным-давно, опасаясь, что я расправлюсь и с ним! Да наконец — вы же можете вызвать в свидетели сэнсэя Хираяму и его дочь. Вчера я, находясь у них в гостях, сам рассказал им, как все произошло, там только мы втроем и были, меня пугать некому. Напротив, это я на весь город — самое страшное пугало. Спросите у директора нашей школы, и он вам скажет, что с моим появлением некоторые даже перевелись в Бенибэ, потому что боялись меня. Поймите, что то чувство дискомфорта, которое ощущаете вы в моем присутствии, возникает у многих. Маленькие дети, завидев меня на улице, начинают плакать. Мое лицо — самая злобная шутка природы, какую я только могу себе представить. А что я на самом деле не такой, каким выгляжу — знают очень немногие.

И наконец — все, что я сказал, можно проверить. Не верите мне — спросите сэнсэя Хираяму и Киоко Хираяму. Они подтвердят, что все, мною рассказанное — правда и Мияги и Накаяма ни в чем не виновны. Ну разве что в ношении холодного оружия, но это уже не моя проблема. Уж извиняйте, сэмпаи, что так вышло, — обратился он к обвиняемым, — но блин, вроде взрослые, а повелись на глупейшую идею, словно среднеклассники…