Мария Дахвана Хэдли - Магония (ЛП)

– С днём рождения, Аза! – восклицает Дэй с мачты и кивает мне.

– С днём рождения, Аза! – вторит остальная команда в унисон, и они тоже кланяются.

– С днём рождения Аза, – говорит Зэл с улыбкой.

До этого дня рождения я не должна была дожить. Должна была умереть, но не вышло. Должна находиться на земле, но это не так. Я издаю неожиданный звук, долгий вой явного разочарования, и откуда-то из глубины корабля звучит ответный тихий стон. Команда нервозно поёживается и осматривается, я затыкаюсь.

Я должна быть вежливой, уважительной и благодарной. Но я на корабле в небесах, меня похитили, и очевидно все мои близкие считают меня мёртвой.

Я быстро прокручиваю в голове воспоминания и понимаю, что из реального помню только шоколадные эклеры на кухне, запись серебристого гигантского кальмара, поднимающегося со дна океана, и как мы с Джейсоном почти…

И бум, вот она, граница между действительностью и выдумкой. Я разворачиваюсь к капитану.

– Вы сказали, что они похоронят меня в день рождения. Если я здесь, то кого же хоронит моя семья?! – кричу я.

– Хватит! – кричит мне Зэл, но я впадаю в панику.

– Нет! Верните меня домой!

– Я же говорил, что это случится, – говорит Дэй, спускаясь с мачты. – Она сломлена.

Зэл сурово отвечает:

– Ничего подобного. Аза достаточно сильна, чтобы Дыхание не могло её ранить. – Капитан расправляет плечи и внимательно смотрит на меня.

Затем она громогласно хохочет. Такой смех жутко раздражает в кинотеатре.

– Ты – моя родная дочь, хоть тебя и растили подводники. Я бы тоже не поверила на слово незнакомцам. Даже друзьям. Я покажу тебе, дочка, и тогда ты поверишь и поймёшь свою судьбу.

И вот как мы оказываемся над моими похоронами.

– Когда умрёшь в Магонии, тебе устроят героические проводы, совершенно непохожие на эти, – сообщает мне Зэл.

Она дала мне деревянно-медную подзорную трубу, и я смотрю через неё на парковку моей школы, но при этих словах поднимаю голову.

– Похоже, мои похороны и тут уже спланированы.

– Жизнь – риск, Аза, – резко парирует Зэл. – Герои умирают молодыми. Ты что, не хочешь быть героем? Тут небеса для тебя запылают. Наши похороны – их закаты.

Понятно. Какое утешение. (Какое безумие).

Под нами на земле из школы начинают выходить люди, одетые в чёрное. Я быстро дышу, но у меня всё хорошохорошохорошо, совершенно хорошо…

…пока толпа не расступается перед высоким парнем в костюме аллигатора.

И тут мне становится нехорошо. Я произношу его имя сначала тихо, потом громче:

– Джейсон.

И даже отсюда вижу, что Джейсон Кервин притворяется, мол, с ним всё в порядке. Он снял голову аллигатора и несёт её в руке, и я вижу через подзорную трубу его потрескавшиеся губы. Искусанные. Покрасневшие глаза. Будто кто-то на него напал и победил. И снова этот звук, этот жалобный вой откуда-то из глубины корабля. Я смотрю на Зэл, но она и ухом не ведёт. Все остальные тоже не подают вида, будто ничего не слышали.

– Видите? – бормочет Дэй, внезапно оказавшись рядом с капитаном. – Этого подводника она звала, когда взошла на борт. Наверное, он её этолоджидион, а не…

– Всего лишь подводник, – фыркает капитан. – У них нет никакой связи. Он ниже даже класса пернатых.

Я не знаю, о чём они, и мне плевать. Я смотрю на похоронную процессию.

Джейсон в машине ведёт всех учеников и учителей с парковки. Они ритмично бибикают. Передают сообщение сигналами по его указке. Я их улавливаю. Не все, но достаточно.

Дэй всё ещё бормочет, расценивает мои слёзы как слабость, но остальным, кроме той воющей птички, хватает здравого смысла заткнуться.

На кладбище мои родители выходят из машины. Они выглядят на десять лет старше, чем когда я их видела в последний раз. Сердце жутко сжимается. Капитан держит меня за руку. Остаётся только смотреть.

Эли выбирается из автомобиля. Волосы у неё больше не ровные. Она не просто их подрезала, а срезала. То, что осталось, выглядит безумно рваным.

Должно быть, специально. Другого объяснения нет.

Я наконец понимаю, почему люди боятся смерти. Наконец осознаю, почему никто не хочет о ней говорить. Санта Клаус-наоборот уносит всю сущность моей жизни в большом мешке, а я должна смириться.

Мой отец несёт деревянный ящик размером с коробку для обуви.

У меня вырывается всхлип.

– Это я? В той коробке? – спрашиваю капитана.

Грудь словно в тисках, но не из-за того, что я умираю – больше нет, а потому, что скучаю по родителям. Я вижу, что рукав маминого свитера распустился. Вижу, как хромает папа, потому что из-за стресса у него болит спина.

– Конечно нет, ты здесь, рядом со мной, – нетерпеливо отвечает Зэл, словно вынуждена объяснять очевидное. – У них всего лишь пепел от твоей кожи.

– Моей кожи?

– Дыхание оставило её там, когда перенесло тебя сюда. Ты ведь не забыла своё освобождение? Судя по отчёту, это было неприятно и грубо, но ты умирала. Я бы никогда не подпустила никого из них к тебе, если бы у нас было время.

Снова «Дыхание». Это слово всё повторяют и повторяют, да ещё и таким жутким тоном.

Но внизу, в моей семье, появилась лакуна там, где должна быть я. Я { } среди моих родных и близких, пустота в их предложении.

Чувствую накатывающие рыдания. Не могу двигаться. Я едва вижу, потому что по щекам льются чёрные слёзы. Мой рот перекашивает, из горла вырываются ужасные звуки, а тихая птичка внизу, кто бы она ни была, отвечает мне эхом. Зэл вскидывает голову, прислушивается, но молчит.

Моя мама оступается, и папа подхватывает её. Джейсон становится между ними для поддержки. Как это всё происходит? Как я могу быть мёртвой для них и живой тут, наверху?

– Хочу домой, – говорю я, и мне плевать, что дома я в коробке, которую моя семья несёт к дыре в земле. – Пожалуйста, отпустите меня домой.

Существа на корабле молчат. Они считают, что я дома.

– Домой, – шепчу я, но всем наплевать.

Джейсон раздаёт воздушные шарики, и люди привязывают конверты к верёвочкам. Мой лучший друг отпускает свой большой и зелёный шар последним. Он поднимает голову, и впервые я вижу выражение его лица.

Он явно ничего не видит: ни корабля, ни парусов, ни меня. Он отпускает верёвочку.

Зелёный шар поднимается всё выше и выше. Я бегу к нему, тянусь, но не достаю.

– Довольно, – говорит Зэл, будто увиденного достаточно. – Вот твоё доказательство. Теперь пора начать сначала. Тебе ещё многому надо научиться, Аза Рэй Квел, а времени мало.

Капитан подает знак Дэю, и он встает за штурвал.

– Поднимай, – говорит она.

– ДЖЕЙСОН! – ору я и со всей дури бросаю подзорную трубу через перила. – ДЖЕЙСОН, Я ТУТ, НАВЕРХУ!

На корабле слышатся крики, проклятия, летят перья; Дэй резко выворачивает штурвал.