Мария Дахвана Хэдли - Магония (ЛП)

Я не успеваю спросить, как помочь и что она имеет в виду: орлица улетает. На её когтях блестят цепи. Она тянет «Амину Пеннарум» выше.

Никто не возражает против своих обязанностей и статуса. Весь корабль поёт в унисон.

Призрак – сердцептица Кару – единственный, кто не слушается и осмеливается выбиваться из гармонии.

Что бы там Зэл ни говорила, он всё кричит. Голосом настолько полным боли, муки, одиночества, что у меня глаза наливаются слезами каждый раз, как я его слышу.

Он и сейчас поёт в наступающей темноте.

Несколько шквалокитов подплывают к кораблю и гудят Милекту, который резко сообщает им, что мне всего лишь грустно. Я не ранена.

«Она выплачет бурю?» – спрашивает один из детёнышей, и я чувствую, что они находят удовольствие в моих слезах. Сравнивают их с бурями шквалокитов. Вряд ли они понимают людскую тоску.

– Я даже не плачу, всё нормально, – возражаю я.

Мать-шквалокит смотрит на меня сначала одним глазом, затем другим, ударяя по серой туче перьевыми плавниками.

«Пой», – советует она мне, будто своему детёнышу.

Я хмурюсь. Будто мне нужна ещё одна мать.

И вытираю лицо рукавом.

Я ещё не всё понимаю в устройстве Магонии. Сегодня другое судно прислало нам сообщение – блестящую стрелу с привязанным письмом на нашу палубу.

– Я слышала, что подводники называют это метеором. А тут это письмо от капитана капитану, – говорит мне Джик одними губами.

Представляю, как астрономы внизу рассматривают световую арку в темноте, рисуя её схему.

Зэл смотрит на сообщение.

– Держи курс, – бормочет она наконец Дэю. – Они знают о потере подзорной трубы и требуют компенсацию. Они направили Дыхание за штрафом и разобраться с последствиями. Они не знают об Азе.

– Лучше, чем я ожидал, – с кивком отвечает Дэй.

– Что значит «разобраться с последствиями»? Что значит, они не знают обо мне? – спрашиваю я, пользуясь тем, что Зэл отвлеклась. И Дыхание… тут все говорят о нём, а я понятия не имею, что это такое.

– Столица знает, что при сборе урожая мы потеряли подзорную трубу. Маганветар следит за всем. Пропажа привлекла их внимание. Артефакты из Магонии и прежде оказывались среди подводников, вызывая ненужный интерес. Тех, кто ронял эти предметы, наказывали.

– Почему нельзя сказать, что ты вернула дочь? – спрашиваю я её. – Ты меня стыдишься?

Зэл смотрит так, будто я ничегошеньки не понимаю, и признается:

– Аза, дело совсем не в этом. Ты – мой ответ на всё. Я просто не могла.

Вот и ещё одна тайна.

Иногда воздух вокруг нас теплеет, а иногда мои волосы леденеют. Милект раздражённо жалуется, сидя в моей груди. Он грубый учитель. Если не раздражён, то учит меня магонийскому алфавиту, который надо петь, а не произносить. Так что пою буквы. Теперь я впала в детство, мне снова три годика. Как я смогу выучить весь язык всего за несколько недель? Как мне узнать всё, что известно остальным?

Я ловлю взгляд Дэя. Он быстро отводит глаза, будто подсматривал моё домашнее задание.

Я мысленно пою магонийский алфавит и гляжу в туман. На горизонте появляется точечная линия над облаками, где плывут высочайшие насекомые. Целая колония летучих мышей.

Они под углом подплывают к кораблю и разделяются на две части, когда долетают до носа. Затем поднимаются выше в небеса. Одна из них касается моей щеки.

Они напоминают мне гостиничных служанок. Работящие, раскатывают вечер, выпрямляют его легкими рывками. Высокими голосами переговариваются песней, которую я слышу и даже чуточку понимаю.

«Охотник», – сообщает мне подлетевшая мышь пронзительным голосом, и я отвечаю как могу, гордая, что уже начинаю говорить на этом языке.

Маленькая летучая мышь смотрит в ночь на что-то мне неведомое.

«Охотник», – повторяет она, глядя на меня.

На нас обращает внимание мышепарус.

«Охотник».

Снизу кричит призрачная птица.

Я всматриваюсь в синюю тьму. Мы влетаем в облако дыма. Не в облако, нет, в настоящий густой резкий дым.

Там что-то есть, двигающееся множеством ярких точек. Мелькнувшая молния переходит в длинную белую полосу.

Создание.

Со множеством зубов. Потом оно исчезает.

Я бегу к Дэю и спрашиваю, в панике указывая пальцем:

– Что это?

Первый помощник прищуривается, высматривая, что происходит недалеко от нас. Совсем недалеко. Он встревожен, а от выражения его лица беспокойно и мне.

– Штормакулы, – отвечает он и поправляет нож на ремне.

Мне не послышалось? Штормакулы? Мой внутренний умник ликует. Вряд ли что-то в этой жизни переплюнет по крутости «штормакул».

Дэй встаёт передо мной у перил, защищая.

– Хм, надо паниковать?

– Если у них уже что-то есть, к нам они не сунутся. – Дэй пристально смотрит на извивающуюся массу черноты в белую крапинку. Там что-то есть в центре, но я не могу рассмотреть. Нас относит чуть ближе. Двадцать футов, теперь пятнадцать.

Мачта. Паруса. Корабль, охваченный белым пламенем.

Пронзительный крик мышепаруса того корабля.

– Товарищи! Бедствие! БЕДСТВИЕ!

В мелькнувшей молнии я вдруг вижу чётче. Штормакула выпрыгивает по небу над мачтой другого корабля с открытой, полной острых зубов пастью. Снова раздаются мольбы о помощи.

– Во имя Дыхания! – ругается Дэй. – Нам надо вмешаться. – Он убегает. – Капитан!

Наш мышепарус открывает крылья, а ростре поднимаются, подтягивая верёвки, кидая абордажные крюки и летая в ужасе. Зэл кричит на палубе. Она видит меня и резко приказывает:

– Спускайся вниз. Тебе здесь не место! – Затем она тоже бежит. – На позиции! Шквалокиты! – Через какой-то мегафон она перекрикивает шторм там, где кормятся акулы, нападая на судно поменьше.

«ШКВАЛОКИТЫ!»

Наши киты двигаются быстро, штормя сильнее, чем я считала их способными, и вдруг на маленькое судно падает дождь. Он льётся из облаков, а киты яростно поют.

– ГОВОРИТ КАПИТАН ЗЭЛ КВЕЛ! ГОТОВЬТЕСЬ ПОКИНУТЬ КОРАБЛЬ!

Слышится стук, сильный удар, будто авария на автостраде в час пик. И тут доски и верёвки с нашего корабля достигают палубы повреждённого судна.

Не обращая внимания на Зэл, я гляжу через перила. С тем капитаном творится что-то странное. Я понимаю, что она привязана к мачте. На палубе куча тел, мешки взрезаны, зерно рассыпано.

Что?

Я считала, что судно в огне, но пожар бушует только на маленькой лодочке и никуда не перекидывается. На мгновение команда «Амина Пеннарум» в смятении, а потом…

– ПИРАТЫ! – кричит Дэй.

БАМ! Из трюма маленького корабля высыпают вооружённые и кричащие ростре и магонийцы.

Пират-ростре с чёрным ирокезом и красными прядями опускается и нападает на меня с мечом. У меня только швабра, которой я резко замахиваюсь.

Я борюсь, будто знаю, что делать, будто была рождена для этого. Чувствую волну странной энергии.