Энн Райс - Дар волка

— В смысле?

— Человек-волк с ними шутки шутит, оставляя на месте преступления странные улики.

— Какая чушь. Обычные улики, они там должны быть!

— А еще они связывают эти нападения с Мендосино. Мама тоже ищет взаимосвязь с Мендосино. Требует, чтобы снова провели анализы тех мертвых наркоманов. Они за все подряд хватаются.

— Ты хочешь сказать, что они выяснят, что тут имеется другая ДНК и что в мире бродят уже два Человека-волка.

— Именно. Слушай, не следует недооценивать сеть, которую они плетут, чтобы поймать тебя с помощью этих анализов. Если у них есть образец твоей ДНК, Ройбен, и они найдут совпадение…

— Вряд ли у них есть образец. Мама сказала, что с этим образцом что-то не так пошло. Кроме того, я не… я не был преступником. Моей ДНК нет в каталоге органов правопорядка.

— О, думаешь, они по правилам играть будут? У них же есть образец после вскрытия Мерчент Нидек, так ведь?

— Да, вероятно, он у них есть.

— А мама говорила, что они звонили, спрашивали, нельзя ли еще взять у тебя образец ДНК. Мама ответила им отказом. Очевидно, этот врач из Парижа посоветовал ей больше не соглашаться на анализы.

— Тут я уже перестаю понимать. Тебе бы врачом стать было, как мама.

Молчание.

— Джим, мне надо идти.

— Ройбен, погоди! Идти куда?

— Есть вещи, которые я должен выяснить. В первую очередь — как контролировать превращение, как остановить его, как прекратить его совсем, намертво.

— Значит, это никак не связано с луной.

— Это не волшебство, Джим. Нет, оно совершенно не связано с луной. Это выдумки. Оно будто вирус. Действует изнутри. По крайней мере, так это выглядит. Я начинаю по-другому видеть мир, по-другому ощущать моральность разных поступков. Пока не знаю, что мне со всем этим делать. Но это не волшебство, это точно.

— Если это не сверхъестественное явление, если это просто вирус, тогда почему ты убиваешь только плохих людей?

— Я тебе говорил. Слух и обоняние.

Ройбен почувствовал озноб. Что бы это значило?

— С каких это пор у зла есть запах? — спросил Джим.

— Этого я тоже не знаю, — ответил Ройбен. — Мы же не знаем, как собаки чуют страх, так ведь?

— Собаки воспринимают мельчайшие сигналы. Чувствуют запах пота, возможно, даже запах адреналина и других гормонов. Не хочешь же ты сказать мне, что зло — из категории гормональных изменений?

— Вполне возможно, — ответил Ройбен. — Агрессия, враждебность, гнев — возможно, у всего этого есть запах, запах, который простой человек не может ощутить или измерить обычными средствами. Мы же не знаем, правда? — Джим не ответил. — Что, ты бы предпочел, чтобы это было сверхъестественным явлением? — спросил Ройбен. — Чем-то дьявольским?

— Я когда-нибудь говорил с тобой хоть о чем-то дьявольском? — спросил в ответ Джим. — Кроме того… ты спасаешь невинных жертв. С каких это пор дьяволу есть дело до невинных жертв?

Ройбен вздохнул. Он не мог облечь в слова все свои мысли. Не мог даже начать объяснять, как изменился его образ мыслей, даже тогда, когда он не находится под воздействием превращения. И не был уверен в том, что хочет рассказывать Джиму все.

— Пока что я знаю одно, — сказал он. — Пока я превращаюсь так, как сейчас, непредсказуемо, неконтролируемо, я совершенно уязвим. И я единственный, кто может найти решение этой ситуации. Ты совершенно прав, у них есть образец моей ДНК от Мерчент, если не из другого источника. Прямо у них под носом, как и я сам, так что мне надо уходить.

— Куда ты пойдешь?

— В Нидек Пойнт. А теперь послушай меня, отец Джим. Приезжай туда в любое время, когда сможешь. Ты всегда можешь поговорить со мной обо всем этом наедине, если сочтешь нужным. Я даю тебе на это разрешение. Но не даю его никому другому, и никто другой не должен присутствовать при наших разговорах.

— Благодарю тебя, — ответил Джим. Он явно немного успокоился. — Ройбен, я хочу, чтобы ты разрешил мне изучить литературу на этот счет, провести собственное исследование.

Ройбен хорошо понимал его. Священник не может полагаться на что-либо, кроме его признания, только говорить об этом, обсуждать с тем, кто исповедался. И согласился.

— Я заезжал домой раньше, забрал некоторые книги из тех, что заказал, — объяснил он. — Легенды, художественная литература, стихи этого плана. Но в Америке были случаи, сам понимаешь, свидетельства…

— Мама об этом говорила, — сказал Джим. — Как и тот доктор Ясько. Что-то про зверя из Брэй Роуд.

— Это ничего не дает, — сказал Ройбен. — Просто кто-то видел в Висконсине странное существо, может, снежного человека, что-то вроде. Там особо нечего искать. Но я сам ищу все возможное, что могло бы пролить свет на это явление, и есть странные совпадения, касающиеся имени Нидек. Я пытаюсь выяснить, с чем они связаны. Просто еще не успел ничего сделать. Да, да, да, конечно же, ты можешь сам заняться исследованиями.

— Благодарю тебя, — ответил Джим. — И попрошу лишь, чтобы ты оставался на связи со мной, Ройбен.

— Да, Джим, обязательно.

Ройбен двинулся к двери.

— Подожди, — сказал Джим. — Подожди. Пожалуйста, заверши исповедь, так, как сочтешь нужным. Скажи это честно, от сердца. Дай мне возможность дать тебе отпущение.

Голос Джима задел Ройбена до глубины души.

Он склонил голову.

— Господи, прости меня. Господи, прости мне, что мое сердце — сердце убийцы, которое упивается этим, сердце, которое не хочет сдаваться, которое никогда не сдастся, но которое хочет обернуть это во благо, — прошептал он и вздохнул. — Господь, сделай меня невинным, но чуть позже, — добавил он, цитируя Августина Блаженного.

Джим погрузился в чтение молитвы отпущения, а может, и какой-то другой.

— Храни тебя Господь.

— Зачем бы Ему это делать? — спросил Ройбен.

— Потому, что Он сотворил тебя. Кем бы ты ни был, Он тебя сотворил. И Ему ведомо, почему и с какой целью, — с детской непосредственностью ответил Джим.

Ройбен вернулся в мотель по крышам и заперся в номере. Всю ночь он пытался совершить обратное превращение. Ведь он не мог даже пользоваться компьютером с такими огромными когтями. Не мог читать книги, которые получил. И они его раздражали. Какое к нему имеют отношение все эти выдуманные вервольфы?

Садиться за руль он тоже не решился. Уже вполне убедился, насколько это трудно, когда ехал следом за похитителями. И не мог рисковать тем, что его увидят или арестуют прямо в его машине, даже если он сможет справиться с управлением.

И выходить наружу он тоже не рискнул.

Как бы он того ни желал, у него не получалось вызвать обратную трансформацию. По крайней мере пока.

И он продолжал слышать голоса, наполнявшие ночь. Он слышал их все то время, что был вместе с Джимом.