Макс Фрай - Зеленый. Том 3 [litres]

– Так я тоже у вас в долгу. Я дал, а вы взяли, причём гораздо больше, чем я предложил. Вам палец дай, руку до локтя откусите! Вот и отлично. Знали бы вы, как я счастлив, когда мои подарки соглашаются взять, – отвечает ему Иоганн-Георг.

С виду он сейчас человек человеком, так и не скажешь, что пока шли сюда от реки, он половину дороги окутывал своего спутника бесформенным облаком, а вторую провисел на его шее огромным, но невесомым шарфом, объясняя: «Мне надо тренировать гибкость суставов!» – и издевательски хохоча. Только за пол-квартала до цели неохотно овеществился, потому что обещал сварить кофе, а для этого, как ни крути, нужна настоящая человеческая рука.

В кафе сейчас никого, нет даже кота. В смысле, Нёхиси, который больше всего на свете любит спать здесь в кошачьем обличии, но этим вечером куда-то слинял.

– Сегодня у нас в программе шуньята, – смеётся Иоганн-Георг, наливая воду в большую джезву. – То есть, полная пустота. Хотя уже не особенно полная: мы-то с вами тут есть. Чёрт, как неловко! Обещал вам шуньяту и не обеспечил. Соврал.

– Это не очень страшно, – говорит Эдо. – При всём уважении к пустоте, моё омрачённое сансарическое существо жаждет не столько её, сколько кофе, который вы сейчас – тоже, между прочим, вполне омрачённо и сансарически – варите на плите. А куда, кстати, все подевались? Вы что, закрылись?

– Ага, на карантин, – невозмутимо кивает Иоганн-Георг. – А заодно на переучёт, санитарный час, публичные казни, и какие там ещё бывают всенародные развлечения. Я, слава богу, уже много чего забыл… На самом деле, просто Тони взял выходной. Обычно я его подменяю, но сегодня, вы сами тому свидетель, слегка загулял. А когда нас тут нет, никто не приходит, потому что, собственно, некуда приходить. Это наваждение только на нас и держится, как земля на китах с черепахами.

– И на слонах.

– Ладно, пусть будут слоны. Но правда, однажды я вот так же, как сейчас припозднился, прихожу, а тут Карл на пианино наяривает – ну, наш тапёр. Приснилось чуваку, что он играет в пустом кафе. Прекрасный, по-моему, сон. Так что на самом деле сложно у нас с китами и черепахами. Иногда каждый сновидец сам себе слон. Не удивлюсь, если кому-то время от времени снится, как он шародолбится по пустому кафе и пьёт без спроса наши наливки, или варенье прямо из банки жрёт; имеет полное право, в мире духов законы такие: что смог взять – твоё. Но всё-таки обычно клиенты приходят, когда Тони здесь и хочет немедленно всех накормить. Или если я не против выпить с друзьями, сварить на всех кофе и лишний раз получить подтверждение, что варю его лучше всех на земле. Но при мне много народу сюда обычно не набивается. Я большие компании не особо люблю, а реальность уже привыкла, что лучше делать всё, как мне нравится, потому что я, как уже говорил, скандальный. Чуть что не по мне, сразу противно ору. И это, с одной стороны, отлично, а с другой, конечно, не дело. Нельзя отнимать у людей возможность часто сюда приходить. Времена сейчас сами знаете, какие нелепые, а люди, которым снится наше кафе – лучшие люди в мире. Примерно такие, как мы. Тонины выходные – святое, не представляете, как я рад, что он заново учится жить. Но надо найти нормального повара, который мог бы здесь его подменять. Или ладно, можно не повара, а просто дежурного экстраверта. Более компанейского, чем я. Вы, кстати, вполне подойдёте. Вы общительный. Что скажете, дорогой волшебный профессор? Не хотите в чужих снах чашки мыть?

– Вот разве что чашки мыть, – вздыхает Эдо. – Готовить вообще не умею. И кофе в сто раз хуже, чем вы варю. Ещё чай умею заваривать. Из пакетиков. Если у присутствующих карма хорошая, даже кипятком при этом никого не оболью.

– Ладно, – легко соглашается тот. – Значит и дальше будете в чужих снах бездельничать. Тоже неплохой вариант.

– На самом деле, – мужественно говорит Эдо, которому заранее дурно от одной только мысли, что придётся мыть больше двух чашек в сутки, – если у вас нет других вариантов, то ладно, сдамся вам в рабство. Потому что не словами, а делом надо благодарить.

– Да не парьтесь вы! – смеётся Иоганн-Георг. – Я пошутил. Идея вас тут припахать хороша только тем, что совершенно абсурдная. Но её достаточно высказать, не обязательно осуществлять. А что касается благодарности делом – это конечно правильно. Сам всегда только так и благодарю. Но у меня для вас совсем другое задание. Не абсурдное. Жизненно важное: вы, пожалуйста, будьте. В идеале, всегда. Дело даже не в том, что я вас люблю больше жизни, как всех, кто сам стал больше жизни, вышел за отпущенный человеку предел. То есть, в этом, конечно, тоже! И даже в первую очередь. Я тот ещё эгоист. Но есть ещё и ваша природа, устройство, конструкция, не знаю, как лучше сказать. Очень важно, что вы физически в равной степени принадлежите обеим реальностям и постоянно шляетесь туда-сюда. Вы же теперь, как и я, живое олицетворение невозможного – тоже из разных материй слеплены и при этом хотя бы отчасти всё ещё вполне человек. Я считаю, в интересные времена, вроде нынешних лишнее невозможное точно не повредит.

Эдо берёт чашку, пробует кофе. Говорит:

– Вы сами наверняка уверены, что просто бессовестно хвастаетесь, когда заявляете, что варите кофе лучше всех в мире. А это, скорее всего, чистая правда. Не то чтобы я великий гурман и эксперт, но если смотреть на ваш кофе моим новым зрением, можно заметить, как в нём что-то тёмное, но при этом сияющее кружится, светится, мельтешит, и сразу становится ясно, как будто словами сказали, что оно изменяет всё, к чему прикоснётся, улучшает… нет, неудачное слово, скорее придаёт вектор движения к идеалу. Не представляю, что это за материя, ничего даже близко похожего нигде больше не видел. Но в вас самом оно тоже явственно есть.

– А, ну так это наверное просто природа Бездны так во мне проявляется, – флегматично кивает тот.

– Природа Бездны?!

– Прикиньте. Сам в шоке. Но заслуживающие доверия эксперты, съевшие на таких делах не просто собаку, а созвездия Большого и Малого Пса, на полном серьёзе утверждают, что я – сама Бездна. Только совсем маленькая пока.

– Миф – это надчеловеческое, – говорит Эдо Ланг. – Точнее, внечеловеческое, не обязательно именно «над-». Иными словами, мы оказываемся в области мифа всякий раз, когда происходящее выходит за рамки наших представлений о возможном лично для нас. Например, я окажусь в пространстве мифа в тот момент, когда мне выдадут междугородние права.

– Это всё-таки вряд ли, – ехидно говорит женский голос из дальнего ряда, лица отсюда не разглядеть; видимо, кто-то из служащих Дорожного отдела Граничной полиции из любопытства публичную лекцию посетил.

Аудитория смеётся: всем, кто хотя бы пять минут видел и слушал профессора Эдо Ланга, ясно – где он, и где междугородние права.