Антон Емельянов - Маска из другого мира

— Понятно… — кивнул я, но тут еще одна мысль словно молния пронзила мой разум. — Постойте! Если маски Чумных Докторов были созданы уже здесь, на Земле… значит, они полные, стопроцентные?

Повисло напряженное молчание. Каждый из присутствующих переваривал новую информацию, но сомнений, если честно, уже не могло быть — то, что уцелело в хаосе эвакуации из гибнущего мира, и то, что было сделано уже здесь, в спокойной обстановке, как говорится, две большие разницы.

— Да, — спокойно подтвердил Иванов и еле заметно улыбнулся, видимо, предвидя нашу реакцию. И не ошибся. — Маски всех Чумных Докторов абсолютно целые.

— Тогда какого сатира они не ходят в рейды? — взорвался Денис. — Всего один отряд стопроцентных масок, как у того же вашего Бейтикса, и можно пробиться далеко вперед!

Я понимал гнев нашего бородача, но в отличие от него помнил, что, во-первых, Чумных Докторов мало, а во-вторых… Еще когда я впервые встретился с Бейтиксом, Артемий Викторович потом рассказал нам всем, что сила этих масок бесполезна против хутхэнов. И что тогда меняет их стопроцентная целостность? Правильно, ничего. Кроме того факта, что Чумные Доктора, получается, это истинные правители общества масок здесь, на Земле. Или, по крайней мере, свирепые цепные псы тех, кто находится в тени и вершит свое дело за глобальной кулисой. Вершить так, как им этого хочется… А может ли вообще хоть кто-то их остановить?

— Чумные Доктора не могут нанести вред хутхэнам, — Артемий Викторович тем временем объяснил Дену то, что я уже знал. Да и сам бородач тоже, просто на нервах забыл. — Но они охраняют порядок здесь, по эту сторону порталов.

Иванов как будто специально обходил тему разницы в силе между обычными масками и Чумными Докторами… Интересно, мои догадки верны, и наш режиссер просто не хочет об этом говорить? Или я все же нагнетаю, пестуя у себя в голове очередную конспирологическую теорию? С другой стороны, должен же быть кто-то, в чьих руках сосредоточена власть над кланами. И у этого «кого-то» по всем правилам политики должны быть ревнители режима. Корпус стражей исламской революции в Иране, Секуритате в Румынии, ФБР в США… Или наше родное ВЧК-КГБ-ФСБ. По большому счету, что бы они ни заявляли официально и как бы ни отличался антураж, на самом-то деле цели у них похожи. И вот я более чем уверен, что в каждой стране, где есть хоть одна маска Чумного Доктора, носители этого образа служат исключительно в органах правопорядка. Ведь легче всего вершить правосудие, когда это и так твоя работа.

— Бейтикс и другие Чумные Доктора, — продолжал между тем Иванов, — это беспристрастная полиция нашего мира. Наша служба безопасности и наша разведка. Они призваны соблюдать равновесие, чтобы мы, остальные маски, не перегрызли друг друга в борьбе за влияние.

— Но при этом они походя уничтожают тех, кто хоть раз оступился, — неожиданно зло возразил я. — Бейтикс же вам рассказал, что он сделал сегодня в лесу возле Окружной?

— Мне рассказала Акико, — мягко ответил Артемий Викторович. — Я понимаю, Миша, что в тебе сейчас бурлит негодование…

— Да не то слово! — я понимал, что Иванов здесь абсолютно ни при чем, но его спокойствие и даже некоторая покорность выбивала из сил. Неужели он тоже согласен с тем, что оступившихся нужно выкорчевывать, словно это сорняки?

— Бейтикс жесток, — строго сказал режиссер, голосом и взглядом показывая, что не потерпит истерик, — но он действует исходя из требований закона.

— Но ведь нас так мало! — немного успокоившись, возразил я. — Сегодня Бейтикс убил как минимум одного нашего союзника… Мы могли бы принять его в театр, нам было бы проще в рейдах!

— Лес рубят, щепки летят, — пробормотал Костик. — Такое было и есть во все времена, в любом обществе.

Видимо, я одарил его таким взглядом, что наш Сильвио смутился.

— Я тоже не любитель жестокости, — он примирительно выставил в мою сторону раскрытые ладони, — но порой без этого не обойтись. Знаешь про Боброва? Хотя, скорее всего, нет… Так вот, если коротко, то он продвигал в свое время идею, будто театр может перевоспитать кого угодно. Убедил Чумного Доктора Тулы в девяностых отдать ему пару диких масок на перевоспитание. Так они его в первом же походе и бросили! Прирезали где-то под чужим солнцем, тихо вернулись, собрали вещи и на ближайший поезд. Их взяли только через полгода, когда они попытались продать собранную тогда добычу — тогда-то все детали и всплыли.

— Но не все же Бобровы! — возразил я. — Одна неудача — это не повод отказываться даже от попыток исправить ситуацию.

— А эта ситуация и не одна, — Костик теперь прямо смотрел на меня. — Большая сила — это большая ответственность, и незнание не освобождает от последствий, которые неприменно будут. И я считаю, да я в этом уверен, что те, кто случайно нашел маску и решил, будто может творить, что угодно, не считаясь ни с кем — они показали свою суть.

— Миша, — снова заговорил Иванов. — Когда масок было много, Доктора давали нам выбор. Готовы мы взять на себя ответственность за все, что сотворят такие вот оступившиеся маски? Готовы ли ответить за всех, кого они ограбят, покалечат или убьют, если сорвутся? Сейчас же нас просто слишком мало. Мы не можем рисковать, и уже тот же Бейтикс сам решает, готов ли уже он нести ответственность за последствия по каждому, кому он вынес оправдательный приговор.

«Значит, скинули с себя проблему и рады», — мелькнуло у меня в голове, но я сдержался и не стал говорить это вслух. Похоже, тут меня просто не готовы услышать.

— Что ж, — я вскинул подбородок, мысленно сжимая и разжимая кулаки. — Значит, каждый останется при своем мнении.

Артемий Викторович смотрел на меня — долго, пристально — а потом предложил нам всем разойтись. Подумать и немного остыть.

— Завтра опять общий сбор, — напомнил он. — Открываем портал и наблюдаем. До встречи!

Я думал, режиссер отведет меня в сторону, предложит обсудить проблему наедине. Возможно, ответить на терзающие меня вопросы и сомнения. Но он поступил мудрее — оставил меня переваривать все это самостоятельно.

Что ж, мне действительно есть о чем подумать. Но это вовсе не значит, что в итоге я приму правосудие по версии Бейтикса, Иванова и всех остальных. Я слишком недавно перестал быть обычным человеком, чтобы так легко отказаться от веры, что я, наконец, могу что-то менять.

***

Лукерья позвонила мне поздним вечером, когда я уже собирался ложиться спать. Раньше такое тоже случалось, но я никогда не делал ей за это замечаний — у киношников график размазанный, тут посочувствовать больше надо. А еще она всегда предлагала мне гарантированное участие в съемках.