Мария Фролова - Шипы Черного Ириса

— Мне плевать, — яростно зашептала я, — я не стану пить вашу кровь!

— Аврора!

Амадей поднялся со своего места, и, казалось, занял собой всю комнату. Его глаза горели плохо скрываемой яростью.

— Можете угрожать чем хотите, но пить вашу кровь я не буду!

Он оказался надо мной. Только что нас разделяло несколько метров, и вот он уже нависает надо мной. Его длинные, спутанные в колтуны волосы защекотали мне лицо. А по телу прошлась дрожь от иголок его гнева. А я просто не могла допустить, не могла! Пить кровь животных — да, кровь доноров — возможно, но кровь того, кто звал меня из небытия, того, кто дал мне ощущение блаженства и счастья, пусть и на совсем недолгое время, того, кто был мне дорог — никогда!

— Не вынуждай меня! — прорычал он мне в лицо.

Я вжала голову в плечи, сцепила руки в замок и приготовилась к боли.

— Нет! — прозвучало испуганно, но я надеялась, что твердо.

— Отлично! — Амадей выпрямился, сложил руки на груди.

Я отчетливо слышала, как он заскрипел зубами от гнева.

— Вечность мне в свидетели, я этого не желал! — прорычал он. А затем глубоко вздохнул, и: — Аврора, приказываю тебе выпить всю мою кровь из кувшина до последней капли и впредь пить мою кровь каждый раз, когда я этого захочу!

Слова — самые обычные, ничего не значащие слова для человека. Но я вампир. Как только значение слов проникло под кожу, каждая мышца моего тела захотела подняться и схватить глиняную бутыль. Горло пересохло. А жажда — теперь я знала, что это именно она, — стала невыносимой. Слово, которым я раньше обычно обозначала желание выпить газировки в жаркий день, не имела ничего общего с тем омерзительным ощущением, что я испытывала сейчас. Мое сознание словно сжали невидимые тиски и закинули куда-то в самые глубины собственного тела. Я стала зрителем. Я ничего не решала и не контролировала.

Собственная смерть не стала для меня избавлением. Восстание другим существом тоже ничего не поменяло. Я все еще была куклой в чужих руках. Я не хотела делать что-то, а меня заставляли! Если раньше это был секс, то теперь я выполняю приказы, которые лишают меня моей веры в свои ценности, принципы, правила. Меня уничтожали морально. И у Амадея на это вечность. Что будет со мной, с моим характером, с моим отношением к миру и жизни через сто лет, а через тысячу?

Я не хотела этого знать! Ярость, обида, уязвленное самолюбие придали сил. Я невольно сравнила себя со сжатой пружиной. Сила слов смяла меня, а внутренние эмоции заставили распрямиться. Я вновь почувствовала себя хозяйкой собственного тела. Остановила протянутую правую руку левой. На своего создателя, гореть ему в аду, я не смотрела. Я смотрела на руку. Правая рука хоть и опустилась, но подчиняться не желала. Крупная дрожь прошлась по телу, как заряд тока. Неведомая сила, словно искала ключик к контролю. Проверяла, какие еще мышцы станут подчиняться магии слов. Я ей этого позволять не собиралась. Левой рукой сжала правую кисть с напряженными пальцами.

Сначала услышала треск собственных костей. А уже потом пришла боль. Она прошлась выстрелом от руки по всему телу и вызвала еще одну судорогу. Я сползла с кресла и я упала на колени. Мне хотелось заорать от боли, но я этого не сделала. Борьба с самой собой отнимала все силы. Мышцы под кожей зашлись в мелкой дрожи. Приказ взывал, требовал и даже угрожал. Я знала, что будет, если я не подчинюсь.

— Аврора, — голос вампира слышался как сквозь воду. — Не сопротивляйся Приказу!

Я хотела ответить. Мне многое хотелось сказать этому мужчине, который по каким-то непонятным причинам стал для меня так дорог. Но я ничего не могла. Боль, в несколько раз сильнее той, что была в переломанной руке, прошлась по телу и замерла в висках, как две раскаленные спицы.

Я заорала. Схватилась за голову здоровой рукой и тем влажным ошметком, что остался от правой. Сжалась в комок. Какая-то часть меня знала, что стоит лишь подумать о том, чтобы выпить крови своего создателя, как боль отступит. Стоит лишь согласиться, и все кончится. Но что-то намного умнее моих мозгов, может быть, душа, требовала обратного, не желала пить кровь своего создателя. Он должен быть живым и счастливым. Он должен быть сильным. Я не могу, не имею права причинить ему боль!

Ощущение выступивших клыков на мгновение облегчило боль в висках. В какой-то момент я перестала чувствовать прохладные руки вампира на себе, пропало ощущение пола, чувство, что я нахожусь внутри собственного тела. Лишь боль держалась до последнего.

Сладкий, пряный, такой вкусный и такой близкий аромат. Такой знакомый и пьянящий вкус. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что у меня во рту. Кровь Амадея холодной лавиной спускалась по раскаленному горлу и разливалась в животе, успокаивая, расслабляя. С минуту мне казалось, что я все еще чувствую боль в висках. Такую острую, что от нее хотелось разорвать себе кожу. Но оказалось, это не так. Боли уже не было, просто испугавшееся сознание первым воспроизвело именно это ощущение.

Когда я поняла, что боли больше нет, пришлось понять и то, что все тело налилось свинцом. Пошевелить хотя бы пальцем я не смогла бы сейчас даже под угрозой расстрела. С большим трудом удалось приподнять ресницы и включить звук в ушах. Оба этих действия требовали неимоверных волевых усилий.

— Очнулась наконец? — голос Создателя был хриплым и злым, но за этой злостью отчетливо слышался страх. Чего мог испугаться такой старый и опытный вампир? Не меня же, в конце концов! Скорее всего, он испугался, что его новая игрушка склеит ласты раньше времени!

Я попыталась ответить — и не смогла. Попыталась сомкнуть челюсти и не дать ему возможности вливать мне в рот свою кровь, но и на это сил не хватило. Амадей мягким движением большого пальца опустил мою нижнюю челюсть. Я почувствовала, как по щекам покатились немые слезы бессилия.

Нормальное для меня состояние, но все равно каждый раз его испытываешь как будто впервые. К такому невозможно привыкнуть. Или я слишком глупа и привыкаю к состоянию жертвы слишком долго.

— Глупый ребенок! — снова зарычал Амадей. — Идти против силы Приказа! Совсем ополоумела! Птенец не может сопротивляться воле создавшего его. Это магия, идиотка! Ты хоть понимаешь, что чуть не окунулась в забвение, уже истинной смертью. Я успел в последний момент! Ты хоть представляешь, насколько я сейчас слаб?! Я мог просто не успеть!

Я с трудом сфокусировала на нем взгляд. И если бы могла, то вздрогнула бы. Кожа вампира стала темно-серой. Веки почернели, глаза ввалились, а губы стали фиолетовыми с синим контуром. Он сидел на полу в позе лотоса. Я лежала у него на руках, точнее, ногах. Мою голову вампир держал на одной руке так, что его пальцы легко контролировали мой рот. Второй рукой он вливал мне по маленькому глотку свою кровь из бокала. Я снова попыталась дернуться, но слабое сопротивление вызвало лишь жесткую усмешку у Создателя.