Ксения Сергеева - Доказательство

— У каких? — Ёл с трудом улавливал ход мысли Гончего.

— Так вот почему она так сильно Геометру понадобилась! — глаза Пса блеснули.

— Да ты о чем?

— Душа у твоего сына Кристаллическая!

— Это что значит? — калека никак не мог взять в толк, что происходит и отчего так переполошился хранитель.

— А то и значит! У нас с тобой, Ёл, большие проблемы. Вот что это значит.

Ёл подобрался поближе к Псу, медленно съезжающему по стене на пол.

— Да что с тобой? Что за Кристаллические?

— Они особенные. Состоят не только из энергии. Как же я не усмотрел? Как же я пропустил? Спешил. Спешил. Вот всегда говорит Геометр «не надо спешить», а я поспешил. Не увидел. А он увидел. Увидел и ничегошеньки не сказал. Как опасно. Опасно.

— Да что опасно-то?!

— Кристаллические не просто так в мир приходят. Они вообще не приходят. Они испокон века существуют. Крупицы силы Создателей. На них нанизывается весь опыт жизни. Ничего не стирается. Всё сохраняется. Такими душами гении живут. Если могут вынести. Всё зависит от графика. Передавать такую душу вообще нельзя. Она крепче алмаза, сильнее урагана. Ох, опасно, как опасно, — Псу показалось, что он наконец понял задуманное Геометром. Гончий сглотнул подступающую панику.

— Да объясни же толком! — Ёл чувствовал, как ладони постепенно становятся влажными, а по коже пробегают мурашки, не сулящие ничего доброго.

— То-то даже самые ярые успокоились. Кристаллическую учуяли. Тихонько сидят. Как бы она их не схавала. А если на ее энергопотоки сбегутся, то…

— А?

— Вот тебе и «а». Не место ей в Теневой. Совсем не место. И надо скорее вернуть ее. Скорее, старик, скорее! — Пёс поднялся, предательская дрожь в коленях побуждала бежать, несмотря на хромоту. Ёл во все глаза смотрел на Гончего.

— И куда же мы теперь? Где искать-то ее?

— Там, где тише всего, — они уже покинули стены «таверны». Пёс ежеминутно замирал, напряженно вслушиваясь. — Там, где тише всего.

— Когда придет время, ты займешь мое место. Время всегда приходит, мальчик, — рука плотным кольцом пальцев сжала запястье. — Ты станешь Геометром через несколько дней.

— Но как же? Я, конечно, многому научился, но Хранитель…

— Ты найдешь нового Хранителя, молодого, выучишь его, как я тебя, и потом он тебя сменит, найдя смену и себе.

Семьдесят четыре часа. Легким лиловым свечением душа Шестнадцатого Геометра покидала Теневую. Она отдала все, что могла, знала и умела, растворяясь теперь в Силе, опоясывающей и защищающей миропоток.

Семнадцатый Геометр устало смотрел в окно. Два чертежа, выделенные из хаотично разбросанных по столу бумаг, он сжимал в пальцах. Он едва ли дышал, глядя на опускающиеся на город тучи, серые стены зданий, застывшие зеркальными осколками лужи. Профессор и физик ему помогут. Хороший выбор сделал Геометр. Теперь пора идти навстречу своему выбору. Потому что больше некому идти на эту встречу. Потому что «мальчик» остался в далеком прошлом. Да и был ли он мальчиком? Когда-то давно. Настолько давно, что память стерла почти все воспоминания. Остался холодный снег и вьюжная зима. Он настолько юн, что усы, которыми так гордились некоторые из врачей, видны еще только ему одному, а вот нитки седины уже вплелись в волосы — или это просто иней? Когда всё началось? В какую минуту он понял, что ему не выжить, поэтому нечего бояться, кроме разве что… того, поправиться ли та светленькая девочка из седьмой палаты, если вынести её сейчас на мороз, в метель. И старик Марков, у него чахотка… Не переживет старик ни пожара, ни этой жуткой ночи, но оставить его одного, прикованного болезнью к узкой кровати, никак нельзя… А где-то на границе с утром взрываются и взрываются снаряды, заливая кровью вспышек всё вокруг, всё вокруг… Ах, девочки-санитарочки, что же вы, глупые, не захватили фуфаек?! Вот, возьми, дурочка, мне уже ни к чему… Уже ни к чему…

— Ты разумный мальчик. Импозантный, самовлюбленный, но разумный. Я без тени сомнения доверяю тебе чертежи.

— Спасибо.

— Много лет пройдет, прежде чем ты по-настоящему осознаешь свое предназначение, но до того момента я с тобой оставаться не могу.

— Я понимаю.

— Никогда не оглядывайся на прошлое. Ошибки ждут тебя и в будущем. Но прошлые не должны на тебя давить.

— Да, учитель.

И Геометр, не оглядываясь, пошел вперед. Оба разговора были проведены удивительно быстро. Профессор и вовсе оказался уникальным созданием, жадно тянущимся к новой деятельности, мастерски находя контакт с самыми строптивыми. С физиком пришлось повозиться, да и по чертежной части придется его поднатаскать, как когда-то и самого Геометра, который вовсе не был математиком, когда попал в Теневую, но он справится. Спокойный юноша, ровный. Конечно, Геометру хотелось бы видеть рядом кого-то поживее, но раз уж полного идеала предыдущие чертежники не удосужились создать, то он, Семнадцатый Геометр, поддержит Пса, оставив идеальных помощников на будущее.

— Есть много непреложных Законов Теневой. Мы говорили о них долго. Я хотел бы только напомнить тебе, Хранитель, что всё должно находиться в балансе. Недовольные были, есть и будут. Ты должен делать всё для того, чтобы довольных было больше. Чтобы не оставались души в Теневой дольше положенного срока.

— Разумеется.

— Ты это понимаешь, но не понимаешь еще всю силу Исключений. Исключения могут разрушить баланс. Исключения зачастую сильнее Законов.

— Но их не так много…

— Совершенно верно. Только вот если хоть одно Исключение сместит что-то в Теневой или Там, всё может рухнуть. Хаос, мальчик, нам ни к чему, правда?

— Хаос — это не порядок.

— Точно так. А главная цель Геометра — порядок.

День за днем небо тоскливо тянулось облаками по горизонту. День за днем всё новые и новые чертежи стремились к воплощению. Поначалу Геометру сложно давался контроль, затем он понял, выстроил на остатках былых воспоминаний работающую теорию о том, что черчение сродни операции: идеально заточенные инструменты, верная линия надреза, спасенная или искалеченная жизнь… Через десять лет он полностью погрузился в черчение и уже не допускал ошибок, полагаясь на своих помощников, изучая и расплетая путаные штрихи, выводя новые и новые линии, сминая бумагу и разглаживая повороты чьей-то судьбы столь часто, что собственная перестала существовать. Врач постепенно стерся, исчез, уступая место резкому, вспыльчивому, сумасшедшему гению, запершемуся в кабинете и хранящему баланс. День за днем, пока некий инвалид не проник в слабый круг света от небольшой настольной лампы, и Геометр не увидел чертеж, сохраняемый Шестнадцатым Геометром в особой папке.

Нет, чертеж называющего себя Ёлом был самым обычным. Душа мирная, течение жизни спокойное, обрывается несчастьем, с кем не бывает — и несчастья должны происходить, они лишь подтверждают равновесие, — но новый путь для такой богатой души уже избран. Там она разворачивалась уже несколько лет в новом теле — в Теневой сорвалось лишь несколько календарных листков. Но вот чертеж того, кого калека называл своим сыном, заставил Геометра похолодеть — Кристаллическая направлена не тем потоком. Геометр явно видел ошибку. Недогляд. Неверное сочетание. Минус, а не надлежащий плюс.