Варвара Еналь - Та, кто задает вопросы [litres]

В тот вечер я чувствовала себя неважно. Голова болела, и невероятно хотелось спать. На ужин я съела немного картошки и сосиску – из всего, что нашла в холодильнике, только это показалось мне съедобным. Выпила три кружки кофе, но спать хотелось так, что глаза закрывались сами собой. Успокоенная мыслями об удачно сданном экзамене, я легла спать пораньше и сквозь дремоту какое-то время еще видела зависающую в сериалах Снежанку.

Проснулась я глубокой ночью, словно что-то подтолкнуло меня, словно внутри распрямилась тугая пружина. Я открыла глаза, и мрак вокруг показался осязаемым и невероятно густым. И в этом мраке я очень четко различила чьи-то шаркающие шаги и шорох одежды.

Тяжелое, нервное дыхание раздалось прямо у моей постели, но я почему-то не могла повернуть голову. Тело стало будто деревянным, чужим и непослушным. Оставалось только всматриваться в абсолютную темноту – почему не горели фонари на улице? – и слушать пыхтение около головы.

Это ведьма, наверняка ведьма! Пришла меня задушить…

И действительно, чьи-то темные, скрюченные пальцы почудились мне у самого лица, они, подрагивая, тянулись к моей шее. Они были совсем близко, эти пальцы, но я ничего не могла поделать.

Что со мной? Почему я лежу как бревно, бесполезное трухлявое бревно? Я, всегда такая смелая и ловкая? Почему мое сердце бьется как сумасшедшее и холодный пот заливает лицо?

Руки дотронулись до моей груди и вдруг отдернулись. И я в тот же момент почувствовала странное тепло. Это же серебряный крестик! Старый серебряный крестик отца Теодора! Ни одна ведьма не сможет прикоснуться ко мне, потому что это особенная вещь, дар святого старца…

Я вскочила и щелкнула выключателем.

Передо мной стояла мать. Волосы распущены, глаза навыкате, ночная рубашка слегка спустилась с одного плеча.

– Чего тебе? – громко спросила я.

– Ищу зарядку у Снежаны, – проговорила мать странным басом.

– Я же не Снежана. Ты стоишь надо мной.

– Зарядку ищу, зарядку, – повторила мать, повернулась и вышла из комнаты.

Это было так страшно и непонятно, что я еще некоторое время сидела на своем диване, таращась на дверной проем, после вскочила, закрыла дверь в комнату и приперла стулом. Не хватало еще, чтобы мать задушила меня ночью. Все, завтра же иду ночевать к Матвею!

Я легла, прикоснулась к серебряному крестику и вздохнула.

Стал бы Григорий Луша присылать мне такую ценную и сильную вещь? Ведь крестик только что спас мне жизнь. Может, это все-таки не Луша выполняет мои желания?

Тогда кто?

Утром я вскочила пораньше. Перед сменой в кафе следовало убрать квартиру и подготовиться к следующим экзаменационным тестам. Сестра, довольная и спокойная, громыхая костылями, сновала из кухни в ванную. Пахло оладьями и кофе.

– Ну слава богу, наконец-то изволила проснуться, – проворчала мать, увидев меня на пороге кухни. – Не смей сегодня никуда ходить. Снежане тяжело с костылями что-то делать по дому. Надо помыть окна, выбить все половики и наготовить на неделю. Поменяйся сменами с кем-нибудь, ты сегодня нужна дома. Вечером мне надо уйти по делам, останешься с сестрой.

Мать, конечно, совершенно обнаглела, но сестре действительно могла понадобиться помощь. И куда это вечером собралась мать? И неужели она ничего не помнит о том, что чуть не задушила меня ночью?

Она выглядела такой же, как всегда. Волосы убраны в высокий хвост, глаза подкрашены, ногти покрыты красным лаком. Ничего особенного, ничего, что напоминало бы ведьму-убийцу.

– Что собираешься надеть на выпускной? Мне тут твоя родственница, о которой ты уже знаешь, деньги прислала. Можем пойти и купить тебе платье. Только умоляю, убери ты эту черную краску с лица. Найдем тебе девочку-визажиста, она сделает приличный макияж. Платье купим розовое или белое, из гипюра, как сейчас модно. Сама выберешь, какое захочешь, твоя родственница не поскупилась, – разглагольствовала мать, видя, что я не возражаю против сегодняшних ее планов.

– У меня будет платье и стилист. Я уже договорилась. Все оплачено, – скупо сказала я, делая себе кофе.

Вдруг вспомнился Марьян, который прошлым утром сказал, что мне хорошо без моего мрачного макияжа.

– И кто это тебе оплатил? Твой новый мальчик?

– Ну почему сразу мальчики должны мне что-то оплачивать? Я работаю все-таки, деньги не транжирю. У меня есть на что купить себе платье, – фыркнула я и не соврала.

Конечно, на выпускной я себе потихоньку откладывала и вполне могла приобрести нечто гипюровое и рыночное за какую-нибудь пару тысяч гривен. Но сейчас, судя по всему, за все платит Тот, кто отвечает на мои вопросы.

– Не понимаешь ты главной сути в жизни, Мирка. Вот такой бестолковой и останешься, и твои знания тебе не помогут. Сдала хоть вчера экзамен свой?

– В понедельник узнаю. Но уверена, что нужное количество баллов наберу и поступлю на бюджет. И тогда мне не нужны будут деньги моей родственницы, как ты говоришь. Ничьи деньги мне не нужны, я могу сама позаботиться о себе.

– Ну-ну. Посмотрим на это твое «сама-сама». И так ходишь худющая, как скелет, потому что едой моей перебираешь. Съешь хоть одну оладушку, а?

– Не ем я тесто жареное, ма. Не ем, и все.

А вдруг вчера я была такой сонной и вялой из-за картошки, которую мать сварила? Вдруг она что-то туда добавила?

– Ну тогда – бананы в холодильнике. И овсянка твоя любимая в шкафу.

– Вот и отлично, – сказала я и ушла в комнату с одной лишь кружкой кофе.

День был долгим и суматошным. А вечером, когда мать наконец унесла свою громоздкую тушу из дома, я уселась за комп. Краем глаза заметила, как улыбающаяся Снежанка что-то строчит в своем телефоне. Не знаю, почему это так вывело меня из себя.

– Пишешь Богдану? – очень тихо и четко спросила я.

Снежанка аж подскочила от удивления. Она всегда была наивной и бесхитростной, моя сестра, поэтому покраснела, икнула и еле слышно пролепетала:

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. Это же мать все придумала, да?

Снежанка молчала, лишь таращилась на меня и сжимала в руке смартфон.

– Но как ты могла? Я ведь тебя ничем не обидела! Всегда была с тобой честной, никогда не врала и не брала ничего твоего!

В ответ ни слова, лишь изумленный пристальный взгляд.

– Ну, что скажешь? Может, уже хватит мне врать? Кто придумал план охмурить Богдана под видом занятий по алгебре или чем вы там занимались, а?

– Знаешь, ты тоже не права. Богдан тебе не нужен, ни капельки не нужен. Ты даже не интересуешься тем, чего он хочет на самом деле. И ты не подпускала его к себе.

– А твое какое дело? Тебя это как касается?

– Касается, потому что Богдан мне нравится! – крикнула вдруг Снежанка и выпрямилась. – Мне нравится Богдан, и я имею право строить отношения с тем, кто мне нравится!