Алексей Калинин - Ведарь [СИ]

– Ну да, ну да! Все это сказки, – согласился Иваныч, подмигнув мне.

Я улыбнулся в ответ, погруженный в свои мысли. Накатила какая-то усталость, какая бывает у дальнобойщиков после трудного и тяжелого пути. Вялость и апатия вливались в расслабленное тело, хотя упорно гнал прочь. Какое-то давление ощущалось в воздухе, словно невидимый великан сдавливал в огромном кулаке. Даже веселый водитель замолчал, хмуро вел машину.

Я автоматом отмечал знакомые места. Тут убегал от стреляющего надзирателя, за тем домом прятался у Евгения в машине. Тут откачивали Голубева после заряда электрошокера. Слегка улыбнулся приятному воспоминанию. Мы приближались к Шуе, когда Иваныч попросил Вову притормозить.

– Натяни тетиву, понадобится! – коротко скомандовал берендей.

– Думаете, пора? – спросил я, выйдя из «УАЗика» на пыльную обочину.

– Лучше всю жизнь ходить с мечом и ни разу его не применить, чем в нужный момент оказаться без меча! – поделился со мной японской мудростью Иваныч.

– Теперь я понял, кто поставил дракона на крыше! – с кряхтеньем натянул тетиву на арбалетное плечо.

– Можно посмотреть? – выскочил из-за рулевого колеса Володя.

– Только аккуратно! – я передал ему арбалет.

– И главное быстро, а то скоро стемнеет, а кому-то ещё возвращаться, – пробурчал со своего места Иваныч.

– Мощь! Сила! Класс! – Володя рассматривал арбалет как ребенок новую игрушку.

– Едем! – коротко приказал Иваныч и Володя со вздохом отдал арбалет. – Двигай к больнице. Там нужно забрать кое-кого.

Проносились улицы Шуи, такие знакомые и родные. Сколько раз ходил по ним в техникум и обратно, всегда казались такими светлыми, теплыми. Сейчас же улицы ощетинились какими-то колючками, казалось, что каждый прохожий вот-вот перекинется и нападет на движущийся транспорт, или соседа по дорожке. Даже дети улыбались как-то натянуто, или сказывалось нервное напряжение последних дней?

Меня мутило. Не от запаха бензина, от чего-то другого. Дурное предчувствие сдавливало грудь. Или я сам себя накручивал?

Достопамятная лужайка с траурным венком на суке. Тут всё и началось. В тысяча первый раз пожалел, что согласился тогда выйти, а не решить разборку внутри дискотеки. Возможно, все обернулось бы по-другому.

И вот знакомые елочки, неподалеку от больницы. Ровные ряды ровного квадрата. Под широкими лапами протоптанные тропинки и необычно много гуляющих людей. В теплый майский вечер прогуливающиеся парочки заполонили улицы и скверы. Оно и понятно – после надоевших холодных дней так хочется погреться в ласковых лучах.

Достопамятный выход в заборе. Показалось, что нитка от халата трепещет на ветру, зацепившись за ржавую петлю. Я смотрел с апатией, словно со стороны. Больница все также бесстрастно взирала стеклянными глазами на небо, деревья, людей, на нашу машину.

– Вот тут и тормози, Володя! Сейчас найду двух оголоедов и дальше разберемся по ситуации. Саша, пока не выходи из машины! – рублеными фразами выскочили приказы, и за Иванычем громко хлопнула дверь.

– Он бы так дома холодильником хлопал! – негромко пожаловался сам себе водитель.

– Я все слышу! – не оборачиваясь, произнес Иваныч.

Водитель дурашливо втянул голову в плечи и подмигнул мне назад.

– Он все время такой серьезный? – радостная улыбка до ушей.

– Нет, конечно, иногда он шутейно бьет. Вот сейчас и приехали навестить три его «шутейки», чтобы они заявления забрали! – я устало откинулся на спинку.

За кирпичной стеной лежит самый близкий на свете человек, и нужно бежать к нему! Однако какая-то странная немощь сковывала руки и ноги. Словно кто-то подавлял волю, и слова становились тише, звуки отдалялись, воздух становился гуще.

– Вон идут, сейчас поедем! – вывел из ступора голос водителя.

Я приподнял опустившиеся веки, и когда только закрыл? Из-за угла показались берендеи.

Живые Вячеслав и Федор!

Их сопровождал Иваныч. На вечно хмуром лице проскальзывала довольная улыбка. Я тоже был рад видеть этих двух друзей «не разлей вода» живыми и здоровыми.

Синяки и царапины на лице придавали шарма загорелым лицам. Но, хотя прошло уже около недели, синева ушибов ярко-свежая, без оттягивающей желтизны. Похоже, что ребята и тут не скучали. Они запрыгнули в машину, причем Федор скривился от боли, когда резко повернулся на сидении.

– Здорово, беглец! Рад видеть тебя живым и здоровым, может недолго, но все равно рад! – блеснул крепкими зубами Вячеслав.

– Эх, кто бы знал, кому помогаем – ни за что бы не поверил! – выдохнул Федор, держась за левый бок.

– Ладно, не стонать! – скомандовал Иваныч. – Володя, отгони пока машину за угол, там и доложите дислокацию. Нечего перед окнами светиться.

Машина вздрогнула и медленно покатила по дороге, аккуратно объезжая играющих детей и гуляющих взрослых. Кажется, на этом месте я потерял тапок той суматошной ночью. А может быть, и не здесь, но, в общем-то, все равно. Ребята улыбались, чувствовалось, что с Иванычем ощущали себя увереннее.

Вон из того окна гавкал доберман, когда я мчался по улице, блестя голым задом. Кажется, что прошло всего ничего, и только вчера ночью я улепетывал от перевертней.

– Рассказывайте, что тут и как! Володя, тут у нас свои секреты, прогуляйся немного! – голос грохнул металлом, когда машина остановилась у бетонного забора.

За серым бетоном высились крыши гаражей и разных подсобных хозяйств, подпиленные липы выставили вверх искривленные ветви. Люди гуляли, жили своей жизнью, оживали лица, раздавался звонкий смех.

Володя одернул форму, голубой берет слегка сдвинулся на колючем ежике, и солдат легкой походкой пошел улыбаться проходящим девчонкам. Деревья шумели, люди негромко переговаривались, лаяли собаки, чиркали немногочисленные птицы. Но все уходило куда-то, проваливалось как сквозь мягкую перину на дно глубокой постели.

– Значит так, Михаил Иванович. Внутри больницы находится с десяток перевертней. Мы войны большой не делали, но проверку затеяли. Крепкие, опытные, хотя мы им и накостыляли по первое число, но пробиться не смогли. Нас не калечили, а поиграли как с детьми и попросили передать, чтобы к тетке в палату поднялся один Александр. Люди не о чем не подозревают, три перевертня в милицейской форме, остальные в виде пациентов, – быстро отчитался Вячеслав.

– Ага, не калечили. Так накостыляли, что до сих пор ребра болят, – поморщился Федор.

– Не надо было лезть на рожон. Узнали, что с Марией все в порядке и мирно остались наблюдать. Хорошо, что целы остались, а ребра я и сам тебе намну, если живы будем! – Иваныч хмуро посмотрел на понурившихся ребят.

– Мы же хотели как лучше! – протянул Вячеслав.

– А получилось как всегда! – отрезал Иваныч. – Ладно, продолжайте.