Линор Горалик - Тайные ходы Венисаны [litres]

– Конечно, – уверенно говорит Агата, но когда она влезает в платье с огромной юбкой и гигантским воротником, а лицо закрывает белой маской, она уже не кажется себе юной святой Береникой (тем более что та носила строгий серый костюм, а не этот странный ужас) – она кажется себе какой-то вычурной куклой, которая и ходит-то с большим трудом.

– Нам бы расплатиться, Веселая Мистресс Ласка, уж простите, что я беспокою вас такими низменными вещами, – деликатно говорит майстер Деррен и низко кланяется.

Тонким пинцетом, прицепленным к поясу на длинной серебряной цепочке, Ласка вынимает маленький синий камень из одного из своих многочисленных перстней и отдает его майстеру Деррену. Тот быстро прячет камень за толстую щеку. Взяв Агату за руку, Ласка быстро идет из зала в зал, мимо цветных дверей, охраняемых вооруженными детьми.

– Помни, – шепчет Ласка, – ты Изапунта. Запомнила? Изапунта. У тебя разбито сердце, сама придумай, как и почему. И на всех, кто пригласит тебя танцевать или задаст лишние вопросы, бросайся с кулаками и тверди: «Ах, разве вы не видите, что сердце мое разбито!» И все это время ищи…

– Ради всех святых, кто это прелестное дитя? – произносит изумленный голос прямо у Агаты над головой.

– Это моя племянница Изапунта, – жеманно говорит Ласка и приседает в реверансе перед майстером Гобрихом. – У бедной крошки разбито сердце.

Майстер Гобрих обходит вокруг Агаты и рассматривает ее, как породистую собачку.

– Я начинаю думать, что это была очень милая идея, – говорит он, растягивая слова. – Так что же с вами случилось, милая Изапунта?

– Ах, – говорит Агата и делает вид, что трет глаза кулачками, – у меня совершенно разбито сердце! Мой…

Агата совершенно не знает, что говорить дальше, но слова вдруг приходят на ум сами собой.

– Мой возлюбленный влюблен в мою лучшую подругу, —

говорит она и чувствует, как сердце ее сжимается, словно вот-вот и правда разорвется. – Они не расстаются ни на секунду. А я… Ко мне он относится, как если бы я была его сестрою.

Майстер Гобрих молчит, а затем поворачивается к Ласке.

– Прелестно, – удовлетворенно говорит он. – У девочки талант. Поздравляю вас, Ласка.

У Агаты болит в груди, она чувствует, что под маской у нее уже текут слезы, а майстер Гобрих подходит к группе нарядных мужчин и женщин в алых масках со вздернутыми носиками и с алыми перьями в волосах и что-то говорит им, показывая на Агату. Восторженно ахая, группа направляется к «маленькой Изапунте».

– Золотую дверь, Агата. За ней лестница наверх, на пятый этаж. Только золотую, именно золотую, понимаешь? – быстро шепчет Ласка, но ее уже оттирают.

Агату теребят, берут за руки, называют Изапунтой, просят рассказать про ее возлюбленного, про ее «маленькое разбитое сердце», просят станцевать, «как она танцевала бы для своего любимого», просят спеть про него песенку.

– Очень внимательно! – кричит Ласка издалека. – Будь очень внимательна!.. – но Агата уже не слышит, голова у нее кружится, от толпы вокруг волнами исходит тяжелый запах духов, и тогда Агата бросается на первую попавшуюся женщину и со всего размаха лупит кулачками по ее расшитому корсажу.

– Оставьте меня в покое! Да оставьте же меня в покое! – кричит она. – Мне и так плохо!..

В зале повисает тишина. Агате делается очень-очень страшно. Она видит, что даже балетная труппа из трех десятков детей, одетых в черные комбинезончики и белые маски и танцевавших в центре, сбивается с такта и в недоумении замирает, когда маленький детский оркестр перестает играть на середине такта.

«Это конец, – думает Агата, – мне конец. Я останусь здесь навсегда,

и если меня не убьют прямо сейчас или не посадят на цепь, я буду вечно мыть отхожие места или делать еще что похуже. А когда вырасту… Господи, что они делают с теми, кто вырастает, хотела бы я знать?» – и почему-то от этой мысли Агате становится еще страшнее. «Мама и папа никогда не узнают, где я, – вдруг понимает она. – Но я ни за что, ни за что не поверю, что они меня разлюбили. И называть меня… Называть меня будут только Агатой. И…»

И тут женщина, на которую Агата набросилась с кулаками, восторженно аплодирует.

– Какая прелесть! – восхищенно восклицает она.

И вдруг целый хор голосов начинает виться вокруг Агаты: «Потанцуй со мной, маленькая Изапунта», «Расскажи мне свою историю, маленькая Изапунта», «Тебе очень больно, маленькая Изапунта?» – и Агата, прекрасно понимая, что от нее требуется, бросается лупить кулачками направо и налево, только и думая о том, как выбраться из этой отвратительной разряженной толпы. Рывок, еще рывок, удар, еще удар – и под несущиеся ей в спину хлопки Агата выбегает в соседнюю залу, темную и пустую, вжимается в стену, пытается отдышаться, сдирает с себя маску и пунцовым бархатным подолом утирает льющиеся по лицу слезы. Она не может больше находиться здесь, не может находиться здесь ни минуты. Агата озирается: узкая красная дверь, низкая и широкая синяя в серую полоску дверь, трехстворчатая темно-зеленая дверь, еще одна красная дверь, расписанная маленькими розовыми шарами… Высоченная золотая дверь!

Агата бросается к этой золотой двери, хватается за ручку, упирается в дверь ладонью… и разочарованно отступает: покрашенная золотой краской, эта дверь выглядит очень убедительно – но она деревянная. Агата трет лицо ладонью, сердце колотится у нее в груди. Столько залов и столько дверей, и Агата совершенно не понимает, как искать и что делать. Сначала она решает, что будет обходить все залы справа налево, но в некоторых залах танцуют или болтают весельчаки, и Агате приходится быть ужасно осторожной (одному длинному и тощему господину пришлось даже изо всех сил наступить на ногу в длинной, узкой, расшитой листьями туфле – так упорно он требовал от нее «потанцевать немножко»; правда, этот дылда остался в полном восторге от «бедной Изапунты»). Черная дверь с золотыми звездами, очень маленькая лиловая дверь, серая дверь, заколоченная крест-накрест, желтая квадратная дверь, широкая низкая бордовая дверь… Агата мечется из зала в зал, постепенно ее охватывает отчаяние – дверей десятки, сотни, и среди них нет ни одной подходящей! Возле некоторых дверей стоят маленькие охранники в черном, Агата спрашивает у них, не видели ли они золотую дверь, но те, кажется, действительно не понимают, чего Агата от них хочет. Наконец, Агата видит золотые двери и бросается к ним, – они кажутся выпуклыми, как бочонок, и возле них стоят четверо маленьких охранников – но и эти двери оказываются просто деревянными.