Лаура Таласса - Песнь экстаза [litres]

Не собираюсь расспрашивать, откуда он это знает.

– А кто отец? – продолжаю я.

На губах Торговца появляется лукавая улыбка, но она тут же превращается в гримасу.

– Еще одна загадка, – говорит он.

Он аккуратно складывает бумаги в стопку.

– Но пока все это неважно, за исключением… – он вытаскивает один лист из стопки. – За исключением этого.

Я беру у него лист, читаю написанное. Целая страница вопросов, один чуднее другого.

– Это еще что такое?

– Это, херувимчик, вопросы, которые ты будешь задавать завтра.

После того как Дес убирает свое досье, а я прячу в карман бумагу с вопросами, он, кажется, не намерен прощаться. В гостиную вплывает блюдо с сыром и крекерами, за блюдом следуют бокалы и напитки. Я подхватываю банку кока-колы, пролетающую мимо, а Торговец открывает бутылку пива и делает долгий глоток.

Я бросаю на него яростный взгляд, в очередной раз вспомнив о том, что теперь не переношу спиртного, и принимаюсь за свою газировку.

Дес устраивается на диване, кладет руки на спинку, и футболка на нем приподнимается.

Снова отпивает глоток пива, пристально разглядывая меня.

Выглядит все это чертовски сексуально.

Это похоже не на завершение вечера, а, напротив, на начало. Не слишком похоже и на расплату.

Слишком интимно.

– Скажи мне, что творится в голове моей маленькой сирены? – спрашивает он, раздевая меня глазами.

Его маленькая сирена . Тьфу!

– Я не твоя… сирена , и вообще не твоя, – огрызаюсь я.

Он снова делает глоток и улыбается, задумчиво разглядывая янтарную жидкость.

– Когда-то ты была моей клиенткой, – говорит он, – потом моим другом, а теперь… – На его губах появляется усмешка, которую можно назвать гнусной, серебристые глаза поблескивают. – Возможно, нам не стоит клеить друг на друга ярлыки.

Атмосфера меняется, из беззаботной становится тяжелой, гнетущей и даже несколько непристойной. Я не знаю, в чем дело: может быть, это магия Деса, а может быть, его природное обаяние заставляет меня неловко ерзать на диване.

– Зачем ты приходишь на Землю? – спрашиваю я, хватаясь за первую попавшуюся тему, только бы увести разговор в сторону от наших отношений – или, если выражаться точнее, от отсутствия между нами отношений. – Зачем ты вообще этим всем занимаешься, ведь ты – король?

Мне кажется, это помогает немного разрядить обстановку. Прежде чем ответить, Десмонд допивает пиво.

– Ты хочешь получить приличное объяснение или правдивое?

– И то, и другое, – говорю я, сбрасывая обувь и устраиваясь на диване с ногами.

Десу, кажется, это нравится.

– Приличное объяснение: у меня есть на это время. Если не считать законов и политики, мое королевство вполне справляется со своей важнейшей задачей самостоятельно, – говорит он, закидывая ноги на подлокотник дивана и скрещивая их. – Оно приносит ночь в Иной мир. Другая часть моих обязанностей Короля Ночи – поддерживать хаос, а хаос является естественным состоянием всего, даже здесь, на Земле. И опять же, Вселенная выполняет работу за меня. Также существуют дела, которыми лучше заниматься под покровом ночи. Насилие, сон… – он оглядывает мою руку от плеча до запястья, и я чувствую, как призрачные пальцы поглаживают ее… – секс .

Сирена просыпается, услышав это слово.

– Будем называть их «основными инстинктами». Как ты сама понимаешь, все это также не требует моего вмешательства.

Может, я ослышалась?

Я ставлю банку с кока-колой на столик.

– Выходит, ты поощряешь людей… подталкиваешь их к этому? – Поверить не могу, ведь мы никогда прежде об этом не говорили. Он всегда вел себя со мной как монах. Мне и в голову не могло прийти, что это часть его работы.

Он приподнимает бровь.

– Хочешь, чтобы я тебе продемонстрировал?

Сирена окончательно проснулась. Смысл ее существования заключается в том, чем правит Король Ночи. Насилие, хаос… секс .

Она бы охотно обзавелась несколькими сотнями бусин в обмен на подобную демонстрацию .

Десмонд понимает причину моего молчания – я уже готова согласиться. Только что я видела его растянувшимся на диване напротив меня с бутылкой пива, и внезапно он исчезает. Я вздрагиваю, когда он возникает рядом со мной на моем диване.

– Тебе понравится, Калли, – шепчет он, наклонившись ко мне. Когда он так близко, мне кажется, что я полностью в его власти, сопротивляться ему невозможно. Он касается губами моего уха. – Обещаю.

Он никогда не вел себя так со мной. Только теперь я, наконец, догадываюсь, что он подавлял свои природные инстинкты, чтобы вести себя со мной как с другом. Даже в те моменты, когда я чуть ли не в буквальном смысле предлагала ему себя.

Я кашляю.

– Дес!

Передо мной проносятся все годы , когда я умирала от желания и любви к нему.

– Подумай об этом. – Он отодвигается. – Ничто не доставит мне большего удовольствия.

Я слышу, как шумит кровь в ушах, и чем дольше я смотрю на него, тем труднее мне сдерживать сирену, рвущуюся наружу.

– Ты что-то говорил насчет причин, по которым ты приходишь на Землю, – хрипло говорю я. Это моя последняя попытка вернуть разговор в пристойное русло.

Его настроение меняется, взгляд снова становится бесстрастным, равнодушным, и он возвращается на свое прежнее место в углу дивана.

– Ах да, официальные причины. Обязанности по управлению государством оставляют мне время для развития международных отношений… точнее, отношений между мирами. Именно этим я и занимаюсь в качестве Торговца. Я работаю со сверхъестественными существами, использую магию, чтобы оказывать им небольшие услуги… – Вроде тех, что он оказывал мне. – …и потом взимаю долги с процентами. Это делает мое королевство богаче и обеспечивает его безопасность.

– А как насчет неофициальной причины? – спрашиваю я.

Он довольно долго смотрит на меня, точнее, не на меня, а куда-то в пространство.

– Причина, побуждающая меня приходить сюда, долго оставалась загадкой для меня самого.

Вечный странник.

Он рассеянно оглядывает гостиную. Я не знаю, о чем он думает, но мысли его далеко.

– И до сих пор остается?

Он вздрагивает и смотрит на меня.

– Что остается?

– Причина. Остается загадкой?

Его щека едва заметно подергивается.

– Нет, херувимчик. Уже нет.

Декабрь, восемь лет назад

Мы с Десом стоим за невысокой каменной стеной, которой огорожена территория Академии Пил. У подножия стены тянется узкая полоска каменистой земли, поросшей редкой травой. Далеко внизу бушует океан, и холодные волны обрушиваются на изрезанный скалистый берег острова Мэн. Временами сквозь вой ветра я слышу шепот моря, оно манит меня к себе, уговаривает подойти ближе, еще ближе к обрыву. Сейчас нетрудно поверить в то, что море породило сирен. Его чарующее пение завораживает мое темное, глубоко запрятанное «второе я», действует на меня точно так же, как мой собственный голос действует на мужчин.