Нэнси Холдер - Антология «Дракула»

— Супер! — воскликнул он, стараясь перекричать надрывавшиеся моторы и ритмично пульсирующую музыку, от которой ему захотелось завертеться волчком прямо тут, на обочине дороги. Вдруг он понял, что уже мотает головой так, что она, того и гляди, отвалится.

Музыка заполнила собой поле, дорогу и, возможно, все, что раньше называлось графством… А вероятно, и весь мир. Ее разносили по свету отравленные ветры; звуки бледнели и слабели в пути, но не пропадали, не переставали существовать.

Билли вспомнил бродягу — при таких ожогах, какие были у него, другой бы уже обуглился, — пришедшего в городок с бутылкой, найденной в развалинах на месте бывшего Чикаго, обмотанной марлей и перевязанной засаленным шнурком. Билли спросил, что в ней, и бродяга ответил:

— Звуки последнего дня перед концом света, друг мой.

Он долго и громко смеялся, широко разинув рот, так что было видно, как из его десен сочится гной и капает на язык.

Обожженный аккуратно вытащил из бутылки пробку, и Билли услышал сотни — нет, возможно, тысячу или даже миллионы — голосов, и это все были предсмертные вопли. Тогда он убежал подальше от бродяги с диким взглядом, пытаясь заглушить в себе эти отчаянные крики и смех. А обгорелый продолжал хохотать, обматывая свою бутылку марлей.

— Ни один звук не умирает! — крикнул он вслед убегавшему Билли. — Особенно когда звучит сама смерть.

Лунный свет залил пыльный панцирь кабины. Тормоза завизжали, и грузовик резко затормозил, внезапно вернув Билли Кендоу из прошлого в настоящее. Мальчик стоял, широко раскрыв глаза и разинув рот, и все его органы чувств молили о новых впечатлениях. Водитель смотрел на него в упор и жевал губами сигарету.

Грузовик остановился около Билли. Водитель в окно посмотрел на мальчика, затем по сторонам и на поля, где остался дом Билли.

— Эй, парень, где это мы? — спросил он, помахав перед носом Билли старой рваной картой. Потом бросил ее на пол кабины. — Какие-то точки на карте стоят, но названий нет.

— Памп-Хэндл, сэр, — ответил Билли, стараясь выговаривать слова так, чтобы придать им некую значимость. Как будто речь шла о Валгалле или, скажем, Вифлееме, а не о кучке задрипанных шатких домишек, которым самое место было бы в картонных городишках на пыльной оклахомской равнине лет сто назад.

Он показал вперед:

— До него еще около полумили. Но там, у поворота, дорога завалена упавшими деревьями и всякой дрянью… Вам может потребоваться помощь, чтобы проехать…

Мужчина кивнул:

— Ну что, хорошо. — Он повернулся к тощей и бледной женщине, сидевшей рядом. — Как тебе, Диди? По-моему, хорошо, а?

Женщина потянулась и зевнула так широко, что было удивительно, как у нее рот не порвался:

— По мне, все хорошо, лишь бы вылезти наконец из чертова грузовика.

— Ну, решено, — сказал мужчина, обращаясь к Билли. — Здесь и осядем.

— Осядете? — У Билли чуть сердце не выскочило из груди.

— Конечно. — Мужчина показал большим пальцем куда-то за спину. — Читать умеешь? «Постапокалиптический театр теней».

Билли сделал шаг назад и присмотрелся к надписи на брезенте. Да, там буквами с красивыми белыми и желтыми завитками, сиявшими при свете фар, были написаны слова:

ДЖОЗЕФ И ДИДРА БЛУМЛЕЙН

ПОСТАПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ ТЕАТР ТЕНЕЙ.

А чуть ниже:

ЧУДЕСА, КОТОРЫЕ ПЕРЕЖИЛИ ВОЙНУ!

Еще под разными рекламными слоганами зияла строчка, от которой просто кидало в жар:

ГРАФ ДРАКУЛА, ПОСЛЕДНИЙ ВАМПИР!

Билли чуть не закашлялся, схватив ртом слишком много воздуха:

— На самом деле?

Мужчина не выпускал сигарету изо рта, его руки дрожали. Билли заметил заусенцы и воспаленные кутикулы.

— Ты о чем, парень? — спросил мужчина, закуривая новую сигарету.

— Вот об этом! — Билли подбежал к брезенту и ткнул пальцем в слова. — О последнем вампире.

— А как же! — ответил мужчина. — Я тебе про него расскажу. Мне бы только куда-нибудь доехать на этом рыдване. Может, конечно, такие гости вам не ко двору придутся, — он сипло засмеялся, — но мы решили, за спрос денег не берут… Ну ты понимаешь, о чем я.

Билли сначала отрицательно помотал головой, выпучив глаза, но потом закивал. Он понятия не имел, что мужчина имеет в виду. Главное — вампир. И другие чудеса, конечно, тоже, но вампир занимал Билли Кендоу больше всего. Под надписью красовалась довольно убогая картинка: мужчина средних лет, возраста отца Билли, когда тот умер, а может, чуть моложе. Высокий лоб, сонные глаза под тяжелыми веками. Он угрожающе смотрел с брезента, а из-под его верхней губы торчали два волчьих клыка.

«Может, он, конечно, и вампир», — подумал Билли. Но он был ничуть не похож на гордого и царственного трансильванского графа из обтрепанной книжки комиксов, которую Билли перечитывал столько раз, что знал наизусть. Этому дядьке на картинке так плохо нарисовали глаза, что вид у него получился придурковатый. «Надо было написать не „последний вампир“, а „последний идиот“», — решил про себя Билли и улыбнулся.

Шофер переключил передачу, старая колымага взвыла и съехала на обочину. Мужчина высунулся из окна и махнул рукой водителю следующей машины.

К тому времени стали подтягиваться жители городка. Они медленно брели по траве из-за поворота Джингл-Бенд, где обычно встречали всех приезжих. Мужик из первого грузовика — Билли решил, что он и есть Джозеф Блумлейн, — уже спрыгнул на траву и теперь смотрел на приближавшиеся фигуры. Женщина — Дидра, или Диди, как он ее называл, — обошла грузовик и встала рядом с мужчиной. Было видно, что они оба сильно нервничают. Он все затягивался сигаретой, будто его вот-вот поведут на расстрел, а она жалась то к мужу, то к кузову грузовика.

Билли посмотрел, кто пришел. Здесь были мистер Мак-кендрик, Солли Саперстейн, мистер и миссис Ривайн, молодой Джефф Уинтон и еще целая куча народу, в том числе его мама, замыкавшая шествие вместе с Милдред Даффи и ее мужем, помощником мэра Памп-Хэндл.

Горожане остановились ярдах в двадцати от грузовиков — машины стояли на обочине. Поздоровались. Гостей оказалось пятеро: Джозеф, Диди, молодой парень с беззубой улыбкой и отсутствующим взглядом, женщина, которой днем Билли, вероятно, дал бы лет шестьдесят, с крысиными хвостиками на голове — волосы у нее были местами блондинистые, а кое-где каштановые — и подозрительного вида пожилой дядька, который прислонился к дверце второго грузовика и посасывал трубку.

Том Даффи пробился из хвоста процессии вперед, так что ему оставалось всего несколько футов до Билли Кендоу, Джозефа и Диди Блумлейн, и вежливо приподнял шляпу.

— Добро пожаловать в Памп-Хэндл! — провозгласил он, как будто собирался вручить им ключи от Сент-Луиса или Нового Орлеана — сказочных городов, о которых Билли столько слышал.