Даррен О'Шонесси - Город смерти

— Фирма информирует меня о всех сопутствующих мерах, сэр, — пояснил Томас. — Иначе нельзя — я должен осознавать, по плану развиваются события или нет. На сегодня слежки не назначено, и все же мы под колпаком.

— Где? — Привстав, я уставился в зеркало. За ночь туман рассеялся, и улицу позади нашей машины было видно далеко.

— Сейчас его не видно… Ага, вот. Мотоциклет, сэр. Замечаете?

Да, я заметил. И моментально догадался: очевидно, Ама решила за мной проследить. Я улыбнулся. Что ж, посмотрим, кто кого.

Оглядевшись по сторонам, я сориентировался.

— Видите торговый центр? — Шофер кивнул. — Высадите меня рядом, а сами езжайте домой. Я знаю, кто за мной следит. Все нормально. Я сам справлюсь.

— Вы уверены, сэр?

— Томас, мне ничего не угрожает, — заверил я. — Я знаю, чьи это штучки.

Студеный утренний воздух приятно освежал. Улицы в этот час были тихи, почти все магазины закрыты. Я зашел в круглосуточное кафе и заказал кофе, чтобы дать Аме фору — пусть пока припаркует мотоцикл. Спланировав свои действия, я неторопливо зашагал в сторону торгового центра, который только открывался. В нем я никогда не был, но знал, чего ждать: разноцветный кафель, ужасная музыка, крикливо оформленные витрины, пластмассовые пальмы в кадках. Торговые центры везде на одно лицо.

Я шел медленно, мимо усталых утренних тружеников, охранников, смотревших спортивные новости по телевизору в витрине, уборщиков, которые, весело насвистывая, выполняли свои обязанности, упивались затишьем перед нашествием покупателей.

Заметив впереди отключенный эскалатор, я проворно взбежал по нему. Наверху, уже невидимый снизу, я перешел на рысь и понесся по длинному коридору в поисках подходящей ниши. Я решил подстеречь Аму и напугать.

На глаза мне попался небольшой выключенный фонтан и, повинуясь минутному порыву, я осмотрел его повнимательнее. Дно, в общем, сухое; внутри, в выемках под круговым парапетом как раз можно было спрятаться. Оставалась только одна проблема — как узнать, что передо мной Ама? Тут я заметил на потолке зеркало. Я запрыгнул в фонтан, распластался по дну и осторожно заполз под парапет. Поглядел в зеркало. Отлично. Увижу ее как минимум футов за двадцать.

Ама долго не появлялась. Сердце у меня бешено билось от волнения и физического напряжения, но уже успокоилось, когда я заслышал шаги. Шаги были опасливые, с интервалами в несколько секунд — она то и дело останавливалась и прислушивалась. Вероятно, она догадалась, что ее разыгрывают, но пойти на попятный стыдилась.

В зеркале появились ее ноги, и я начал медленно подвигаться вперед, чтобы удобнее было вскакивать. Ноги сделали еще один шажок. И еще один. С секунды на секунду я увижу ее лицо…

Я остолбенел. Все тело сковал паралич. Сердце едва не остановилось.

Это была не Ама.

Отчаянно стараясь не шуметь, я втиснулся поглубже под парапет, попытался слиться со стеной. Шаги все приближались. Теперь они раздавались прямо надо мной. Я не сомневался, что меня засекли, что сейчас на меня обрушится убийственный удар, но тут мой преследователь уселся на парапет и начал немелодично насвистывать.

Я поглядел в зеркало. Он был обращен ко мне спиной, но всякий раз, когда он поворачивался вбок, чтобы проследить за коридорами, на его щеках сверкали змеи. Вспомнив Джонни Грейса и его мгновенную смерть, я постарался не дышать, не шевелиться и даже не думать.

Наконец, когда торговый центр начал заполняться народом, преследователь решил, что мне все-таки удалось уйти. Побарабанив пальцами по парапету, он раздосадованно цокнул языком, встал и ушел. Я на всякий случай пролежал под парапетом еще несколько минут, а потом выбрался наружу.

Не обращая внимания на свою мокрую спину и удивленные взгляды окружающих, я подбежал к первому попавшемуся телефону и позвонил Аме. Долго-долго никто не подходил. Десятый звонок. Одиннадцатый. Двенадцатый. К горлу у меня подступил комок, под ложечкой засосало. Наконец, когда я уже собирался повесить трубку, сонный голос пробурчал:

— Да? — Это был Кафран.

— Мистер Рид, а Ама может подойти? — выпалил я.

— Кто?

У меня чуть сердце не оборвалось.

— Кто это? — повторил Кафран. — Вы хоть знаете, кото рый час?

— Ама дома? — заорал я. — Ама Ситува. Или она…

В динамике послышался приглушенный голос, спрашивающий, кто это звонит. Голос был женский. Я услышал, как Кафран прикрыл трубку ладонью, а затем, спустя несколько секунд, к телефону подошла Ама.

— Капак? Ты? — проворковала она спросонья.

— Ама, уходи из дома, — произнес я, стараясь говорить внятно и спокойно. — Не собирай вещей, не умывайся, ничего не говори Кафрану. Просто оденься и уходи.

— Капак, что…

— За мной гонится Паукар Вами. — Ама молчала. — Ты знаешь, что это означает?

— Догадываюсь, — отозвалась Ама.

— Я от него ускользнул, но, может быть, он охотится не только за мной. Возможно, ты следующая. Уходи. Затеряйся в городе. Ладно?

— Ладно, Капак, — вздохнула она.

— Попозже встретимся.

— Где? В порту?

— Нет. Позвони мне вот по этому телефону. — Я зачитал ей номер телефона-автомата, по которому звонил. — В два. Я пока смотаюсь в «Окошко», приведу себя в порядок, обдумаю, что теперь делать.

— А туда возвращаться не опасно? — спросила Ама.

— Там он меня не тронет. Свидетелей многовато.

— Но…

— Все, разговор окончен, — отрезал я. — Шевелись. Да, Ама, вот еще что! Пистолет возьми.

Повесив трубку, я покинул торговый центр через центральный вход, стараясь не оглядываться по сторонам и вообще не привлекать к себе внимания. Поймал такси и велел отвезти себя в «Окошко».

В моем номере царила влажная духота. Ноги у меня подкашивались от усталости, я клевал носом — бессонная ночь давала о себе знать. Я распахнул настежь окна, но вместо свежего воздуха с улицы потек унылый смог и дым города, не знающего ни чистоты, ни света. Я пошел в ванную, сполоснул лицо и шею холодной водой, и мое усталое тело немного встрепенулось.

Я решил скатать наверх и поболтать с Кончитой — вчера вечером я ей не звонил, а она, верно, волнуется. Правда, продолжать жить по заведенному обычаю, словно ничего не произошло, казалось мне нелепым, но в таких ситуациях лучше не паниковать. Единственный способ дожить до завтрашнего утра — это не терять голову и предварительно обдумывать свои действия.

Кончита полулежала на диване. Врачей и сиделок нигде не было видно. Когда я вошел, она улыбнулась, привстала, шлепнула по дивану — дескать, присаживайся рядом. За то время, пока я здесь не был, комната преобразилась. Кончита начала убирать драпировки и чехлы, под которыми оказались красивые стены и мебель. Да и сама она как-то расчехлилась — теперь ее ноги и руки были обнажены. Ее дряхлое тело, которого она так стыдилась, теперь выставлялось на обозрение всех гостей.