Ким Харрисон - Два призрака для сестренки Рэйчел

Пирс наблюдал за моими ногами и криво улыбался.

— Я всегда полагал, что помидоры — овощи дьявола, — сказал он. Потом он перевел взгляд на помещение, неопределенно указав рукой. — Это все возникло за последние четыре десятилетия?

Я пожала плечами, носком сапога закапываясь в ковер.

— Я не говорила, что это было легко.

Положив ногу на ногу, он потирал бороду, как будто не замечая ее отсутствия у большинства мужчин. Хотя почти всю дорогу он молчал, он явно воспринимал информацию. Даже его слова стали звучать… менее странно.

— Ваш брат, — сказал он, подбородком указывая в сторону Робби, — сказал, что вы хотите посвятить жизнь всему этому?

Я немного застенчиво улыбнулась.

— ОВ. Да, — мои брови нахмурились от внезапного беспокойства. — А что? Вы думаете, я не должна?

— Нет, — быстро ответил он, — желание дочери следовать по стопам родителей является справедливым.

Испугавшись, откуда он знает, что папа работал в ОВ, я затаила дыхание, пока не вспомнила о разговоре в автобусе.

— О, вы слышали это.

Он опустил голову.

— Да, госпожа ведьма. И кто я такой, чтобы говорить вам об опасности профессии защищать беспомощных? Я живу этим.

Я почувствовала возбуждение, он действительно понимал меня. Пирс, однако, криво улыбнулся.

— Жил для этого, — поправился он кисло.

Привыкшая к спорам о выбранной мною профессии, я задрала подбородок.

— Я становлюсь сильнее с каждым годом, — сказала я, будто он возражал. — Я хочу сказать, заметно сильнее.

— Вы страдали от болезни? — спросил Пирс, казалось бы, искренне заинтересованный.

Я кивнула, и, чувствуя, что некоторая честность не помешает, продолжила.

— Я все еще больна. Но мне гораздо лучше. Все так говорят. Я стала более вынослива. Я не посещала больницу уже четыре года. Я умирала, так что сейчас я не должна жаловаться, но я хочу сделать это, черт побери! Они не могут не допустить меня по состоянию здоровья. Я получила черный пояс, и все.

Я замолчала, понимая, что не только разоткровенничалась с первым человеком, кто понимал меня, но еще и сквернословила.

— Простите, — сказала я, ковыряя носком пол. — Наверно, это кажется вам базарной болтовней.

Пирс издал тихий звук, не обвиняя и не отрицая. Он смотрел на меня в легком замешательстве.

— Вы — как пламя, — сказал он наконец, и я с облегчением улыбнулась.

Я знала, он исчезнет с первыми лучами солнца, но не хотела отталкивать его. Он нравился мне, даже будучи призраком. О Боже, я ведь не увлеклась им?

— Я знаменитость в медицинских книгах, знаете ли, — проговорила я, стараясь отвлечь его от вырвавшихся у меня слов. — Единственная выжившая после синдрома Розвуда.

Он вздрогнул, отвлекаясь от наблюдения за тем, как Робби с кем-то спорит.

— Вы… Розвуд? Вы выжили? Я потерял двух сестер и брата, не доживших и до трех месяцев. Вы уверены, что болели именно этим?

Я улыбнулась, потому что в глазах у него не было страдания. Воспоминания, по-видимому, уже не были болезненными.

— Да, это было именно это. Современная медицина, я полагаю, или все те травы, которыми меня пичкали в «Лагере последнего желания» для умирающих детей. Я была там в течение трех лет, пока меня не выпинали, когда стало понятно, что я не умираю.

С изумленным взглядом он откинулся назад, как будто не веря этому.

— Вы удивительны, госпожа ведьма.

Я усмехнулась, постукивая ногтями по креслу.

— Я еще не совсем ведьма. Пока не получила лицензию. Вы можете называть меня Рэйчел.

Пирс замер, и я взглянула на него. Внезапное озарение вогнало меня в краску. Дерьмо, разрешение называть себя по имени может оказаться весьма интимным. Он, казалось, не знал, как отреагировать. Смущенная, я сосредоточилась на Робби.

— Я, ммм… сожалею, что вызвала вас, — сказала я. — Я пыталась вызвать папу. Понимаете, я договорилась с Робби. Я сказала, что папа хотел бы, чтобы я поступила на службу в ОВ, а Робби ответил, что если он был бы жив, то хотел бы, чтобы я училась дальше, совершенствуя свой уровень земной магии. Таким образом, Робби уговорил меня вызвать его и спросить. Если бы я смогла сделать это, то пообещала последовать желанию папы, если нет, то я уезжаю с Робби и учусь еще четыре года. Я не рассчитывала, что папа явится в материальной форме, я просто хотела… — прошептала я, чувствуя себя виноватой, — просто хотела поговорить с ним.

— Мисс Рэйчел, — произнес Пирс, и я подняла голову, когда он взял мою руку. — Не оплакивайте вашего отца. Я знаю, он в состоянии покоя, наблюдает за вами и желает вам счастья.

— Вы не знаете этого, — сказала я, отняв руку. — Вы застряли в чистилище.

Но вместо того, чтобы обидеться на резкие слова, он кивнул, будто ему понравилось это.

— Вы ведь понимаете, что главная цель вашего брата заключалась в том, чтобы доказать, что вы хорошая ведьма земли? Вы последуете по этому пути?

Приоткрыв рот, я смотрела на Робби.

— Мешок говна, — пробубнила я. — Ну, у нас не получилось, — сказала я, пока Пирс ломал голову над современным сленгом. — Мы не знаем, одобрил бы папа или нет, так что дело не выгорело. Я не поеду в Портленд. Я останусь здесь, с мамой, и стану лучшим гребанным агентом после моего папы.

Дерьмо, опять я ругаюсь, подумала я и улыбнулась Пирсу виноватой улыбкой.

— Что, вы думаете, я должна сделать?

Маленький человек подался вперед, поразив меня своей горячностью.

— Я верю, — произнес он в паре дюймов от меня, — что если вы не следуете за своими страстями, вы медленно умираете.

Он взял мою ладонь снова, медленная дрожь пробудилась где-то глубоко во мне, и я отняла руку, пока он не заметил, что я дрожу. Офисная болтовня, казалось, стала громче, и Пирс немного отодвинулся.

— Мои извинения, — сказал он, очевидно вовсе не сожалея. — Я перешел границы.

Да, он мне однозначно нравится.

— Все нормально, — сказала я, смело встретив его взгляд. — Я держала за руки парней и раньше.

И целовала их. Интересно, на что похож поцелуй призрака? Боже, он с бородой. Вероятно, она колючая и противная. А может, она мягкая?

Пытаясь отвлечься от этих неподобающих мыслей, я посмотрела в зал, где находился Робби. Он выглядел явно расстроенным, резкие движения выдавали его злость.

— Интересно, о чем они говорят? — пробормотала я.

Пирс все еще имел дьявольский вид, но мне это нравилось.

— Позвольте мне проверить, могу ли я связаться с безвременьем, — сказал он. — Я знаю чары, чтобы услышать их, хотя это будет нехорошим поступком.

Однако его энтузиазм дрогнул.

— Я не могу найти линию, — прошептал он, нервно теребя бороду. — Будучи призраком, можно было бы думать, это будет проще, и не недозволенно.

Хорошо, к черту все это. Я хочу знать, о чем говорит Робби. В эмоциональном порыве я схватила Пирса за запястье. Зрение размыло, пока я искала ближайшую лей-линию, пытаясь мысленно нащупать линию Университета: красноватая ленточка силы, которую могут задействовать все ведьмы, независимо от своих талантов. Желая получить эту силу, я соединилась с ней. Тепло медленными струйками потекло к моему ци, оставляя ощущение покалывания кожи. Заставив зрение сфокусироваться, я посмотрела на Пирса. Моя довольная улыбка поблекла. Дерьмо, я бы сделала это снова. Маленький человек уставился на меня, будто я только что сняла всю одежду и голая станцевала на столе.