Сергей Болотников - Тролльхеттен

Люди, теперь уже просто люди, еще не превратившиеся, но с пустыми оболваненными лицами карабкались теперь на вал, и, попав под огонь, падали, не меняя удивленно растерянной гримасы.

Дивер достиг взрывчатки и вскрыл один из ящиков. Руки его действовали стремительно и с завидным автоматизмом. Вставил детонатор, активировал, вскрыл другой ящик, поставив взрыватель, вскрыл третий…

Кровь дотекла до Черной реки и смешалась, пустила алую, очень яркую струю.

С трубным ревом на вал вскарабкался массивный, покрытый жестким черным мехом монстр — не то кабан исполинских размеров, не то ставший вдруг хищником лось. Черные глаза грозно сверкали. Своей тушей копытное чудовище на долгих три минуты загородило проход, и держало то драгоценное время, пока Дивер устанавливал детонаторы, а потом пало с громом, разрушив вал и пустив вперед свежие силы подземных.

Не вовремя — у общины кончились патроны, слишком быстро, но иначе и не могло быть, слишком длинные были очереди, слишком рьяно стреляли, словно в запасе у них вся амуниция Босха.

Бойцы Дивера застыли, удивленно глядя на замолчавшее вдруг оружие. Они увлеклись, они забыли, что патроны имеют свойство кончаться.

Монстры и люди прорвались сквозь трупы своих сородичей и теперь уверенно бежали навстречу. Влад опомнился, бросил автомат и побежал прочь.

На выходе он чуть не столкнулся с Мельниковым, тот отчаянно спешил, но раненая нога никак не хотела бежать. По бледному лицу Сергеева Васек понял, что дело пахнет жареным, и, выйдя в пещеру, поспешил открыть стрельбу. Вовремя. Волна наступающих захлебнулась. Полтора десятка упало на пол и покатилось по нему, обильно пятная камень собственной кровью. Дивер оставил взрывчатку, и швырнул автомат в стройные ряды накатывающихся монстров — тут снова пошли чешуйчатые, знакомые полуволки — жертвы проклятья, какие-то студенистые бледные твари, все порождения подземелья были здесь.

Севрюк подхватил уродливую секиру из рук подохшего под пулями студенистого и стал отмахиваться от наседающей толпы. Получалось плохо, его оттеснили назад и чуть не свалили на пол, и несдобровать Михаилу Севрюку, если бы свинцовый град из автомата Мельникова не дошел до его оппонентов и не сразил большую их часть.

Дивер побежал.

Мартиков кинулся вперед, под самый нос тварей и успел выхватить пребывающего в стране светлых грез Никиту — малец лежал неподвижно, а чужая кровь натекла вокруг него, словно Никита стал жертвой кровавого и брутального убийства.

Выбегая последним, Дивер обернулся, взгляд его навсегда запечатлел общую картину, которая вполне могла стать наглядной иллюстрацией к девятому кругу Дантова ада — низкие, увенчанные сталактитами своды, кровавая река на полу, и еще одна, словно вся состоящая из расплавленного вара. И толпы орущих и беснующихся монстров, сплетающихся в один сплошной, источающий вопли ярости девятый вал. Босх, давно умерший живописец, ты не просто так писал свои гравюры, ты наверняка видел что-то подобное.

А потом вслед за своим воинством стали появляться они — тролли, и их массивные силуэты — было последнее, что увидел Михаил Севрюк, прежде чем пещера скрылась из виду.

— Севрюк!!! — заорал Владислав на бегу, — взрыватель где?!!

Тот улыбнулся усмешкой безумца, вздернул левую руку, в которой была зажата пластиковая коробочка взрывателя.

— Пошли, пошли, пошли!!! — орал где-то впереди Мартиков, — Хонорова не забудьте. Оставите — сожрут!!!

Влад бежал, и теперь его вместо боевой ярости переполняло чувство гордости, чувство выполненного долга. Они сделали, они смогли, несмотря на все препоны и ловушки! Они провернули колесо судьбы в свою сторону. О, это был миг абсолютного счастья, гордости собой и теми, кто рядом!

Хоноров беспомощно кричал посередине туннеля. Его подхватили, поволокли за собой — скорости не снижать.

Но их догнали. Твари были быстрее, а их маленький отряд из-за хромающего Мельникова не мог бежать с прежней скоростью. Дивера настигли, и он вынужден был обернуться, начать отбиваться свой секирой, снова бежать. Счастье в том, что идущие плотной волной монстры не могли встать в коридоре больше чем трое в ряд. Они мешали друг другу, некоторые падали, и их тут же затаптывали.

— Ааа!! — заорал вдруг Дивер, пробравшаяся низами четвероногая тварь впилась ему в ногу, пытаясь перекусить кость. Севрюк выл, как оглашенный.

Влад приотстал, ударил ногой пса по голове, целя каблуком по глазам. Псина на миг разжала челюсти, и Дивер вырвался, тут же перерубив ей спинной хребет своим страшным оружием.

Иногда от победы до поражения один шаг, и никогда не следует полностью отдаваться ложному чувству всемогущества.

Дивер махал секирой, сталь звенела и сыпала искрами, в воздух взлетали кровавые капли и оседали на необработанных стенах пещер. Озверелый чешуйчатый вырвался из толпы и в изящном прыжке достиг Севрюка и впился ему в руку. Тот замешкался, и еще двое так же вцепились в него, оглушающе вереща. Дивер кричал, кричал в панике. Влад заорал, привлекая внимание к Севрюку. Тот шатался, на него наседали, а взмахи секиры становились все реже. В воплях военного вдруг прорезалась агония.

Влад и Степан подскочили к Диверу, стали охаживать тянущиеся лапы прикладами автоматов, Сергеев рванул на себя дико орущего бывшего колдуна и выдернул из толпы обезумевших тварей. Все лицо Михаила Севрюка было в крови, кровь сочилась из рваных ран по всему телу, одежда изодрана. Дивер что-то кричал, но Приходских и Влад потащили его прочь, отбиваясь от наседающих подземных.

— Что?! — крикнул Приходских.

— Взрыватель!!! — орал Дивер. — Там выронил!!!

Влад оглянулся — сплошное орущее месиво гадов, чешуйчатые руки, руки белесые с тонкой кожей, человеческие грубые с мозолями, косы, топоры. Не пробраться. Сергеева словно окатило ледяной волной, как будто взяли декалитр снега с поверхности, да и опустили на него, разгоряченного битвой. Он падал, падал сейчас с воображаемого пьедестала. Надежды рухнули, жизнь осталась, и Влад, движимый сейчас исключительно чувством самосохранения побежал прочь. Дивер, похоже, плакал и все порывался вернуться. Остальные бежали впереди, окрыленные своей уже не существующей победой.

Их гнали долго — семерых измученных человек. Они бежали по коридорам, а на пятки наседала галдящая, орущая и немилосердно воняющая толпа. В них летели палки, камни и грубые подобия копий. Дивер бежал на подгибающихся ногах, дышал с хрипом, Мельников до боли стискивал зубы — рана на ноге разошлась и стала ронять на холодный пол темно-красные капли, Хонорова тащили чуть ли не на себе, утомился и Мартиков, волочащий весьма тяжелое тело пятилетнего медиума.