Бри Деспейн - Темная богиня

— Нет, — быстро сказала я, чтобы совладать с искушением. — Мне нельзя прогуливать уроки. Тебе, кстати, тоже. Еще один пропуск — и прощай, стипендия. Ты ведь пока не раздумал поступать в Трентон?

Ладонь Дэниела вновь сложилась в кулак. Он сделал глубокий вдох, затем его лицо опять приобрело непроницаемое выражение.

— Где там у нас геометрия, детка? — спросил он, вытащив из кармана мятый клочок бумаги.

Это оказался список занятий; пробежав его глазами, я с облегчением узнала, что встречаться мы будем только в художественном классе.

— Кабинет 103. Пройти до конца коридора и свернуть налево. Он сразу за кафетерием, не заблудишься. И не опаздывай! Миссис Кроссвел обожает оставлять провинившихся после уроков.

— Старая добрая школа, — проворчал Дэниел. — Я уж и забыл, как меня тошнит от этого дерь… фуфла.

— С возвращением тебя, — сказала я, развернулась и пошла прочь — на этот раз первая.

Позднее.

Я гадала, сколько человек в школе узнают Дэниела Калби? У него и раньше было мало друзей, а потом он исчез, не успев перейти в десятый класс. Тем не менее я ожидала, что появление столь необычной личности даст пищу слухам и пересудам. Однако сейчас школьные коридоры гудели от другого известия, начисто затмившего возвращение Дэниела: всех потрясла внезапная и ужасная смерть Мэри-Энн Дюк, которая много лет посвятила воскресным урокам, вынянчила кучу окрестных ребятишек и, несмотря на почтенный возраст и стесненность в средствах, принимала участие почти во всех благотворительных мероприятиях.

Переходя из одной классной комнаты в другую, я ловила на себе косые взгляды, слышала шепот за спиной. Мне было не привыкать — в конце концов, я ведь из семьи Дивайн. Мама всегда настаивала, чтобы я одевалась поскромнее, возвращалась домой не слишком поздно и хорошенько думала, на какие фильмы стоит ходить в кино, — ведь люди видят в нас пример для подражания. Я чувствовала себя ходячим эталоном нравственности. На самом деле, думаю, она просто боялась, как бы я не дала окружающим повод позлословить насчет пасторской дочки.

Сегодня ее опасения сбылись — народ вовсю судачил о нашей семье, разве что в центре внимания оказались мой отец и Джуд. Завидев меня, сплетники торопливо замолкали. Многим хватило совести, чтобы встать на сторону папы, которого Анжела Дюк обвинила в дурном обращении с покойной матерью. Но в нашем городишке слухи расползались слишком быстро, и вот уже вся округа строила дикие предположения о нашей роли в смерти Мэри-Энн. Чего стоил один только бред в духе «Майк мне рассказал, будто пастор отказался свести Мэри-Энн к врачу, а потом пригрозил выгнать ее из прихода, если она будет упрямиться». Выходя из спортзала, я услышала еще один перл: «Говорят, Джуд сидит на какой-то наркоте, вот и сорвался на бедную больную Мэри-Энн». Стыдно признаться, но тут уж я сама нарушила запрет на крепкие выражения в школе.

Злые языки и враждебные взгляды выводили меня из себя, но, несмотря на горе и растерянность, я содрогнулась при мысли, каково сейчас Джуду. Одной лишь Эйприл хватило участия — а может, наивности, — чтобы заговорить со мной обо всем, что произошло за последние сутки.

— Послушай-ка, — сказала она, едва я опустилась на свое место в художественном классе. — Вопрос номер один: где тебя вчера носило? Вопрос номер два: какого черта здесь делает этот тип? — Эйприл указала на Дэниела, который сидел на последнем ряду, задрав ноги на стол. — Вопрос номер три: что случилось с твоим братом? У него все в порядке? И, наконец, четвертый: надеюсь, вопросы под номерами один, два и три никак не связаны друг с другом. — Закусив губу, она скрестила руки на груди. — Я жду, сестренка!

— Ну и ну, — сказала я. — Во-первых, извини, что вчера не пришла — застряла в пробке.

— В пробке, говоришь? Вместе с ним? — Эйприл ткнула пальцем в сторону Дэниела, потом прошипела: — Ты ездила в город! Ты встречалась с ним.

— Вовсе нет…

— Я знаю, где он живет — видела его на автобусной остановке сегодня утром.

— Это еще ничего не значит. — С другой стороны, зачем мне врать? — Ну ладно, я с ним встречалась. Но это не то, о чем ты подумала.

— Да ну? — Эйприл задорно тряхнула головой, ее кудряшки подпрыгнули, как уши спаниеля.

— Нет. Я просто передавала ему сообщение от Барлоу. Между прочим, по твоей вине! — Я передразнила ее возмущенную гримасу. — Нечего было подсовывать Барлоу его рисунок. Теперь он хочет, чтобы Дэниел вернулся в класс.

— Не может быть! Я не хотела тебя подставить. А как он узнал, что это работа Дэниела?

— Я ему сказала.

— Ты что, спятила? — вытаращилась на меня Эйприл. Придвинувшись поближе, она прошептала: — Ты в него влюблена?

— В кого, в Барлоу?

— Ты знаешь, о ком я говорю. — Она метнула взгляд на Дэниела, который барабанил пальцами по собственной ноге. — Ты все еще любишь его.

— Чепуха. Я никогда его не любила. Это было дурацкое увлечение. — Я знала, что Эйприл неправа, но ощутила волну жара и схватилась за первый попавшийся предлог, лишь бы сменить тему: — Не хочешь поговорить о Джуде и Мэри-Энн Дюк?

Взгляд Эйприл мгновенно смягчился. Она взволнованно провела рукой по волосам.

— О господи. Вчера он выглядел таким расстроенным, когда я к вам постучалась. А сегодня утром я слышала, как Линн Бишоп болтала о Мэри-Энн в перерыве. У нее брат работает на «Скорой помощи» в Оук-Парк. По ее словам, твой отец и Джуд как-то связаны с тем, что произошло, но я не поняла, что она имеет в виду. На биологии народ шептался о Маркхэмском монстре…

— Ты ведь знаешь, что монстр — это выдумка. К тому же Мэри-Энн живет… то есть жила вовсе не на Маркхэм-стрит, — слукавила я. Хоть я верила, что россказни о чудище — всего лишь городская легенда, оставшаяся в далеком детстве, но невольно холодела, слыша разговоры о нем. Помимо того, я знала, что дом в другом районе города вовсе не гарантирует защиту от зловещих происшествий. Изувеченное тельце Дэйзи стояло у меня перед глазами с тех самых пор, как я услышала о гибели Мэри-Энн.

— Да, но смерть Мэри-Энн на выдумку не похожа, — сказала Эйприл. — Почему все хором твердят, что в этом замешан Джуд?

Я поглядела на окно кабинета Барлоу. Тот был занят телефонным разговором, который, судя по всему, обещал надолго затянуться. С Эйприл я могла рассчитывать на искреннее сочувствие, к тому же мне очень хотелось поделиться всем наболевшим. Перейдя на шепот, чтобы никто, особенно Линн Бишоп, нас не подслушал, я рассказала подруге, как Джуд обнаружил тело, а родственники Мэри-Энн решили обвинить во всем папу. Не умолчала я и о последствиях — Джудовой вспышке гнева и родительской ссоре.

Эйприл обняла меня.

— Все будет нормально.

Откуда ей знать? Она ведь не ужинала в непривычно пустой кухне, не слышала, как кричат друг на друга мои мать с отцом. С другой стороны, именно Эйприл могла понять меня, как никто другой. Она переехала сюда в четырнадцать лет, после развода родителей. В последнее время ее мать все дольше задерживалась на работе. Я пригласила Эйприл к нам на праздничный ужин в День благодарения, чтобы она не сидела весь вечер одна. Такое положение вещей отнюдь не казалось мне «нормальным».