Барбара Хэмбли - Кровавые девы

Они пришли.

Эшер поднялся на ноги, слегка пошатываясь. При аресте его обыскали, и охранники забрали серебряные цепи, защищавшие шею и запястья, а также наручные часы, полученную от Карлебаха кожаную ленту и нож с серебряным лезвием. Доковыляв до решетки, он ухватился за прутья и заставил себя сосредоточиться на двери караульного помещения в дальнем конце коридора. Благодаря этому он увидел, как они входят — двое, мужчина и женщина. Невысокий коренастый мужчина со смуглым лицом был одет с присущим немцам пренебрежением к моде. Рослую пышногрудую женщину можно было бы назвать яркой, но не красивой: тяжелый подбородок, орлиный нос, большие тревожные глаза, в темных зрачках которых отражался свет. Они заметили, что Эшер ждет их, стоя у решетки, и давление на разум усилилось; теперь он чувствовал себя так, словно его опоили опиумом. Он знал, что ему надо отойти, но не мог пошевелиться. Женщина, внезапно оказавшаяся совсем рядом, протянула руку сквозь решетку и взяла его за запястье, а мужчина отпер замок позаимствованными у охранников ключами; подождав, пока ее спутник войдет в камеру, она отпустила Эшера и тоже вошла внутрь. Вампир рывком развернул его, прижимая спиной к прутьям.

Едва шевеля губами, Эшер прохрипел:

— Петронилла Эренберг предложила свои услуги кайзеру.

Сознание тут же прояснилось, сон скатился с него, как после ведра холодной воды. Вампир сильнее сдавил ему плечо, длинные ногти проткнули ткань рубахи; второй рукой он схватил Эшера за волосы на затылке:

— Где она?

— В Санкт-Петербурге, насколько мне известно. В Берлине у нее есть сообщник.

— Его имя?

Эшер покачал головой:

— Мне надо поговорить с ним.

Возможно, все дело было в отраженном свете висевшей в коридоре газовой лампы, но Эшеру казалось, что в глубине этих темных блестящих глаз мерцает огонь. Хотя лицо вампира выглядело молодо, вокруг глаз у него залегли заметные морщины. Тонкогубый рот, кривящийся в злобной усмешке, придавал ему неожиданно проказливое выражение.

— Мы сами с ним поговорим.

— После меня.

Стоявшая рядом женщина шепнула ему на ухо:

— Да ну?

Она провела ногтем по его горлу, но мужчина лишь рассмеялся:

— Вы что, собираетесь торговаться со мной?

В его голосе слышалось недоверие, и Эшер ничуть этому не удивился.

— Попытка не пытка.

Вампир снова сжал ему плечо, покрепче ухватил за волосы и подтащил к себе. Губы разошлись в улыбке, приоткрывая клыки.

— Иногда — пытка. Вы даже не представляете, какой пыткой она может обернуться, герр… Кстати, к кому я имею честь обращаться?

— Джеймс Эшер, — бессонные ночи и усталость привели к тому, что на все происходящее он смотрел словно сквозь дымку, как бывает при нехватке кислорода. — А вы?

— Можете называть меня Тодесфалль. [19] Todesfall — случай смерти, летальный исход ( нем. ) Где ваш испанский друг?

— Не знаю. Надеюсь, он добрался до Берлина.

— Если добрался, то с тех пор прошло уже два дня, а за вами он не вернулся.

— Думаю, он вернулся бы, так или иначе, если бы нашел человека, которого мы ищем.

Это была ложь, потому что Эшер надеялся — и предполагал, — что Исидро отправился прямиком в Санкт-Петербург, чтобы защитить Лидию. Возможно, он не задержался в Берлине даже для того, чтобы встретиться с полковником фон Брюльсбуттелем. Эшер слышал, как колотится его сердце, и понимал, что вампиры тоже слышат этот стук; со всей возможной остротой он ощущал стоявшую рядом женщину, которая не отводила взгляда от пульсирующей у него на горле жилки.

— Мы можем силой разговорить вас, — мягко произнес Тодесфалль.

— Вы верите в то, что я сказал? — он увидел, как вспыхнули темные глаза. Вопрос заставил вампира задуматься. — Более того, сможете ли вы поверить в то, что скажет он… если вы его найдете? Насколько хорошо вы знакомы с работой разведки, чтобы отличить вранье от правды? Вы что, хотите, чтобы птенцы шли служить кайзеру?

Он стиснул зубы, когда вампир в ярости вогнал ему пальцы в плечо, и продолжил ровным голосом:

— Или вы хотите, чтобы птенцы подчинялись Петронилле Эренберг?

— Сука, — Тодесфалль отшвырнул его с такой силой, что от удара об решетку у него перехватило дыхание. — Хитрая потаскуха. Я никогда ей не верил…

Эшеру хватило ума не спрашивать, почему в таком случае Тодесфалль обратил ее — если, конечно, Петронилла была его птенцом. Он потер плечо и решил, что лучше будет промолчать.

Женщина-вампир подошла к своему спутнику, и они обменялись быстрыми взглядами. Эшер чувствовал себя так, словно на него упала тень от холодных крыльев Смерти. Потом на лице Тодесфалля снова появилась кривая усмешка. Вампир кивнул в сторону двух спящих сокамерников Эшера:

— Кого из этих двоих мне убить? Не надо отворачиваться, — добавил он, беря Эшера за подбородок и заставляя посмотреть себе в глаза. — Если вы не выберете кого-то одного, я заберу их обоих, и тогда у нас будет две вдовы и уйма сирот. Как думаете, сколько у этого детей?

Он пнул коленом немца, тот даже не шелохнулся.

— Пять? Шесть? Может, у него на содержании мать-вдова и пара уродливых сестричек? А что с этим костлявым приятелем? — вампир повернулся к другой койке. — Он кажется старше… Больная жена? Выводок внуков на руках? Малыши плачут и ждут, когда он принесет им поесть…

— Прекратите.

— Так кого?

Единственным их преступлением было то, что они оказались в одной с ним камере. И не давали ему спать.

Но Тодесфалль и в самом деле убьет обоих, если Эшер не укажет на кого-то одного.

— Того, кто старше, — сказал он, отворачиваясь к стене.

Следующее утро Лидия потратила на то, чтобы записать все увиденное в монастыре. Она начертила план монастыря — точнее, осмотренной ею части, — делая наброски с такой же аккуратностью, как зарисовки при вскрытии; затем изобразила встреченное ею существо — того паренька. К рисунку она приложила описание встречи между незадачливым юношей и «Петрониллой» в залитой солнцем лечебнице.

Очевидно, Хорис Блейдон был не единственным, кому в голову пришла мысль создать искусственных вампиров. И, судя по всему, у Бенедикта Тайсса было одно неоспоримое преимущество: в отличие от Блейдона, ему удалось найти настоящего вампира, согласившегося на сотрудничество.

Но если Тайссу помогал бессмертный, зачем тогда доктору понадобилось производить вампиров искусственным способом? Особенно если учесть, что результаты — по крайней мере, в одном случае, — оказались столь неутешительными? Лидия смотрела на залитые светом рощицы, машинально передвигая по столу чайную чашку. Не для того ли, чтобы лишить мадам Эренберг власти, которую мастер обычно обретает над птенцами?