Алисия Дэй - Проклятый

Фейри будто говорила сама с собой, а когда Рио собралась задать вопрос, отвернулась. Начинающий детектив решила оставить расспросы на потом, когда жизнь Элизабет будет вне опасности. Но все эти загадки жгли сознание, а грозный стук старых часов словно отсчитывал минуты до дня ее рождения.

Люк, не обративший внимания на женский обмен взглядами, все еще сыпал вопросами:

– Что она сказала? Как себя чувствует? Какая часть…

Мерелит в конце концов перебила гостя и указала на дверь:

– Заходи и взгляни сам, волшебник. Элизабет хотела повидаться с Рио и лисичкой. – Затем осмотрелась и нахмурилась: – А где ёкай?

– Кит хотела проведать Элизабет, но Люк опасался, что потеряет драгоценное время на переговоры со стражей, – пояснила Рио.

Фейри медленно кивнула:

– Да, вполне возможно. Я прослежу, чтобы они ее пропустили, если решите еще раз навестить Элизабет.

Они все старались не думать о том, что малышке осталось жить не так уж много. Рио отбросила эту мысль сразу же, как та пришла ей в голову.

– Можно нам сейчас увидеть вашу племянницу?

Мерелит открыла дверь, и все трое вошли в большую спальню, украшенную в стиле Марии Антуанетты. Даже с канделябрами. Рио, для которой в детстве было удачей достать мягкое хлопковое одеяло вместо колючего шерстяного, во все глаза уставилась на это великолепие, словно провинциалка.

– Рио, ты пришла, – раздался тихий, слабый голосок из огромной покрытой шелковыми покрывалами кровати.

Все мысли о шелке и канделябрах выветрились из головы Рио, стоило ей взглянуть на Элизабет. Малышка была очень больна. Она слишком похудела, высохла, словно злой инкуб выпил ее жизненную силу с их последней встречи в квартире Люка.

На щеках Элизабет горели два красных пятна, что свидетельствовало об очень серьезном недомогании. Рио уже видела нечто подобное в монастыре, причем обычно таких больных вскорости хоронили на небольшом кладбище. Она понятия не имела, как именно человеческая лихорадка или какая-то неизвестная болячка влияет на тело фейри, или, раз Элизабет полукровка, не страдает ли ее эльфийская половина в два раза сильнее. И хотя Рио не имела диплома врача, даже она поняла, что ребенку осталось недолго жить.

Но постаралась ничем не выдать своих мыслей, ослепительно улыбнулась и подошла к постели, словно у них сколько угодно времени и можно долго-долго болтать.

– Элизабет! Ты такая красивая в кружевной ночной рубашке, – весело похвалила гостья, напоминая себе, что можно говорить о рубашках сколько заблагорассудится. – Как бы я хотела иметь что-то подобное в детстве. Самая веселая пижамка у меня была с Дональдом Даком, я нашла ее на благотворительной распродаже Бордертауна.

– Обожаю Дональда Дака! Но Минни Маус мне больше нравится. Она – моя любимица. Хотела бы я носить пижаму с ее изображением, – ответила Элизабет, улыбаясь так ослепительно, что сердце Рио разбилось на несколько неровных кусков.

– Не понимаю людей, – сказала Мерелит с вымученной улыбкой, и Рио почувствовала себя ближе к фейри. Они обе отчаянно притворялись веселыми ради тяжелобольного ребенка. – Почему вам так хочется, чтобы на пижаме было изображение птицы или грызуна? – недоумевающе спросила аристократка, а Люк, Рио и Элизабет расхохотались.

– Это мультяшные герои, тетушка Мерелит, я покажу вам, когда поправлюсь. – Элизабет вздохнула, закрыла глаза и опустилась на горку подушек.

– Попробуешь сейчас? – прошептал Люк так тихо, чтобы Элизабет не услышала.

– Но она в сознании, может сама тебе рассказать, – возразила Рио.

Она боялась лезть в голову к ребенку и тем самым только ухудшить ситуацию.

«Что же делать? Я ведь обычный велокурьер, а не нейрохирург».

Но не успела высказаться, как Люк уже качал головой:

– Она просто малышка и, вероятно, не понимает, что с ней происходит. А расспросы лишь напугают ее еще больше.

Мерелит шагнула ближе.

– О чем вы говорите?

– Я хочу, чтобы Рио послушала мысли Элизабет, вдруг выяснит что-то об этой болезни, что поможет найти лекарство.

Мерелит задумалась, а потом согласно кивнула:

– Да, я разрешаю. К тому же это ведь ты… – Мерелит запнулась, так и не закончив фразу. – Да, прошу, попытайся сейчас же.

Рио подошла и забралась на кровать, устроившись рядом с Элизабет. Убрала волосы малышки со лба и содрогнулась от того, что кожа больной пылала жаром. Ни один ребенок не переживет подобной лихорадки, все бесполезно.

«Что, если я только все испорчу?» Мысль о возможном причинении вреда малышке острой болью отозвалась в груди, а вскоре нагрянет паника. И как раз когда Рио задумалась о побеге, Элизабет открыла глаза и улыбнулась:

– Мамочка пытается приехать, но тетушка Мерелит считает, что она не успеет увидеться со мной до моего отправления на небеса.

Слова пронзили Рио словно кинжалом, и она едва сдержала закипающие слезы. Ей не хотелось показывать малышке свои печаль и отчаяние.

Однако Мерелит, судя по вздоху, услышала слова племянницы.

– Ничего подобного, ты же знаешь, что никуда не уйдешь отсюда. Я не позволю, – надменно отрезала тетушка, играя роль принцессы фейри, чтобы развеселить Элизабет.

Это сработало: девочка усмехнулась, но потом опять погрустнела.

– Я слышала ваши мысли, тетушка Мерелит. Все нормально. Я знаю, что вы не хотите расстраивать меня. И понимаю: мамочка не может приехать из-за возможной войны.

Элизабет прочитала мысли тети? Неужели они с Рио похожи?

Малышка дотронулась ладошкой до руки гостьи, задумавшейся о возможной телепатии ребенка.

– Я хотела повидаться с Кит. Сможете поскорее принести ее сюда? Мне не так уж много осталось, – прошептала Элизабет.

И тут ее лицо изменилось, взгляд обратился внутрь, словно малышка увидела нечто такое, чего никто из окружающих не мог понять. Элизабет едва дышала несколько мгновений, а затем посмотрела на Люка:

– Мистер Оливер, я знаю, вы волшебник. А еще говорят, что вы также очень умный человек, который станет шерифом. Вы обещаете честно ответить на мой вопрос?

Волна беспросветного отчаяния накатила на Рио, и только через мгновение она поняла, что это чувство исходит от Люка. Его боль переливалась в нее как вино в графин – сначала наполняя, а затем переполняя. И казалось, будто маг даже не сознает своих действий. Рио, пытаясь справиться с эмоциями, впилась ногтями в ладони так, чтобы Элизабет не увидела.

– Малышка, я никогда тебе не врал, – улыбаясь ответил Люк, словно не его поглощало волной боли и неудачи. – Что такое? Сказать тебе, кто изображен на моей пижаме? Признаюсь, это Губка Боб Квадратные штаны. Мне идет желтый.

Элизабет хихикнула. Но лицо ее так побелело, что взрослые поняли, насколько близка смерть.