Екатерина Стадникова - Стальной ворон. Книга 2

Тень не сердилась на недостаток внимания, она-то прекрасно понимала, как это — попасть звездой программы в цирковое представление чокнутых антропоморфов. Трогательные пожелания крепких снов по рации вошли в традицию. Пусть теперь ничто не мешало пользоваться зеркальной связью, только у искаженного шипящим динамиком голоса имелся свой особенный шарм.

Клаус не спеша шел по улице, наслаждаясь акварельными пейзажами, нарисованными бликами фонарей в напоенном туманом воздухе. Человек, не способный полюбить Шейдивейл — пропащий тип, начисто лишенный чувства прекрасного. Влажное эхо доносило обрывки фраз, стук каблуков и позвякивание дверных колокольчиков, — все это сливалось в одну прозрачную симфонию древнего города. Клаус не умел писать стихов, но если бы нечаянно открыл в себе такой дар, непременно постарался бы передать красоту и величие этого места. Чинная неторопливость, запечатленная в камне, завораживала. Размеренный ритм, сравнимый разве что с биением гигантского спокойного сердца, как по волшебству заставлял тревоги растаять, унестись прочь в бесконечную высь неба.

Если бы кто-то из знакомых — кто угодно! — мог сейчас проникнуть в мысли Клауса, едва ли узнал бы обычно сухого и грубого мальчишку. В повседневной жизни он тщательно прятал все сентиментальное подальше от чужих глаз, как и положено мужчине. Но оставшись один на один с собой, Клаус не стеснялся ни трепета в груди, ни щемящей радости, с ним связанной. При первой же возможности он бежал от суеты университета с его шумными коридорами в каменные объятья вечерних улиц.

Конечный пункт путешествия — облюбованный скромный книжный магазинчик, зажатый между домами и как бы извиняющийся за свою блеклую вывеску и невзрачный фасад. Клаус всегда успевал сюда почти к самому закрытию, но благожелательный хозяин великодушно позволял посетителю осмотреть товар.

Мальчишка замешкался на пороге. Нескольких мгновений хватило, чтобы сообразить: случилась беда. Вырванный язычок колокольчика с хвостиком-кисточкой сиротливо валялся у входа. В глубине между стеллажами виднелось тело знакомого книжника, распростертое без движения на полу, а там, куда не дотягивался взгляд, копошился некто, бормоча бессвязные проклятья.

— Чтоб тебя… Пол пинты… Отдохни… Скряга… — молодой голос дрожал.

Упоительная романтика рассыпалась, слезла слюдяной чешуей. Клаус скользнул внутрь. У кассы возился встрепанный парень немногим старше него самого. Трясущимися руками он выгребал дневную выручку и рассовывал по карманам, не обращая внимания на то, что сыпалось мимо.

«Пьяная сволочь», — подумал Клаус. Мальчишка исчез, а появившись прямо у преступника за спиной, схватил того за волосы и крепко приложил физиономией о прилавок. Гад взвыл от боли.

— Считай, что арестован, — не давая тому опомниться, выплюнул Клаус.

Он швырнул преступника на пол и ловко закатал в длинный пыльный коврик. От парня разило отвратной выпивкой. Клаус даже жалел, что все получилось так просто. Ни тебе хорошей драки, ни настоящей опасности. Россыпь медяков поблескивала в свете фонарей, пробивавшемся сквозь витрину с улицы.

Убедившись, что торговец всего лишь без сознания, мальчишка открыл зеркальце и вызвал полицию.

— Ты кто такой? — облизывая разбитую губу, гнусаво спросил преступник.

— Помалкивай, колбаса, — лениво бросил Клаус.

— Магазин закрыт, я сын хозяина. — Он сделал попытку выпутаться. — Примчится полиция, укажу на тебя, скажу, что ты на нас напал. Папочка меня не выдаст. Я, может, и паршивая овца, но своя. Проваливай, а?

— Полные карманы денег у тебя и кругом твои пальчики. — Разговор с побежденным немало развлекал. — Чем ты, кстати, родственника… огрел? Я б на его месте после такого упек бы тебя в тюрьму и передачек бы не носил.

— А ты что? Никогда своего папашу не хотел по башке отоварить? Или твоя мамаша-проститутка не призналась, кто он?

Клаус развернулся и с улыбкой пнул сверток туда, где по логике вещей все еще должен быть живот. Затем он удобно устроился на ковровом бревне и вытянул ноги.

— Никогда, — уверенно соврал Клаус. — Молчи и жди готового. С полицией наболтаешься.

— Лупить лежачего и беспомощного! Прямо герой! — огрызнулся парень. — Отпусти меня, и посмотрим, кто кого!

Игнорируя последнюю реплику с пола, он взял ближайшую книгу и принялся листать.

— Штаны намочил? — не унимался пьяный тип. — Нагнись, чучело, я тебе нос откушу! Меня же отпустят! Я тебя найду, и мы с друзьями тебя так вздуем, что твоя мамочка месяц рыдать будет! Любишь почитать? Так после нас забудешь все буквы!

— Либо ты закроешь рот, либо я тебя вырублю. Выбирай.

Клаус развернулся и крепко схватил парня за горло.

— Ладно, ладно, — пискнул тот. — Ты босс.

Тут дверь в магазин открылась и вошли двое полицейских.

— Аааа! Убивают!! — заверещал преступник.

— Я предупреждал.

Один удар, и парень затих.

— Что здесь происходит? — строго спросил рослый крепкий мужчина, вынырнувший из-за стеллажа.

— Ничего принципиально нового, офицер. — Клаус встал и поклонился. — Молодой человек утверждал, что является сыном вон того джентльмена. Но это не помешало ему напасть на отца. Когда я пришел, преступник выгребал деньги из кассы.

— Я ж говорил, Дрю, — мужчина обернулся к своему спутнику.

— Говорили, сэр, — вздохнул тот. — Бедняга… Дал же Бог сыночка.

— А сам ты что здесь делаешь? — нахмурился офицер. — И чьих ты есть?

— Я покупатель, — спокойно ответил мальчишка. — Клаус Раббе, к вашим услугам. Связной Сэра Джулиуса Коллоу. Можете проверить, если желаете.

Полицейский присвистнул.

— Вот ты, конечно, молодец, — продолжил он. — Но вместо того, чтобы стеречь эту… колбаску, сходил бы, принес воды, привел бы потерпевшего в чувства.

— Виноват, не догадался. — Клаус потупился.

Естественно, полицейские не дураки и прекрасно поняли, что «колбаска» вела себя весьма активно до последнего времени. Наверняка каждый из них с радостью наподдал бы завернутому в ковер парню, если бы не служба и честь мундира.

С соблюдением всех формальностей Клаус вернулся в университетский комплекс глубоко за полночь. Дорога от ворот до порога дома заняла несколько минут. Мальчишка чувствовал, что устал, как собака.

В окнах кухни горел тревожный свет, и металась из стороны в сторону длинная тень. Клаус превратился в ворона, перелетел на карниз и осторожно постучал клювом в стекло.

— Где ты был? — сдвинув брови к самой переносице, спросил отец.

— Рад, что ты волновался, Карл, — улыбнулся он, принимая привычный облик.

— Повторяю. Где ты был?! — не сдавался тот.

Клаус сел за стол и вдруг от души расхохотался! Он смеялся и смеялся, как сумасшедший, утирая выступившие слезы.