Екатерина Стадникова - Стальной ворон. Книга 2

— Каково искушение, Карл! — задыхался мальчишка.

— У меня что? Все еще чернила на лбу? — смутился отец.

— А они там были? — Клаус попытался удержать смех внутри, набрав воздуху в грудь.

— Увы.

Он вкратце пересказал, как решил вздремнуть между парами, опрокинул чернильницу и проснулся с синим лицом. На той части, где Карл с невозмутимым видом давал студентам задания перед тем, как отправиться смывать «боевую раскраску», Клаус уже, рыдая, растекся по крышке стола и молотил по ней кулаком.

— А с тобой что? — закончив историю, поинтересовался отец.

— Не поверишь, помогал полиции, — улыбнулся мальчишка.

— Подробнее?

— Не стоит, па. Это не так весело, как мне казалось.

— «Па»? — Коротенькое слово, и всю настороженность сняло, как рукой.

— Авансом, Карл, — отмахнулся Клаус. — Я с ног валюсь. Пойду спать.

Он поднялся и побрел наверх, чтобы, не раздеваясь, рухнуть на подушку.

Солнце еще не взошло, а Тангл уже спешил по дорожке к часовне, у которой дежурил неприлично бодрый Вильгельм. Обогнув здание, мужчины остановились перед тяжелой боковой дверью. Руф вынул ключи, повозился с замком, и оба Танцора оказались в средних размеров комнате с квадратным столом в центре.

— Это место снится мне в кошмарах, — признался Тангл.

— Не унывай, — ободрил Хьорт. — Маленькое окошко готово, осталось самое интересное.

— И трудное, — добавил Руф. — Непрерывно задаюсь вопросом: зачем… зачем я так?

— Из-за женщины! Чего непонятного? — Вильгельм склонился над россыпью цветных стекляшек. — Большинство глупостей с фатальными последствиями совершается из-за алых губок бантиками, наивных глазок и всего, что пониже. Если ученые еще этого не доказали, значит они ослы.

Руфус тоскливо разглядывал тысячи бесформенных осколков, разложенных на грубой ткани.

— По-моему, мы староваты для подобных головоломок, — зевнул он.

— Смешной, — отозвался Вильгельм. — Вот сколько тебе лет? И сколько из них ты по-настоящему прожил? По-моему, кто-то просто пытается отлынивать от работы.

— Ничего я не пытаюсь, — обиделся Руф. — Размышляю, только и всего.

— Размышляй предметней, — посоветовал тот. — Надо собрать края и постепенно подбираться к центру. Это окно круглое. На глаз понятно, что стол для него слишком узкий.

— Предлагаешь переместиться на пол? — Руфус соображал из рук вон плохо.

— Нет, предлагаю попросить еще один стол или парочку, а лучше сразу троечку, — улыбнулся Вильгельм. — А считаешь нас старыми, пожалуйста! У тебя есть две девчонки. Пусть помогают.

— У них пары, — вздохнул Тангл.

Хьорт подобрал осколок с ровным краем и отложил в сторону.

— Мо сказал, что ты им даешь теперь только теорию, — продолжил мысль он. — Чем тебе тут не лекционный зал?

— Я догадался! — Руф картинно хлопнул себя по лбу. — Ты хочешь не помогать мне с окнами, а участвовать в воспитании моих детей?

— Одно другому не мешает. — Хьорт внимательно посмотрел ему в глаза. — Не стану кривить душой. Да, я навязываюсь. И не потому, что сомневаюсь в твоих способностях. Мне ведь не так долго осталось.

— Не говори ерунды, — попросил Руфус.

— Не имею такой привычки. — Тон собеседника изменился. — Я обращался ко всем, кто помнил нас с Хэвэн, к своим друзьям, к старшим товарищам… даже к демобилизованным Теням. У всех нашлись «неотложные дела», а между строк читалось: «Я не самоубийца, чтобы лезть в этот ад». Думаешь, легко жить после того, как разменял жизнь любимого человека на свою ревность?

— Лучше шути. — Тангл выпрямился. — Подожди немного. Сейчас отыщу нашего монаха. Без его позволения я девочек сюда притащить не смогу.

— Понятливый, — усмехнулся Вильгельм. — Не броди слишком долго. У меня есть обязательства, помимо обещания чинить окна.

На сердце скребли кошки. Руф боялся прямо сообщить Хьорту, что в своем желании помочь продвинулся несколько дальше случайно брошенных фраз. Из многообразия причин молчания он выделил для себя ровно две. Во-первых, Сэр Коллоу еще не ответил на письмо. Торопить Мастера Тени — немыслимо. Равно как и требовать от него выдать юнцу приказ, с которым более опытный Танцор, судя по всему, не справился до конца. А во-вторых, меньше всего Руф хотел показаться позером. Он не видел себя в роли спасителя и не стремился им стать. С другой стороны, как посмотреть, что выглядит большим позерством: упрямое движение вперед в гордом одиночестве или честное признание? И уж конечно, Тангл не считал подталкивающим фактором мнение Виктории. Последние геройствования ради дамы обернулись для него каторжным трудом на благо Церкви.

Отойдя подальше, Руфус прислонился к стене какой-то низенькой постройки неизвестного назначения и нащупал глазок-шпион, подвешенный к брату Бартоломью. На Тангла обрушился бессмысленный поток картин, подсмотренных шпионом за последние несколько часов. В основном пыльные углы, обрывки фраз и любознательные призрачные гончие, норовящие попробовать на зуб забавный шарик.

— Вы разочаровываете меня, — произнес холодный голос. — Держать ищейку Ордена подальше от наших дел — простая задача.

— Сэр Тангл находится в аббатстве совсем по другой причине. — Старый монах явно испытывал ужас перед собеседником.

— Детская наивность не к лицу сединам, — возразил тот. — Танцоры уже столкнулись с проблемой, в которой легко заподозрить вас. Совпадений не бывает.

— Вы допрашиваете нас уже две недели, — пролепетал монах. — В подмене нет нашей вины.

— Есть, — спокойно отрезал неизвестный. — Остается выяснить ее степень и меру наказания. Из-за вас отношения Церкви и Ордена могут разладиться. А хуже всего то, что мы потеряем ценную реликвию, если Тени доберутся до нее первыми. Не оставляйте Тангла в одиночестве ни на секунду. Я даже сейчас чувствую присутствие этой богомерзкой твари. Здесь.

— Отец Бенедикт, что вы делаете…?!

Глазок-шпион попытался забиться поглубже под деревянную тумбу, но его настиг громадный огненный шар. Руф вздрогнул и ударился затылком о стену. В голове словно разорвался снаряд, а перед глазами поплыли темные круги.

Пошатываясь, Руфус побрел обратно к часовне. «Наверняка после такого представления брат Бартоломью примчится туда», — размышлял он. — «Теперь хоть понятно, что случилось с крестом. Кто-то подменил оригинал копией. И видимо очень удачной». Обвинять монахов в преступлении рано, как и снимать с них вину, однако первая стоящая информация поднимала настроение. Немного настораживал факт обнаружения шпиона. Случайность? Едва ли. Руф знал, что не особенно силен в создании глазок, но впервые был пойман человеком. Подслушанный короткий диалог наводил на мысль о том, что собеседник старого монаха — инквизитор. К своему стыду, Тангл не имел об этих людях ни малейшего представления. Кроме разве что обрывочных сведений периода зарождения института инквизиции, больше напоминавших страшные истории о чудовищной глупости.