Екатерина Стадникова - Стальной ворон. Книга 2

Клаус буквально разрывался на части! Инстинкт требовал немедленно убраться из проклятой коробки, пока не стало слишком поздно. А любопытство приковало ко дну сейфа намертво. «Отчего вы так нервничаете, господин ректор?», — спросил внутренний голос.

— Подумаешь, трагедия, — фыркнул Дарроу. — Этот мальчик вырос. Сейчас он полноценный Танцор. Что с того, что когда-то давным-давно он мог остаться без будущего? Оно же уже наступило. Из архива все забрали, и довольно.

— Хв-хватит, — рыкнул Финн. — Мни-ительности Тангла нет пр-п-предела. К тому ж-же я не хочу под-подвести Древнего. Если пот-потребуется, мы под-подправим эти чертовы док-документы и сделаем Максу «вн-внушение».

— Хорошо, только не злись, медики тебе запретили.

Вот теперь следовало шевелиться. Дарроу меланхолично вертел колесико набора шифра! Клаус прекрасно понимал, что проклятые папки немедленно упадут, как только он перестанет их держать. Поэтому мальчишке оставался всего один шанс спасти бумаги Карвера и спастись самому. Теоретически, открывающаяся дверь может потревожить содержимое, а значит, никто ничего не заподозрит, если ректор сейчас не таращится на сейф. Для Танцора темнота не преграда.

Клаус сильнее стиснул тесемку, перетягивающую тугой сверток. Мальчишку больше не заботило, засечет ли кто-нибудь крошечную точку входа или нет. Подгадав момент, он переместился за пределы кабинета. Сердце колотилось, как у перепуганного зайца, рискуя выпрыгнуть из груди.

«Убираться и подальше», — стучало в висках. — «Какой бы ты ни был расталантливый, опыт Дарроу запросто раскусит твои штучки. Если только… если… всегда есть какое-нибудь „если“. Пришло время поверить в удачу?». Мальчишка перехватил сверток клювом и неуклюже поскакал вдоль стены.

«Домой с эдаким сокровищем нельзя», — думал он. — «Первое место, где, в случае чего, начнут искать». Но других вариантов не нашлось.

Стоило появиться посреди комнаты, как Дэн сгреб ворона в охапку и зашипел.

— Тсс! Твой отец думает, что тут пусто, — выдохнул он.

— Отличное алиби, — процедил Клаус.

— Ты не понимаешь… — продолжил шептать шут. — Он не один. У твоего отца гостья. Женщина! И по-моему, они… нравятся друг другу.

— Омерзительно! — Мальчишку передернуло.

— Нет, мило. — Дэн пальцами взъерошил перышки на макушке птицы.

— Плевать, — оборвал Клаус. — Нет на примете надежного укрытия?

— Спрашиваешь, — обиделся шут. — В подвале старого архива полно места.

— Разве не там собираются психованные уродины?

— Это не их время, — заверил тот. — Кроме того, тайный кружок развалился, когда у карликов появились права.

— Тогда держись.

Тихий закуток с единственным подвальным окошком. Податливая рама и удобно расставленные ящики — прекрасное место для заговора.

Клаус коротко пересказал Дэну диалог, невольным свидетелем которого стал. Естественно, мальчишка благоразумно опустил упоминание «Древнего».

— Интересно-то как! — протянул шут. — Финн прячет от Баламута правду о нем. Баламут прячет правду от нас, а мы от него. Чем-то чую, в одиночку не справимся. Может, покопаешься в кабинете ректора, раз тебе все по плечу? Показав Баламуту такой трофей, договориться о сотрудничестве получится без проблем.

— Да пошел ты! — выплюнул мальчишка. — Обокрасть какого-то Карвера — одно. А бывшего Танцора — совсем другое.

— Струсил?

На Клауса смотрело его собственное ехидное лицо.

— Ты почему не становишься собой? — сменил тему он.

— Издеваешься? С меня сразу упадут штаны, и в рубашке точно утону, — резонно парировал Дэн. — Вся моя одежда в твоей комнате.

— Блеск, — простонал мальчишка. — Представляю, что обо мне подумает Карл, когда обнаружит ее.

— Лучше не представляй…

Секундное молчание — и два одинаковых Клауса согнулись в приступе беззвучного хохота.

— Да, пока я от твоего отца под кроватью прятался, — отдышавшись, добавил Дэн, — нашел три пуговицы и носок.

— И теперь жаждешь оставить их себе? — нахмурился мальчишка.

— Обойдусь, пожалуй, — отмахнулся тот. — Хотя, как кладоискатель, я же могу претендовать на вознаграждение?

— Сумеешь отыскать второй носок — получишь приз, — пообещал Клаус. — А пока нужен способ скопировать и вернуть бумаги обратно. Предложения принимаются.

Дэн обладал странной способностью. Он полностью подстраивался под собеседника. Мало того, что копировал его внешность, так еще неожиданно тонко улавливал характер. От этого Клаусу становилось особенно не по себе.

Занятия сводили с ума. Тангл требовал одного, Хьорт совершенно другого, и оба они старались добиться от девочки результата любой ценой. Вечная грязь под ногтями, свинцовая усталость, синяки и ссадины умножали желание применить против преподавателей полученные навыки. А вместе с обычными занятиями времени не оставалось ни на что.

Эмьюз с радостью переложила бы обязанности главного редактора студенческой газеты на кого-то еще, только сестры Праудфут едва не перегрызли друг дружке глотки, а выбрать между ними Тень не смогла, так чтобы ни одну не обидеть.

На первых порах Лют пыталась завидовать своей паре, но быстро сообразила, что такие интенсивные тренировки — весьма сомнительное удовольствие. Тогда вторая Тень вдруг начала изо всех сил помогать бедняжке справиться. Скорее всего, потому, что на фоне ее собственных успехов Эмьюз смотрелась по-настоящему жалко.

Разрешенная переписка с Гриммом продолжалась. К счастью, видеться ребятам не удавалось. Тень чувствовала вину, оттого раз за разом убеждала себя в том, что любит Смотрящего в Ночь. Мальчишка же от письма к письму словно смелел. Многие из его посланий откровенно смущали. В этот момент на выручку приходил неприятный инквизитор, ведь разговоры о нем переключали внимание Гримма с разбушевавшейся фантазии на реальность.

Из комнат по-прежнему пропадали мелкие вещи и монеты. Подружки шутили, что это химеры начали взимать плату за услуги. Карлики сбились с ног, разыскивая ключи и скрепки. Все, что оставалось лежать без присмотра да еще и там, где не положено, исчезало безвозвратно.

Клаус намертво приклеился к шутам, но в дурачествах не участвовал. Мальчишки везде ходили вместе. В воздухе витали слухи, что из-за друзей Бэн даже бросил девушку. Она якобы поставила одно из тех условий, которые ставить не следует: «Либо я, либо они». История с каждым рассказчиком приобретала новые детали. Кто-то божился, что девчонка перепутала Дэна и Бэна, а последний счел это изменой. Кто-то уверял, что она всем сердцем полюбила Клауса, а тот отказал. Были и те, кто просто считал, что у несчастной не выдержали нервы терпеть выходки и чудачества. Но лишь Эмьюз понимала, отчего Дэниэл вздохнул спокойно.