Бен Ааронович - Луна над Сохо

Первым на крышу вышел Томас Найтингейл, Гроза Немецких Танков. Увидев меня, он показал взглядом на лестничный колодец. Я помотал головой, показал на тело Тигры и изобразил пальцами шаги. Найтингейла это озадачило.

— Он сбежал! — крикнул я.

Выйдя на открытое место, мой шеф первым делом огляделся вокруг. Следом за ним на крышу вышли Фрэнк Кэфри и пара его десантников.

Я ожидал, что на этих ребятах будет полное обмундирование, однако все они были в штатском. Если бы не боевые винтовки, на улице я бы на них и внимания не обратил.

Отделившись от группы, двое десантников двинулись к Тигре. Тот упрямо оставался мертвым, даже когда один из ребят пнул его под ребра.

Убедившись, что на крыше безопасно, Найтингейл подошел ко мне. Я поднялся на ноги: вдвойне неприятно, когда тебе устраивают разнос, глядя сверху вниз.

— Это был он? — спросил Найтингейл.

— Да, Безликий, — кивнул я. — Но я обратил внимание, что он в маске.

— Это часть заклятья, — сказал наставник. — Вы не ранены?

Я оглядел себя.

— Нет, только подвернул ногу и заработал несколько синяков.

— Ваша работа? — спросил Найтингейл, указывая на обломки трубы.

— Моя. Но мне это мало помогло. Он поставил какой-то заслон, что-то вроде силового поля.

Полицейские сирены завыли на самой улице, и вскоре внизу захлопали дверцы служебных автомобилей.

— Фрэнк, вам с ребятами лучше вернуться в машину, — сказал мой шеф. — Мы присоединимся к вам, как только уладим все с местными представителями власти.

Десантники гурьбой побежали к пожарной лестнице на другой стороне крыши, чтобы спуститься на Дак-лейн. А я в очередной раз понадеялся, что у Симоны с сестрами хватило ума убраться подальше.

— Значит, замкнутый защитный контур, — вернулся к предыдущей теме мой наставник.

— И еще он поймал мой огненный шар, — добавил я. — Я еще не говорил? Просто взял и ухватил его голой рукой.

— Да, этого человека явно обучал профессионал, — нахмурился Найтингейл. — Вы себе представляете, сколько лет нужно тренироваться, чтобы достичь такого уровня? Какая нужна целеустремленность, какая требовательность к себе? Вы только что столкнулись с одним из самых опасных людей в мире. — Внезапно похлопав меня по плечу, он добавил: — И остались живы. Нет, это просто поразительно.

На миг я испугался, что он собирается на радостях заключить меня в объятья, но, к счастью, мы оба вовремя вспомнили, что мы англичане. И все же момент был опасный.

Внизу, на первых этажах, раздался отчетливый топот ног — полицейские поднимались по лестнице.

— Что говорить, когда меня спросят о нем? — спросил я, кивнув на покойного Тигру.

— Вы не знаете, кто его застрелил, — проговорил Найтингейл. — И считаете, что это один из полицейских снайперов. Что соответствует действительности, верно?

Я кивнул. Всегда лучше сказать полуправду, чем наполовину солгать. Мы же в Лондоне, босс, откуда здесь военизированные «эскадроны смерти»?

— Надо это обсудить, — заметил я, — прежде чем действовать дальше.

— Надо, — кивнул Найтингейл, — непременно надо.

С этими словами он шагнул назад и, открыв дверь, крикнул вниз, что он старший следователь, а крыша — место преступления, и если никто из коллег не представляет отдел расследования убийств, то им во избежание дальнейших неприятностей лучше оставаться на лестнице.

— Да вашу мать, я представляю отдел убийств! — донесся ответный рык сержанта Стефанопулос.

Четыре пары лестничных пролетов отнюдь не улучшили ее настроение, и она свалилась на нашу голову, словно уведомление о задолженности по налогам. Несколько секунд буравила взглядом Найтингейла, затем осторожно, чтобы не испортить криминалистам улики, прошла туда, где на плиточном полу распростерлось тело Тигры. Из раны на голове натекла лужа крови, теперь она почернела и лаково блестела в свете уличных фонарей.

Оглядев тело, Стефанопулос повернулась ко мне.

— Неужели еще один? — устало проговорила она. — Вы бы поосторожнее, вот что я вам скажу. Такими темпами отдел профессиональных стандартов скоро внесет ваш телефон в список быстрого доступа. — И, сощурившись на Найтингейла, спросила: — А каково ваше мнение, сэр?

— Совершенно очевидно, сержант, что он убит неизвестным лицом или несколькими лицами, — сказал Найтингейл, указывая тростью на тело. — Я бы сказал, выстрелы произвели с крыши или с верхнего этажа вон того здания.

Стефанопулос даже не глянула на раны.

— Кто он? Есть какие-нибудь догадки на этот счет?

— К сожалению, никаких, — пожал плечами Найтингейл. — И сомневаюсь, что у него остались друзья или родственники.

Это означало, что никто не будет поднимать шум, не станет добиваться расследования и не потребует выдачи тела. Которое, соответственно, большей частью окончит свой земной путь в лаборатории доктора Валида.

С крыши я спускался примерно час, после чего привычно сдал свою одежду криминалистам. По моим прикидкам, моей обуви у них теперь было больше, нежели у меня самого. Наши с Найтингейлом руки исследовали на предмет остатков пороха от стреляных патронов. Потом мы вышли на улицу, и нас развели по разным автомобилям для дачи предварительных показаний. Когда сержант Стефанопулос наконец отпустила нас с миром, было три часа ночи, и даже на Сохо опустилась усталость.

Кэфри и его десантники прятались в переулке, выходящем на Бродуик-стрит. Я оказался прав насчет микроавтобуса — это был белый «Форд Транзит» с заведомо фальшивыми номерами.

— Нам лень платить за въезд в центр, — пояснил Фрэнк, когда я спросил его об этом. — Но с этим автобусом все абсолютно законно, он принадлежит брату моей жены.

Его ребята тем временем где-то добыли мне черные джинсы, темно-серую толстовку с капюшоном и надписью «АГРО» поперек груди и пару простецких кроссовок. Теперь я хотя бы мог избавиться от выданного криминалистами защитного костюма. От джинсов исходил едва уловимый запах машинного масла, и я заподозрил, что именно они вместе с толстовкой находились в вещмешках и служили прослойкой для гранат, чтобы те не стукались боками.

Найтингейл терпеливо ждал под промозглой моросью, пока я переоденусь. Я уже собирался выходить, но Фрэнк Кэфри остановил меня, положив руку на плечо.

— Мы должны убраться отсюда до рассвета, — сказал он.

— Не беспокойтесь, — ответил я, — мы скоро закончим.

В свете уличных фонарей Найтингейл выглядел совсем изможденным, мертвенно бледным. Под глазами темнели круги, но он старался скрыть усталость. Однако я ее заметил, как и то, что он время от времени ежится. Лицо его тем не менее оставалось бесстрастным.

— Пойдете первым, сэр?

Он молча кивнул и смерил меня долгим холодным взглядом. Потом проговорил: