Юлия Сергачева - Горелом

— Вы их сами не чуете?

— Я не служебная овчарка.

— Но как же… Они ж, вроде, угроза для людей, вы должны…

— Я могу отвести только непосредственную угрозу. Да и то, если меня об этом попросят. Можно защитить кого-то от нападения вымра, но обычно, жертвы не успевают мне позвонить накануне.

Ага. Как всегда в ответ на очевидные факты на лицах разочарование. Сейчас начнут снисходительно пожимать плечами.

— А вообще ищите потенциальных вымров в очереди, перед Четырехглавым Дворцом три раза в месяц. Там у половины души давно уже нет.

Егеря переглянулись. Тот, что со строгим голосом, задумчиво прищурился. Полосатая кошка осторожно кралась снизу, напряженно вытянув хвост.

…Еще одна дверь на первом этаже зияла черным провалом. На паркетном полу сквозняк затирал пепельные разводы. А снаружи вкусно пахло солнцем. Маленькая кривоугольная площадь, о которую будто разбивались три улицы, пустовала. Обступившие ее пятиэтажные дома скучно глазели темными окнами. Каждое окно обрамлено сложной каменной резьбой.

— Последнее парадное, — деловито сообщил сильно веснушчатый егерь. — Там, вроде тихо, но проверить надо.

Ян задрал голову, разглядывая каменную химеру, пристроившуюся на вершине водостока. Химера позеленела от времени и обросла известковыми наростами. Вид у нее был унылый.

В очередном подъезде пахло сыростью и котлетами. Пол, выложенный мозаичной плиткой, был влажен и нарядно переливался красками. Протопавшие по нему егеря оставили пыльные следы. Фонарик пополз по двери, рисуя плывущие линии, словно чернильная ручка по промокашке. Те беззвучно и бесследно таяли. Одна дверь, вторая… Шестая. Линии тлеют тускло, ловя отсветы солнца, пробивающегося через пыльное стекло. Обычные люди ничего не замечали. Если внутри затаился вымр, то знак Егерского дозора прямо через дверь пришпиливал его к полу или стенам, не давая сбежать.

Верхний этаж… Егерь только занес руку с фонариком, как изнутри душераздирающе заорали. Знак так и остался недорисованным, зато дверь вышибли в один момент.

— Э! — изрядно ошарашенный и не сильно трезвый мужчина застыл посреди комнаты, вылупившись на ввалившихся в его дом чужаков. На руках мужик держал неодетую женщину, тоже изрядно навеселе.

Оба обитателя квартиры явно были живыми.

— Егерский патруль Б-белополя, — несколько неуверенно представился веснушчатый.

— Вы чего? — мужчина выпустил из рук вякнувшую от неожиданности женщину, и она грохнулась пятой точкой о пол. — Отдыхаем мы…

— А чего орете? — смущенные егеря пятились прочь.

— Ну… от чувств. Э! — мужик обнаружил выбитую дверь. — А это кто мне починит?!

С меня достаточно, подумал Ян, ссыпавшись по лестнице. Нервный смех вперемешку с раздражением раздирал физиономию на части, борясь за право на соответствующие гримасы.

— Господин Хмельн! — оклик поскакал по ступенькам следом.

Ян резко развернулся, наконец, совладав с лицом и немедленно ощетинившись. Ну только попытайтесь задержать!

— …простите, — веснушчатый егерь лихо прыгал через половину пролета разом. Добежал, запыхавшись. — Совсем забыл вам передать… — он покопался за пазухой и вынул продолговатый небольшой сверток.

— Мне? — поразился Ян.

— Да, сегодня утром один мой коллега попросил передать вам это. Сказал, что вы поймете.

— Какое еще коллега? — все больше изумляясь, Ян развернул не слишком свежий носовой платок, высвобождая серебряный кинжал. Практически точная копия клинков егерей, но меньше в несколько раз. Размером чуть длиннее ладони. Зато покрыт изысканной, хотя и заметно потертой резьбой.

— Он нашел его там, в Замке, хранил у себя, да видно решил, что вам нужнее.

— Кто?! — Ян озадаченно разглядывал кинжал.

— Да Дан же… — машинально ответил егерь, спохватился и огорченно скривился: — Тьфу, болван, проболтался. Он просил имя не говорить, мол вы сами догадаетесь.

А кинжал и впрямь древний. Даже серебро заметно потускнело, утратив внешнюю яркость, но взамен обретя внутреннее свечение, присущее только старому металлу.

— Нет, — с сожалением произнес Ян. Красивая игрушка, жаль отдавать. — Кажется, ваш друг Дан не понял о чем мы разговаривали при последней встрече. Он мне ничего не должен.

— Угу, — покивал веснушчатый. — Вот потому я и не должен был называть имя… В общем, он велел обратно это не приносить. Придется выбрасывать.

— Сдайте в музей. Разве не так должны поступать егеря, если находят в Замке ценные предметы?

— Именно так, — подтвердил веснушчатый, криво усмехнувшись. — Я прочту Дану лекцию на эту тему. А вы все же возьмите. Не нужно ему быть вашим должником. Избавьте его от… — он умолк.

Теперь настала Янова очередь криво усмехаться. Серебряный кинжал перекочевал в его карман. Растопырился неудобно, как недосказанные слова. Они разошлись с егерем, не прощаясь. О том, чтобы Яну задержаться, никто даже не заикнулся.

— Ты куда? — на повороте его догнала Ева.

— Спать. Надоело изображать из себя полезного идиота.

— А мне казалось, что ты давно привык.

— Во мне там нет ни малейшей необходимости.

— Ты формально участвуешь в очистке города.

— Тогда пойду лучше метлу одолжу и стану мести листья.

— Я смотрю, ты уже пришел в себя после вчерашнего. Зализал душевные раны? Ах да, извини, у тебя же нет души.

— Вялая попытка. Хочешь чего-то от меня добиться, бей сильнее.

— По голове?

Ян остановился и внушительно развернулся к ней.

— Что ты суетишься, Ева? Я не отказываюсь выполнять свое обещание. Но слоняться за егерями больше не буду. Это бессмысленно.

— А я все ждала, когда же ты не выдержишь. И на такой случай у нас припасен новый список… Вот!

— Что это? — Ян отвращением уставился на тетрадный лист, исписанный знакомым аккуратным почерком.

— План твоей жизни на ближайшую неделю, — мстительно пояснила Ева.

— А где… этот? — только увидев остренькие, каллиграфически выписанные буковки, Ян вспомнил об отсутствующем члене своей команды.

— Этот, — с нажимом произнесла Ева, — сказал, что неважно себя чувствует. Еще сказал, что к нему наведались из полиции по твоей рекомендации. И это очень огорчило его и супругу.

— Надо же, какие впечатлительные особы.

— Пьетр на сегодня взял отгул.

— Радость-то какая… — пробормотал Ян, со скукой пробегая взглядом список. — Кто бы мне дал отгул?

Незнакомые люди, незнакомые места, чужие проблемы… У горелома есть дар разбивать беду, но предсказывать направление, откуда ее ждать, он не в силах. А Пьетру, с его особым талантом, часто такое удается. И записывает свои видения он на таких простецких листочках: «…Авария на шоссе номер… Обрушение подвала овощебазы в районе Хлевников…» Иногда довольно странно читать буднично записанное почерком старательного школяра: «Падение самолета, рейс…»