Юлия Сергачева - Горелом

— Телефон, — Ян указал подбородком на громоздкий старинный аппарат, привешенный на стену, наверное, еще в прошлом веке. И не оглядываясь, поднялся к себе, услышав, как Пьетр суетливо роняет задребезжавшую трубку.

Второй этаж был владением Яна. Целиком и полностью. Он представлял собой обширное, не деленное на комнаты помещение. Единственная деревянная панель отсекала ванную комнату от жилой зоны. Мебели немного, и вся досталась от прежних владельцев — старинная, массивная, дорогая. Жучкам удобно, хозяину — не очень. Сюда аромат сгоревшей хвои тоже проникал через недействующий камин, однако гораздо сильнее здесь пахло пылью. И еще апельсинами, которые лежали на столе.

Немелодично и резко залязгали старинные часы в углу, пробив четыре раза.

— И ничего подобного, — рассеянно пробормотал Ян, стаскивая на ходу спортивный костюм и направляясь к ванной, — сейчас максимум часов девять…

У часов на этот счет имелось свое мнение. Через шум полившейся из душа воды вновь донеслось упрямое лязганье. Четыре раза. Своенравные часы достались от предыдущего обитателя этого этажа. Как, впрочем, и вся мебель. С собой Ян привез только сумку с личными вещами и ноутбук.

В каждом уважающем себя городе зарезервирован дом для таких, как Ян. Они оказывают городу услуги, взамен получают убежище. Но подобных ему мало, а селений много, так что случается между одним постояльцем дома и следующим его обитателем проходит не один год. Кажется, прежний гость съехал отсюда лет десять назад. На кладбище. А до него здесь никто не жил с полвека. Прямо сказать — воодушевляет.

Душ заперхал и зафыркал, выплевывая струйки плотной ржавой жидкости. Он периодически так поступал и раньше — водопровод старый, тоже из прошлого века, — но сейчас ручейки вихрящейся под ногами бурой воды неприятно напомнили струйки крови, что так же вилась, затекая в щели между камнями. Там, на Колокольне…

«…есть кое-что, что неизвестно посторонним, но будет интересно…»

Ты ошибаешься, Рыжая. Ничего уже горелому неинтересно. Да только теперь пройти мимо и сделать вид, что ничего не происходит, не получится.

Ян протер зеркало. Зеркало здесь тоже было старинное — здоровенный полированный пласт серебристого металла, почти не искажавший отражение. По краям пущен чеканный плющ, вверху пробито грубое отверстие и продет ржавый костыль, на котором зеркало и висит. В блестящей, смазанной полосе обозначилась недовольная физиономия — темные, взъерошенные от воды волосы, светлые глаза (карие в прозелень), жесткие скулы, изгиб рта с узкими губами… Любопытно… А отражало ли хоть раз это зеркало Янову довольную физиономию? Он попробовал приветливо улыбнуться. Вышло мерзко.

Прохлада вползала в ванную сквозь щели в деревянных панелях, выстуживая воздух и выцеживая пар. Стаивала туманная дымка с серебряного зеркала. Проведенная ладонью полоса выпускала дорожки стекающих вниз капель. Можно увидеть уже не только лицо. Худощавый, высокий, подтянутый… Скорее гимнаст, чем силовой атлет, но Ян активно с этим боролся. Потому что распускаться нельзя. Потому что тот, кто обитал в этом доме раньше, расслабился и остался в городе навечно. А Яну однажды хочется, подкопив достаточно денег, уехать подальше от людей… Живым.

Снаружи, в комнате что-то с шумом повалилось. Подхватив полотенце, Ян выскочил из ванной.

— Прости, пожалуйста… — бормотал вездесущий Пьетр, суетливо пытаясь вернуть на стол обрушенную стопку бумаг и собрать раскатившиеся оранжевые апельсины.

Не помню, чтобы я приглашал тебя наверх, — угрюмо подумал Ян. Вслух не произнес ни слова, но чуткий Пьетр уже попытался оправдаться:

— Вот… письмо!.. — он протянул длинный голубой конверт, который, похоже, и послужил последним камешком, обрушившим бумажную лавину. — Передала твоя хозяйка, сказала, что принесли с утренней почтой.

Ян терпеть не мог, когда кто-то поднимается в его жилище без разрешения. И Пьетр это прекрасно знает. Хорошо, хоть дочку не притащил за собой. Взяв конверт из рук незваного гостя и, мельком покосившись на обратный адрес, Ян машинально кинул его в приоткрытый ящик стола.

— Это от твоей матушки, — бодро проговорил Пьетр, лишившийся письма, словно верительной грамоты и теперь явно пытающийся сгладить неловкость. — Я подумал, что будет лучше сразу передать его тебе… — он проследил взглядом за упавшим в ящик письмом и увидел там несколько десятков таких же нераспечатанных конвертов.

Лицо у Пьетра вытянулось.

— Позвонил? — недружелюбно осведомился Ян.

— Д-да…

— Все в порядке?

— Да.

— Тогда до встречи у Замка. И без детей.

— Я…

Бам! Бам!!! — по нарастающей снова грянули неугомонные часы. Пьетр осекся и встревожено воззрился на них. Это хорошо, потому что он не заметил, как Ян тоже вздрогнул. А попробуй скрыть это, когда из одежды на тебе одно лишь полотенце.

— Вон, — процедил Ян.

Пьетр нервно вжал голову в плечи и убрался прочь, не обратив внимания на резкость. Впрочем, ему не привыкать. И Яну тоже.

«…У каждого экскурсовода есть свой неудачный маршрут, усеянный спящими экскурсантами…»

Если бы человеческая речь обладала убойной силой хотя бы мелкой шрапнели, то древние стены Замка давно бы посекли бесчисленные выбоины и трещины.

— …Замок Тысячи Башен — самое главное украшение старой части город Белополя. По мнению историков, именно замок в свое время послужил центром, вокруг которого укрепилось поселение… — бойко тараторили справа.

— …считается, что первоначально была возведена всего лишь одна башня, но каждый новый владелец Замка считал своим долгом возвести дополнительную, выше соседних, так что за прошедшие века здесь выстроено по разным подсчетам… — неудержимо вторили слева.

И за спиной стрекотали безо всякой пощады, словно из пулемета:

— …многие из башен окутаны мистическими тайнами. Особенно замурованные и недоступные. Например, Чумная, название которой говорит само за себя…

Туристы перекатывались по обширной площади вокруг Замка как стайки разноцветных конфетти, гоняемых сквозняками. Исправно ахали, разевали рты и беспорядочно взблескивали фотовспышками.

Хмурый замок брезгливо щурил глаза-бойницы.

— Ева, наверное, задерживается, — Пьетр мялся рядом, озираясь.

— Да здесь она где-нибудь, — отмахнулся Ян равнодушно. — Надо будет, появится… Продолжай.

— Да, собственно, это все, — Пьетр смахнул выступивший на лбу пот безупречно свежим и выглаженным клетчатым платком, запас коих в его карманах не иссякал

Несмотря на осень припекало изрядно. Даже камни нагрелись. Ян с Пьетром устроились на обломке внешней стены, когда-то окружавшей Замок, а сейчас рассыпавшееся до отдельных фрагментов. Когда расширяли площадь, их не тронули, оставив в качестве декоративного элемента.