Юлия Сергачева - Горелом

М-да… Никакая палка и в сравнение не идет. Да и не всякая лопата выдержит конкуренцию. Впрочем, копать пришлось недолго.

— Надо же… Ход.

Они стояли на четвереньках, таращась в волглую тьму, куда внезапно обвалилась последняя кладка из проложенного землей камня. Древесные корни, словно белесая толстая пряжа, шевелились над головой.

— Нужен фонарь. И нормальные инструменты. И вообще снаряжение, — язык Евы ворочался все более уверенно, потому что размер челюстей заметно уменьшился, а клыки сократились до почти человеческих размеров. С того момента, как солнце показалось над горизонтом, процесс обратной трансформации шел все стремительнее.

— Ладно, — как ни тянуло Яна забраться в дыру немедленно, в словах Евы был здравый смысл. Да и есть очень хотелось. Точнее «жрать», как изволила выразиться его напарница. — Вернусь попозже.

— Завтра праздник… — вдруг напомнила она с ноткой тоски.

И верно. Торжество накануне Осеннего Равнодня. Семейный праздник. Готовятся целый день, потом отмечают всю ночь с родными.

— Мне-то что, — небрежно пожал Ян плечами. — У меня нет семьи. Могу лазать под землей сколько угодно. Хотя на этот раз у меня, кстати, будет компания.

— Ты меня имеешь ввиду? Учти, что…

— Не тебя.

Кажется, она обиделась. Во всяком случае, к жилым кварталам они возвращались молча.

«…Я — дочь правителя, ты — сын солдата.

Любовь ко мне гибельна для тебя. Твоя нелюбовь погубит меня. Наши чувства — наша беда. Лишь миг есть у нас между прошлым и будущим… Лишь из мига состоит наше счастье. И другого не нужно…»

— …Я нашел вход.

Невидимая Амилия даже не удивилась, лишь вздохнула прерывисто.

— Если наша договоренность в силе, то жду вас через три часа возле… Ну, допустим, в «Сломанном роге». Знаете, где это?

— Найду, но… Я не могу через три часа. Ко мне сегодня придут люди, я обещала им помочь…

Ого! А Ян еще считал, что у него прием во Дворце слишком рано начинается. Неудивительно, что голос Амилии вовсе не был сонным, когда он позвонил. Однако это не значит, что он станет терпеливо ждать. Ян три часа форы готов был выделить только потому, что намеревался перекусить и поначалу самостоятельно пройти найденный туннель до конца и убедиться, что выход в Замок не заблокирован. А потом не желал ждать ни минуты.

— Вы хотите попасть в Замок?

— Да, — твердо, без колебаний отозвалась она.

— Так отмените этих ваших… клиентов.

— Это невозможно. Им нужна помощь.

— Перенесите их на другой день. В конце концов, посулите им персональную встречу с настоящим гореломом. Идет? Я выпишу личные приглашения во Дворец.

Хм… А ведь если все сложится удачно, то его легкомысленное обещание обернется ложью.

— Зачем вы… — Ян ее не видел, но вдруг отчетливо представил, как напряглась, вытянулась звенящей стрункой хрупкая Амилия. И в глазах ее… нет, не гнев. Растерянность.

— Вы же сами сказали, что времени мало, — обронил Ян в тишину.

— Хорошо, — наконец, произнесла Амилия. — Я буду через три часа в «Сломанном роге».

И почему эта девушка постоянно заставляет Яна чувствовать себя негодяем? Это всегда плохо сказывается на взаимоотношениях, пусть даже и случайных.

Все знающие люди настоятельно не рекомендуют употреблять пищу под аккомпанемент телевизора. Ян частенько пренебрегал чужими рекомендациями, но сегодня сделал это точно совершенно напрасно.

— …ситуация накаляется и главный полицмейстер города Белополя вынужден прокомментировать сложившееся положение…

— Что я, по-вашему, должен комментировать? — строптиво осведомился раздраженный усач в кителе при полицмейстерских аксельбантах. — Да, ситуация в городе напряженная. Да, не без помощи психоза, устроенного средствами массовой информации, однако… — он шумно вздохнул и выдохнул, повертев массивной шее в тесном вороте кителя. — Однако мы контролируем положение, не допускаем эксцессов, уровень преступности как никогда низок.

— Это же не ваша заслуга! — приглушенно вмешался некто невидимый, и камера проворно описала дугу, выхватив сначала явно задерганного ведущего, потом сварливого вида мужчину в клетчатом пиджаке. Клетчатый с готовностью бросился в бой:

— Уж про то, что в Белополе самый низкий уровень преступности вы постыдились бы говорить! Не полиции это заслуга. Если уж кого и награждать, так это нежить, что повывела с наших улиц воров и грабителей, как вид вовсе.

Усач побагровел, гневно выпятив челюсть.

— Да кто пустил сюда этого профана?! — взревел больным носорогом полицмейстер. — Ну и что, что Городской совет!.. — громогласно рявкнул он в сторону заметно струхнувшего ведущего, пытавшегося ему что-то нашептать и явно жалевшего о дикой идее продюсеров организовать дискуссию в подобном формате.

Вчерашняя пицца и без того была черствой, а с такой приправой стала и вовсе несъедобной. Попробовать размочить ее чем-нибудь с другого канала?.. С экрана полыхнуло. Ненавистью, гневом и отчаянием. Ощущение оказалось настолько плотным, что Ян отпрянул. Попробуй не отпрянуть, когда из телевизора прямо в тебя безошибочно точно тычут пальцем:

— …Это он! — надрывно кричала женщина, глядя Яну в глаза. — Он наслал проклятие на мою дочь! И отказался снять его! Я молила, я днями и ночами стояла на коленях возле его дверей!..

Знакомая шаль трепетала вокруг ее костистых плеч, как неопрятные крылья. Странно, а вот лицо той, что маячила перед его домом так долго, Ян разглядел только сейчас. Зато подробно, с увеличением. Морщины, трещины на выцветших губах, тусклую кожу.

— Так значит, он отказался помочь вам?.. — участливость невидимого собеседника сочилась из динамиков телевизора ядовитой патокой.

— Он изгнал меня! Вышвырнул прочь!

Пожалуй, обед с таким привкусом не сгодится даже голодному Яну. Зато это горячее блюдо с готовностью слопают тысячи горожан растревоженного Белополя. С отвращением посмотрев на приготовленную тарелку, Ян вздохнул и направился добывать инструменты.

Чуть позже воодушевленный и вооруженный штыковой лопатой, наскоро обмотанной курткой, Ян вернулся на первый этаж. Створка двери на хозяйскую сторону была приоткрыта, там с утра господин Пустец устанавливал порядок мироустройства по своему усмотрению.

Он слишком много пьет в последнее время. А Ян слишком много слушает его болтовню, пусть даже и невольно.

— …как он смеет жить в моем доме? Да кто он такой, чтобы жить на моей шее? В глаза людям посмотреть стыдно, кого пригрели…

— …его дом и нам платят, — успокаивающе возражал голос Аглаи.

Как всегда это произвело обратный эффект:

— И ты еще! Вся моя жизнь под откос из-за тебя, безмозглой дуры! Если бы не ты, я бы сейчас… Ого! Кем был бы! А теперь живу в гадючнике… И проклятый упырь наверху! Ненавижу его!.. И тебя!