Александр Сальников - Ученик царева арихметчика

Василий глянул на страницу Календаря. До беды оставалось еще сто семьдесят три года.

«Благословляю тебя на это праведное дело, Василий Онуфриевич, и прощай. Иаков Брюс, — прочитал Киприянов внизу страницы. — Посылаю тебе мой последний гостинец и письмо. Снеси его моему другу — профессору анатомии и ботаники в Базеле Даниилу Бернулли, и верь его советам, как моим».

Следующим утром Василий Онуфриевич Киприянов накинул на себя первую в жизни личину и выехал в Швейцарию.

Ветер гнал стылый воздух с Рейна на левый берег. Василий закончил свой рассказ, и теперь в комнате слышался лишь гуляющий по коридам замка сквозняк.

Даниил Бернулли молчал. Подслеповато щурясь, он изучал сквозь увеличительное стекло письмо покойного графа.

— Примите мои искренние соболезнования, господин Киприянов, — пожевал губами швейцарец.

— Боюсь, они мне не помогут, профессор, — устало улыбнулся Василий.

— М-да, я понимаю, — протянул Бернулли. Письмо Брюса все еще стояло у него перед глазами. Среди прочего старинный друг просил приглядеть за своим последним учеником. — Давайте поступим вот как, — вдруг встрепенулся Бернулли. — С завтрашнего утра вы становитесь послушником Лиги патентных стряпчих и поступаете на обучение в наш университет. А что касаемо вашего главного вопроса — мне потребуется консультация, — задумчиво добавил швейцарец.

На следующий день Бернулли исчез. К исходу третьей недели Василий выпытал у однокашников, что профессор уехал в Персию к звездочетам.

Октябрь подходил к концу. Природа готовилась к зимней спячке. Тени становились длиннее, а ночи все больше пахли речной сыростью.

В одну из таких ночей в келье Василия появился Бернулли.

— Абу Али Хусейн ибн Абдуллах ибн Сина шлет привет и скорбит о твоей утрате, — слегка поклонился Бернулли и поморщился. Со стороны это выглядело глупо, но традиции в Лиге чтили. — А еще он рассказал мне о будущем.

Василий поднялся с узкой лавки и закутался в лоскутное одеяло.

— Ты уже слышал о Последнем Ищущем?

Киприянов кивнул. Легенду о проклятии и пророчестве рассказывали послушникам на первом же занятии. В давние времена, почти сразу после заключения Договора, безумный маг проклял первых алхимиков и ученых за их богомерзкую работу. И предрек он, что появится среди Иных величайший ученый муж — Последний Ищущий. И постигнет он глубину Сумрака и раздаст сие знание каждому человеку. И мир изменится навсегда.

Легенда легендой, но с тех пор раз за разом становились небесные светила, предрекая рождение Последнего. Раз за разом маги из Лиги находили ребенка и брали под патронаж, отводя беду. Потом наступали годы спокойствия, и небо вновь подавало знак — родится губитель Сумрака.

— Ибн Сина сказал, — трудно начал Бернулли, — что до рождения Ищущего остался сто двадцать один год.

Василий не понимал, к чему клонит профессор.

— Так вот. Этот мальчонка и есть ваш единственный шанс, господин Киприянов, — выпалил разом швейцарец. — Если не инициировать его достаточно долго, окрепший гений этого Ищущего поможет вам исполнить волю покойного учителя.

— А как же проклятие? — вскинул бровь Василий.

Бернулли пожал плечами.

— Это еще не все. — Профессор поджал губы. — Мы просмотрели вероятности. Весьма возможно, что мальчик погибнет в возрасте пяти лет.

— Известно, кто он? — закусил губу Киприянов.

— Только имя, — тряхнул париком Бернулли. — Никола.

Василий нехорошо улыбнулся.

— Вы назовете мне место и время, профессор?

Щеки Бернулли вспыхнули.

— По окончании обучения вы принесете клятву, господин Киприянов!

Василий нахмурился и гневно зыркнул на швейцарца.

— Каждый волен сам принимать решения, разве нет? Вы назовете мне место и время?

Даниил Бернулли ссутулился.

— Ради памяти Джеймса, я вам этого не говорил, — шепотом произнес он.

И рассказал Василию все.

Дорога круто выворачивала из-за покрытого ельником кряжа и петлей спускалась вниз. В лихом ее изгибе на остывшем за ночь валуне сидел Контролер Лиги патентных стряпчих в Российской империи Василий Киприянов. Он ждал нужного времени.

Справа медленно поднималось красное балканское солнце. Василий в задумчивости крутил деревянный барабан «Кольта Патерсона». Лучи рассвета играли на медном стволе револьвера.

В тысяча восемьсот тридцать пятом судьба свела Василия с матросом по имени Сэмми. Бриг «Корво» резал ласковые воды Атлантики, а на его носу, примостившись меж бочек с земляным маслом, молодой паренек строгал ножиком деревянный цилиндрик.

Аура матроса поблескивала золотыми трещинами.

— А для чего тебе оружие, сынок? — Голос Василия поднимался из прошлого. — Раз есть у тебя талант, выдумай чего полезного!

Парень от души рассмеялся.

— Вы плохо знаете те места, откуда я родом, сэр! Там нет ничего полезнее револьвера!

Они проговорили тогда всю ночь, а к утру Сэмми Кольт признался:

— Бог создал людей, сэр ученый. Я просто хочу сделать их равными.

«Вот коли за государство свое радеешь, за царя, за народ свой — так ты и будешь Светлый маг, — колоколом зазвучал в голове Василия голос учителя. — А если токмо ради наживы — Темный колдун. Вот и вся разница…»

Перед тем как сойти в Джерси-Сити, они распрощались. Василий посоветовал Кольту бросить морскую карьеру и открыть патентное бюро. Сэм вручил на память прототип своего револьвера. Ценность подарка Василий, так и не поднявшийся в магии выше первой ступени, ощутил на своей шкуре много позже. Нетраченных патронов в деревянном барабане оставалось всего три.

Василий стряхнул воспоминания и вынул из кармана жилета каповые часы. Провел пальцем по гравировке.

— Его всегда не хватает, — горько усмехнулся Киприянов. Учитель, как всегда, был прав.

Деревянная луковица распахнулась. Тоненькая стрелка наматывала секунды по циферблату. Миг близился.

Василий поднялся с камня. Встал посреди дороги и приготовился.

Раздался далекий топот копыт. Из-за горы показался клуб пыли. Василий опустил на переносицу очки Фарадея и навел резкость.

В клубах мелкого каменного крошева на Киприянова несся черный конь. В его седле едва держались два чернявых мальчика.

Василий облизнул враз пересохшие губы. Старший мальчонка был неприятным сюрпризом. Конь мчал, не видя дороги. С морды летела пена.

Дрожащими пальцами Василий подвинул на очках нужную линзу. На втором слое Сумрака за животным гнался седой громадой волк.

Конь вылетел к повороту и вскинулся перед Киприяновым на дыбы. Копыта заколотили по воздуху.