Анастасия Гофман - Печать силы

С момента похищения прошел целый месяц. Никаких угроз со стороны Владимира или его сумасшедших помощников не поступало, но Паша, как ответственный за безопасность ШЭИза и учеников, подал несколько запросов, чтобы разузнать о Владимире как можно больше. В ответ он не получил ничего полезного. Из ОЗБ пришло личное дело этого человека: вместо фотографии в верхнем углу красовался рисунок карандашом, почти выцветший от времени, а предоставленная информация ограничивалась только временными рамками службы Владимира в Отряде Зачистки Бесконтрольных. Последняя строчка сообщала о его смерти: 21 февраля 1867 года застрелен при попытке побега.

Программа, созданная Юнной и Пашей для подготовки учеников, работала как часы. Ученики больше не походили на неуверенных в себе школьников, нет. Они выглядели как настоящие бойцы, сильные и решительные. Это проявлялось в их бесконечных спаррингах и соревнованиях, в стрельбе по движущимся мишеням, в опасных походах в горы. Турнир за турниром проходили каждую неделю, лето подходило к концу, оставив новичкам, в числе которых был Гриша, следующий за Ванилью по пятам, и Аеринн, по-прежнему снующий рядом с ней, несмотря на запрет Паши, еще меньше времени на подготовку. Неизвестно к чему.

Гриша иногда вспоминал вечерами свою прошлую школьную жизнь. Родители хоть и не оставляли его без своего внимания ни на день, но все же продолжали упрашивать его вернуться домой. Его отец был опытным излучателем, некоторое время назад выполнявшим заказы высоких чинов на сопровождение и охрану, а специализацией матери была медицинская помощь. Женщина была известна среди целителей, и пусть было много тех, кто критиковал ее и не верил в истинность ее способностей, но все же бывали и такие, в чьих глазах надежда на выздоровление загоралась с новой силой всякий раз, как они проходили очередной сеанс.

Разумеется, эта сила не могла излечить от рака или вернуть иммунитет, который был разрушен болезнями или сильными препаратами, но все же с помощью этой самоотверженной женщины многие люди получили шанс жить без боли и страданий. Хотя бы какое-то время.

Сегодня утром в глазах Гриши не было того энтузиазма, с которым он обычно встречал рассвет. Ваниль, заметив приближение друга, тут же слезла с брусьев, благодаря Бога за предоставленную ей возможность для короткого отдыха.

– Эй, привет. Есть дело, я…

– Я не могу помочь, – мальчишка говорил неуверенно и с сожалением.

– Что?

– Я уезжаю. Мои родители настаивают на возвращении домой.

– Ты не можешь покинуть ШЭИз, это против правил! Тебе не позволят уйти…

– Уже позволили, – спокойно ответил Гриша, демонстративно помахав перед лицом девушки каким-то документом.

Ваниль тут же выхватила его из рук мальчишки и бегло прочитала. Подпись директора школы внизу подтверждала слова Гриши.

– Паша подписал это?!

– А кто же еще? – мальчишка спрятал документ в рюкзак за спиной. – Хотел сам тебе сказать об этом.

– Он сделал это специально. Знал, что ты помогаешь мне, поэтому и подписал, – зеленые глаза девушки блеснули злостью и негодованием. – Но ты сам-то хочешь уезжать отсюда?

– Мое мнение никого не интересует, мне ведь всего пятнадцать, забыла? – усмехнулся мальчишка, скрывая собственное разочарование. Грише нравилось жить в ШЭИзе, он успел завести кучу друзей и его мало заботили последние события. Он воспринимал все как игру, лишь помогавшую ему становиться сильнее. – Родители считают, что я могу пострадать.

– Наша школа находится под охраной опытных преобразователей. Это самое безопасное место во всем мире. Мы должны держаться вместе, так у нас больше шансов выстоять. Никто не знает, что на уме у этого психа, и чего он добивается. Я слышала, что пропало несколько семей, бежавших из города после того взрыва. Он всех находит, вылавливает, и неизвестно, чего он хочет добиться этим. Ты тоже можешь пострадать, если уедешь отсюда.

– А если останусь? – мальчишка вскинул подбородок, словно вызывая наставницу на бой. – Ты действительно думаешь, что если Владимир нападет на школу вновь, мы уцелеем? Нет. Мы здесь так, для массы, чтобы в случае чего закрыть этих своими спинами

Под этими он имел в виду Юнну, Пашу и учителей. Они уже давно вели себя странно, сказывалось постоянное напряжение и страх стать следующим в списке. Юнна была спокойна, чересчур уверена в себе, будто знала, чего ожидать от врага. И лишь готовила учеников к сражению, вместо того, чтобы оградить их от возможной опасности.

Кем для них всех была Вилена? Никем. Абсолютное большинство понятия не имели, что такая девушка училась у них в школе. Никто не знал ни о ее прошлом, ни о ее будущем. Все лишь жили в постоянной уверенности, что она – враг, приспешник Владимира, чьей кровожадности нет предела. Но все это были лишь слова, игра, в которой только Юнна знала правила. Ведь она не рассказала Паше, что хочет прежде всего поговорить с Владимиром. Она и словом не обмолвилась о том, что до Вилены ей нет никакого дела. «Мы спасем ее, если она еще не перешла на его сторону» – типичная отговорка, предназначенная для Паши. «Мы отомстим за смерть твоего отца», – вторая ложь. Юнна горела желанием заглянуть в глаза тому, кого не видела уже три сотни лет. Во сне его образ приходил к ней снова и снова, сжигая ее огнем, лаская горячими руками, словами любви, которые Владимир некогда посвящал ей. Той, кем она была.

Поэтому Юнна создавала вокруг себя армию. Армию таких, как Гриша и Барбелл, малютка Сью, ученица третьего курса, Рик и Габриэль, Марина и Стас. Тех, кого она даже не знала по именам, о чьих судьбах ей было неизвестно. Все, на что рассчитывала Юнна, это последний разговор с Владимиром. На то, что он достаточно выдохнется, прежде чем доберется до нее. Прежде, чем посмотрит в ее глаза.

– Мы здесь как пушечное мясо, единственное назначение которого – быть приманкой и ослабить врага, – Гриша все так же разговаривал на повышенных тонах, ничуть не стыдясь этого. – Я получил достаточно навыков, чтобы держать себя в руках. Я многому научился, и мне больше ничего не нужно.

Ваниль смотрела на него удивленно, словно не осознавала, что это действительно происходит.

– Да, я понимаю, ты хочешь помочь подруге, но быть может, она сама этого не хочет. Или уже некому помогать, – заметив испуганный взгляд девушки, он тут же продолжил, – я понимаю, это жестоко, но… ее нет столько времени. Все, что нужно было Владимиру, он уже сделал, я уверен. А остальные? Нужны ему остальные? По-моему, нет. Ты сама говорила, что Владимир и Адам были врагами, так может, дело было только в них? А Вилена попалась под руку и оказалась втянутой во все это. И если это было лишь сведение счетов, на что это, прежде всего и похоже, то нам больше нечего опасаться. Знаешь ли, убив кровного врага, ты не бежишь на улицу, размахивая пистолетом, чтобы подстрелить кого-то еще. Ты сделал свое дело и просто уходишь, исчезаешь. А Вилена… мы даже не знаем, чего она сама хотела. Может, она тоже хотела смерти директора, ведь он способствовал тому, чтобы ее родители попали за решетку. Серьезно, ей есть, за что ненавидеть Адама.