Анастасия Гофман - Печать силы

– Отвали от меня! – крикнул он, бросая руками воздух. Юнна лишь сморщилась от его вопля и настойчиво приближалась.

– Мне все равно, что ты гордый, если ты сейчас здесь умрешь, меня посадят. Ты думаешь, мне это нужно? Кроме того, Адам… то есть твой отец будет явно не в восторге, если ты вернешься к нему в таком виде…

– Не приплетай его сюда, мне наплевать, что он там подумает или сделает!

Девушка злобно фыркнула.

– Сними футболку, нужно обработать раны.

– Еще чего! – недовольно отмахнулся Паша. – И так заживет, отстань.

– Не вынуждай меня идти на крайние меры, – предостерегающе парировала Юнна, сверля мальчишку серьезным взглядом. – Ты ведь знаешь, что для участия в турнире нужно разрешение наставника… А ты в плохой форме, даже не знаю, как…

– Ну ладно, ладно! – торопливо согласился Паша и тут же снял футболку. Она была безнадежно испорчена кровью, пылью и потом, но вряд ли мальчишку это волновало.

Юнна достала из походного рюкзака перекись водорода, бинты и пластыри, готовясь обрабатывать чужие раны.

– Не думала, что у тебя есть татуировка.

– Что? – Паша произнес это как-то встревоженно. – А, ты про это… Это лабиринт.

– Давно сделал?

Мальчишка не подал виду, что ему больно, когда раны стали покрываться шипящей розовой пеной.

– Ты даже не представляешь насколько давно…

– Не замечала раньше.

– Просто его не всегда видно, – уклончиво ответил Паша и оглянулся. От недавней злобы не осталось и следа. Юнна не ожидала, что ее подопечный вдруг станет таким спокойным. – Это моя печать силы. Ее видно, только когда силы на исходе… или когда я поглощаю чужую энергию.

– Никогда не слышала о подобных печатях, – девушка улыбнулась, пытаясь скрыть свое недоверие. – А твой отец знает? Не обижайся, но он точно не тот человек, который приветствовал бы подобные вещи…

– Не приветствовал бы, если б сам не сделал.

Девушка замерла в изумлении.

– Что ты имеешь в виду?

Это был тот самый момент, о котором Паша, этот ребенок, мечтал уже очень давно. Рассказать правду о том, что с ним сделали. Мальчишка резко повернулся, не обращая внимания на боль. В глазах наставницы он искал какой-то знак доверия, поддержки. Он хотел убедиться, что Юнне можно доверять.

– Это все он… сделал меня таким. Когда мама умерла, он помешался на идее, что я должен быть как все, как он. Я обычный, видимо папаша не мог смириться с этой мыслью, поэтому и сделал меня таким. Я уже не помню, как это произошло, но с тех самых пор печать заставляет меня питаться энергией других людей. Я… никак это не контролирую.

– Адам отдал тебе свои силы, – девушка говорила вкрадчиво, чтобы не разрушить обстановку доверия. Она вспомнила, как сама проснулась однажды утром после тяжелого запутанного сна. В нем Юнна встретила маленькую озорную девчонку и отдала ей свои силы, став обычным человеком. Щемящее чувство в груди, преследовавшее девушку на протяжении нескольких столетий, вдруг стало едва ощутимым. Юнна поняла, что действительно может разделить с кем-то свой дар. Или проклятие, но она не сделала этого. Просто боялась кому-либо навредить.

– Он любит говорить про энергию и прочую чушь, – Паша наклонился к наставнице чуть ближе, словно боясь, что его слова кто-то услышит. – Он чокнутый, говорит, что ему больше трехсот лет. Только никому не рассказывай про это, иначе…

– Не волнуйся, Паш, я никому не скажу. Обещаю, – она понимающе кивнула головой. – «Вот, почему Адам не узнал меня, у него нет больше способности различать нас и других».

Паша облегченно выдохнул. Его собственная тайна, наконец, перестала быть таковой. Он разделил ее с другим человеком и от этого, даже при таких ужасных обстоятельствах разбитый и духовно и физически, в душе мальчик улыбнулся.

Юнна и Паша очень сблизились. Адам радовался, что его сын наконец-то смог подружиться с наставницей, Паша все больше походил на истинного поглотителя, перестал чувствовать себя чужим в окружении других учеников. Только директор школы не имел даже отдаленного представления, как больно было Паше осознавать, что Юнна, всеобщая любимица, заботливая, чуткая и такая притягательная девушка, никогда не ответит на его чувства. Мальчишка не мог отказаться от глупых надежд, а Юнна в свою очередь испытывала ужасное чувство вины за то, что не могла ни оттолкнуть Пашу от себя, ни ответить ему взаимностью.

Юнна боялась вновь сблизиться с кем-то. За годы, проведенные в одиночестве, девушка привыкла во всем полагаться только на себя. Она никому не могла доверять. Но чувства Паши были так искренни, так светлы, что даже черствое сердце Юнны не могло не поддаться на соблазн. И именно в тот момент судьба ввела в игру еще одному фигуру – Вилену, мысли о которой поглотили Пашу с головой практически сразу же, пусть он старательно пытался это скрыть даже от самого себя.

Вилена была совершенно невыносимой: взбалмошной, непослушной, упертой и грубой. Но именно эти черты ее характера заставили Пашу выйти из зоны комфорта. Парень привык, что ему никто никогда не перечит (не считая Ванили, которая пыталась привлечь к себе внимание друга, постоянно делая все ему наперекор), другие ученики относились к Паше с уважением, а фанаты турниров вообще боготворили его. И тут эта девчонка: неуклюжая, беспечная и такая… вредина!

Но почему-то только рядом с ней Паше захотелось чего-то нового. Он не хотел подчинить ее, как наставник, он хотел уберечь ее от глупых ошибок, хотел научить ее быть сильной, чтобы всегда быть уверенным в ее безопасности. Паша хотел быть рядом с Виленой, чтобы видеть ее возмущенное, но такое милое выражение лица, когда у нее что-то не получается, чтобы смеяться над ее неуклюжестью, злить ее, подтрунивать над ее неудачами лишь с одной целью – вызвать у этой девчонки хотя бы какие-то чувства, адресованные именно ему .

Но вот ее нет.

Паша отмахнулся от навязчивых плохих мыслей, вновь сконцентрировался на том лучике воспоминаний, ведущих его разум к разуму Вилены. А Юнна натянуто улыбнулась, вдруг осознав, что, возможно, больше не увидит Пашу по-настоящему счастливым.

– Сними повязку.

Свет лился из окон дома, освещая тропинку, но входная дверь оставалась во владениях вечернего мрака.

Вилена смотрела вперед, не отрываясь. Ее глаза видели, но сердце ничего не ощущало, а разум отказывался верить в происходящее. Двери хорошо знакомого дома манили к себе, звонок беззвучно отзывался в разуме девушки знакомой мелодией ее прошлого. Вилена замерла от волнения – тишина заполнила салон, прерываясь лишь легким дыханием Марка, все это время внимательно наблюдавшего за напарницей.

– Зачем ты привез меня сюда? – холодно спросила она, как только к ней вернулся голос.