Элиза Крейв - Надлом

времени, ты бы всё равно не провела церемонию. Но я не собираюсь просто так здесь стоять, пока ты

обращаешься с Медой так, словно она какое-то исчадие Ада. Кажется, ты скорее дашь ей умереть,

чем ей поверишь.

Джо бледнеет, но Хай ещё не закончил.

— Ты не заслуживаешь быть борцом — и это не потому что у тебя нет ног, а потому что у

тебя сердца.

Это ранит Джо. Она смотрит на меня, и я отвожу взгляд. А она ведь права, что мне не

доверяет. Я не заслуживаю доверия, я же дьявол. Я — подлая, а Хай разнёс её в пух и прах ради

меня. Это я — исчадие Ада.

Сбросив пыл, Хай, кажется, чувствует такую же вину, как я. Если её боль вызывает во мне

такие чувства, то что уж говорить о нём. Его голос смягчается.

— Джо…

Она съёживается при звуке его голоса, машет головой и уносится прочь.

Хай закрывает лицо руками и издаёт расстроенный звук. Он бьёт по столу, а затем смахивает

всё с него на пол. Думаю, это что-то вроде мужских слёз.

Я люблю пытки не меньше любого демона, но это уже переходит все границы. Джо только и

делает, что причиняет боль человеку, которого любит, пытаясь не сделать ему больно, в то время как

совершенно сбитый столку Хай крутится вокруг, снова и снова принимая на себя удары от Джо, при

этом не понимая, почему его лучший друг постоянно его отталкивает. Наверное, ему кажется, что её

просто подменили. Она ходит и разговаривает, но это не Джо. Не его Джо. Но он не может её

оставить. Они связаны, и чем больше один старается высвободиться, тем больнее другому.

Похоже, сейчас я нарушу все статьи кодекса лучших подруг, но судя по тому, что я видела по

телевизору, его вообще мало кто соблюдает. Кроме того, на этот раз у меня благие намерения: этим

двоим надо разобраться в своих чувствах.

— Хай, — говорю я, и жду, когда он обратит на меня внимание. Он оставляет стол в покое, и

тяжело на него опирается. Затем поворачивается и смотрит на меня. Я делаю глубокий вдох. — Джо

тебя любит.

100

Думаю, ударь я его безбольной битой, он бы среагировал куда спокойнее. При других

обстоятельствах, выражение его лица показалось бы мне очень забавным. На самом деле, оно и

сейчас забавное — вытаращенные глаза, распахнутый от изумления рот и кожа бурого цвета.

— Иди, поцелуй её и помирись.

Его мозг снова начинает работать.

— Что?

— Поцелуй её.

— С чего бы… То есть… Это не… — Он пробегает рукой по волосам, взъерошивая их.

— Прости, я что, неясно выразилась?

— Э-э, но…

— Поцелуй. Её.

— Ты в своём уме? — Его лицо искажается от боли, как если бы я ткнула его палкой. — Она

меня ненавидит.

Ого. Серьёзно. Я вздыхаю — похоже, придётся ему объяснить.

— Джо тебя любит. Хотя сама она этого не хочет из-за всей этой традиции с борьбой в парах.

Она думает, что ты не захочешь сражаться с ней плечом к плечу… из-за её слабости. — Я

постукиваю ногой.

А Хай просто стоит. Извилины его мозга работают из последних сил. Пытаясь обработать

информацию. «Система не отвечает» светится у него на лбу.

Может, попробовать латынь? «Оцелуй-пэй её-эй.» Ладно, я знаю только поросячью латынь.11

— Но…

Может, мне спеть? Ты же знаешь, что хочешь её поцеловать — тпру-тпру! А-ля Русалочка.

— А-а-а! — Он вскидывает руки и топочет прочь. И всё бы хорошо, но в тот же момент Джо с

грохотом проносится в прямо противоположном направлении. Ах, ну, что же я ещё могу сделать.

Джо возвращается через несколько минут с красными глазами и поникшей головой. Мне

становится не по себе.

— Джо… — Даже не знаю, что я собиралась сказать, но это не важно, так как продолжить мне

не дают.

— Нет, Меда, он прав. — Её пальцы теребят половинку подвески. — Я, правда, тебе доверяю.

— Джо смотрит мне в глаза, и я через силу не отвожу взгляд. Она приподнимает подбородок. —

Давай проведём обряд.

Проведём. Потому что мне надо защитить себя от демонов.

Однако признаться ей в этом я не могу.

Я делала вещи куда хуже, говорю я себе. В сравнении с ними, это — ничто. Но прямо сейчас

мне так совсем не кажется.

Хай возвращается, ведя за собой Ури, пока я расчищаю место на полу. Я рассказываю им о

решении Джо, так как сама она отказывается даже смотреть в сторону Хая, что уж говорить о том,

чтобы поговорить с ним. Хай же наоборот не сводит с неё глаз. Он — учёный, ищущий

доказательство для подтверждения безумной, способной изменить мир гипотезы. Как минимум, его

мир. Ури замечает, что происходит что-то важное, и всё переводит взгляд с Хая на Джо и обратно.

Затем поворачивается ко мне, и его брови оказываются почти у кромки волос.

Чудесно, все будут думать неизвестно о чём, пока меня будут закидывать смертельно

опасными заклинаниями.

Мы заканчиваем расчищать пол, и Джо показывает мне лечь на пол. Следующие пятнадцать

минут она портит ковёр магическими символами.

— Это для защиты. Если что-то пойдёт не так… это может уберечь тебя от смерти.

Прекрасно.

Покончив с этим, Джо садится рядом со мной на колени. Она облизывает губы и тяжело

глотает.

11 Прим.пер.: «Поросячья латынь» — манера коверкать слова, переставляя первый согласный звук в конец слова и

добавляя «эй»

101

— Заклинание состоит из шести частей, первые четыре сложнее всего, предупреждаю, будет

жечь. Ты должна продержаться как можно дольше — если мы потеряем телесный контакт, мне

придётся начинать часть с начала. Хорошая новость — каждая часть вдвое меньше и менее

болезненна предыдущей. На последнюю отводится всего пятнадцать секунд, и боли практически не

чувствуется, но первая… — Она замирает с дрожью.

Можно посчитать. Шесть частей, самая короткая — пятнадцать секунд, значит, самая длинная

— восемь минут, к которым прибавляются агонии. Должно быть, по моему лицу стало видно, что я

об этом думаю, потому что вскоре Джо неловко похлопывает меня по плечу. Если она пыталась меня

напугать, то у неё это получилось.

— В любом случае, вне зависимости от того, как тебе больно, не дёргайся, иначе нам

придётся начать сначала. — Она разминает пальцы. Никогда не видела её такой нервной.

Я киваю, показывая, что поняла. Ей надо успокоиться, иначе мне будет плохо.

— Всё идёт как надо, — подбадриваю я.

— Верно, — соглашается она, но звучит это неубедительно.

Я заставляю себя улыбнуться.

— Эй, доктор, любая операция — вещь сложная, но у тебя всё получится. — Я возвращаюсь к

нашему разговору о намерениях, давая ей понять, что я ей доверяю.

Джо слабо улыбается, но улыбка исчезает с её лица, как только она опускается рядом со мной

на колени. Она пробегает глазами по записям в последний раз. Затем достаёт из-под куртки нож и