Элиза Крейв - Надлом

тоннеля двух людей с завязанными глазами. Я чувствую их запах еще до того, как вижу. Я чувствую

их сущности, их души. Потому что я наконец признала себя. Я — демон, и я голодна.

Люди кричат и вырываются, их страх наполняет воздух. А их ненависть лучшая приправа. Я

буду купаться в их криках и распишу стены их кровью. Хотелось бы мне, чтобы мать увидела меня

сейчас, и поняла, что ее эксперимент полностью провалился.

Толпа скандирует:

— Меда, Меда…

Их подстегивает боль и ожидание того, что должно произойти. ажда крови пьянит этих

чувственных созданий, заставляя их кружить и сновать почти в сексуальном возбуждении. Они

напоминают угрей в омуте. Я склоняюсь и скольжу вперёд. Мой дорогой папочка ликует. Он

вскидывает руки, подстегивая ажиотаж толпы.

Люди прикованы к двум обсидиановым плитам, которые медленно скользили по направлению

к центру, ко мне. Эскорт отступает назад на пару шагов, расчищая пространство между мной и

людьми.

Мой отец снова вскидывает руки, и на зал опускается тишина, но я все ещё чувствую

неистовую энергию. Демоны замирают в своих креслах. Я смотрю на их оскаленные нетерпеливые

лица. Я вижу в них сотни отражений себя.

— Меда, прими дар и докажи свою преданность, — говорит отец.

Папочка, а ты умеешь порадовать!

Я размерено двигаюсь вперёд. Люди пытаются бороться со своими оковами, отдавая все силы.

Они избавились от повязок. Хорошо. Теперь мы всё видим.

Что-то бьется в моем разуме, сражаясь с сумасшедшей яростью. Это напоминает легкие

прикосновения крыльев бабочки.

Но меня не волнуют бабочки. Я обнажаю свои когти, хотя со стороны может показаться, что

это просто слабая человеческая рука, обхватившая подбородок женщины. Я упиваюсь ее страхом,

когда неожиданно ловлю её взгляд.

Крылья бабочки хлопают, и я наконец понимаю, что пыталось сказать мне прекрасное

существо.

Я знаю, чьи это глаза. Джо.

Нахлынувшая волна гасит огонь, оставив меня дрожать от холода.

— Меда, что происходит? — Джо напугана, она вертится, пытаясь вырваться. Ее страх волной

накрывает меня, и потухший уже было огонь готов вернуться. Я отступаю назад, чтобы сдержаться.

— Меда?

— Меда? Что такое, дорогая? — Это отец. — Толпа шипит и свистит, но отец успокаивает её

легким взмахом руки. Я делаю ещё один осторожный шаг назад. ивотная часть меня, часть,

которая уже почти праздновала победу, снова бьется взаперти. — Меда?

— Меда? — Хай.

— Меда? — Джо.

Они все хотят ответов. Отец думает, что я победила. Джо и Хай не понимают, что происходит.

Они хотят ответов. Но у меня их не нет. Я проиграла. Я смотрю в покрасневшие от слез глаза Джо и

в разочарованные Хая. Мне нечего им сказать.

— Меда. — Голос отца приобрел командный тон. Он как будто заставлял меня съесть

нелюбимые овощи. — Это будет доказательством твоей верности, — говорит он.

Я никогда не слушаюсь чужих приказов.

122

— Они мои друзья… — Язык стал тяжелым, а голос хриплым.

— Нет, Меда. — И вот он снова любящий папочка, желающего своей девочке только

лучшего.

— Да, мы ее друзья, вонючий ты дьявол…

Один из демонов заставляет Джо замолчать. Не самым мягким способом.

— Нет. Они даже не знают, кто ты такая. Как они могут быть твоими друзьями?

— Вот так. — Хай дерзит и геройствует, хотя и дрожит от страха.

— Я не знаю, что здесь происходит, но…

— Сказать им, что происходит, Меда? — спрашивает отец. — Толпа одобрительно ревет. Он

машет рукой, и экран оживает. Мы с мамой изучаем комнату.

Нет.

Я скрещиваю ноги, боясь, что иначе упаду.

Нет! Но мой рот открывается и закрывается, не издав ни звука.

— 15 мая 2009 года. Объекту четырнадцать лет и одиннадцать месяцев.

Я кричу и бросаюсь вперёд, пытаясь остановить то, что должно было произойти. Я не могу

наблюдать за этим, не могу терпеть. Демоны, о которых я даже не знала, тянут меня назад. Это пара

из эскорта Джо и Хая. Теперь они держат меня.

— Меда, что происходит? — Голос Хая дрожит.

Я не отвечаю. Просто не могу. Лицо на экране продолжает говорить, описывая возможности

полу-демона, полу-Тамплиера.

— Тебе нужно это увидеть, вспомнить, что ты такое, — продолжает мой отец.

— Я наполовину человек. — Я цепенею, пытаясь объяснить

— Наполовину… Меда. — Хай все ещё не понимает. — Тамплиеры — люди.

До Джо начало доходить.

— Меда, кто это такая?

Она уже знает, но я всё равно отвечаю:

— Моя мама. — Я не смотрю на Джо. Не хочу.

Спокойный и утешающий голос моего отца прорезает тишину:

— Ты не одна из них, но мне кажется, ты это знаешь. — Я не смотрю на экран. Так или

иначе, наша игра еще не окончена. Глаза отца полны понимания. — Может это и весело,

притворяться. Мы все бываем человечными время от времени. Но это не по-настоящему. Это не

навсегда.

— Я наполовину человек, — повторяю я.

— Я не говорю о твоей родословной. Я говорю о личности, душе. Некоторые просто…

тёмные, Меда. Большинство из этих демонов были людьми. — Он указывает на толпу, и она гудит в

знак подтверждения. — Но теперь их души навсегда принадлежат этому месту. Потому что они

способны на ужасные вещи. Они не неправы, Меда. То, что ты делаешь и хочешь делать, вполне

нормально. Здесь.

Джо и Хай кричат. Охранники быстро заставляют их замолчать, и мы возвращаемся к

просмотру домашнего видео.

Мама продолжает. Её тон жесткий и профессиональный.

— Объект заинтересован во взаимодействии с другими людьми. Я думаю, она… одинока. —

Она на мгновение замолкает и опускает взгляд, но затем ученый в ней берет верх. Она прочищает

горло. — Человеческие эмоции достойны похвалы. Я надеюсь, мы сможем победить её тёмную

сторону. Надеюсь, ей можно будет взаимодействовать со сверстниками. До этого она была слишком

молода. Дети не контролируют себя. Но в этом возрасте объект уже достаточно взрослый для…

123

Отец перематывает видео вперёд.

— У объекта не было доступа ко второму источнику питания в течение пяти недель. Но мне

не сдержать её без дополнительных ограничителей. — Отец снова перематывает. По всей видимости,

он ищет что-то. В быстрой перемотке моя мама подносит маленькую меня к экрану. Джо догадалась

обо всём. Ответы на ее вопросы находятся на экране. Я была маленькой, пухлой девочкой с

сияющими волосами, но всё-таки…

Мама говорила со мной, она не притворялась. Ей не нужно было. Я помню. «Мы должны

победить это, Меда. Ты сможешь. Оставь все прошлом». И прочая воодушевляющая чепуха. Можно

подумать, зло, таящееся во мне, просто вредная привычка вроде курения. А я — Паровозик, который