Дмитрий Суслин - Царевич Ваня и Серый Волк

Царь в страшный гнев пришел, ногами топает, глазами зыркает, кулачками трясет, слюни пускает.

– Найдите мне ее! – кричит.

– Ищем! – кричат слуги. – Ищем, царь батюшка.

Выплюнул кляп изо рта царевич Ваня и засмеялся:

– Что, старый обманщик? Получил царскую дочку? Так-то тебе! Нечего было слово царское нарушать. Отомстит теперь тебе Илья Муромский. Камня на камне от твоего дома не оставит.

– Увести его!!! – закричал царь Владисвет бабьим голосом. Схватили казаки царевича Ваню и с силой поволокли его по дворцу. Спустились с крыльца и приволокли к дверям, что в подвалы царские вели. Открыли их и потащили царевича в темницу. Затем его кинули в самую дальнюю клеть, да еще и тумаков надавали.

– Будешь знать, как царя гневить!

И ушли. А за стенами темницы опять волчий вой послышался. Тоскливый и протяжный. Это Удачу тоже в клетку заперли. Да только челюстями мощными разгрыз он полено словно сухарь и снова завыл, своих братьев, на помощь призывая.

Остался один царевич Ваня. Смотрит по сторонам, а ничего не видит. Глаза после света белого к темноте тюремной непривычные. Слышит он только голоса тихие, сердитые, ничего хорошего не обещающие. Понял он, что оказался среди тех самых разбойников, которых сам в эту тюрьму привел. И разбойники его тоже узнали.

– Смотри-ка, Вань, – говорит один из них, – не иначе это наш победитель в гости пожаловал.

– Вроде он.

– Точно он! С твоим сыном Воробьем дрался этот отрок. Я его хорошо запомнил.

Тут глаза Ванины к мраку привыкли, и узнал он атамана разбойников Ваньку Каина. И тот на него большими черными глазами уставился. Загремел цепью длинной, которой к стене прикован был, к царевичу направился. А с ним вместе еще пять разбойников. Один страшнее другого. С рваными ноздрями, отрубленными ушами, один без глаза, другой без ноги. В лохмотьях все да в кровоподтеках после пыток на дыбе испытанных. Ничем на тех молодцов, что дрались в Лапотном овраге не похожи.

Вылез вперед разбойник самый невысокий с отрубленным ухом, уставился на Ваню и ехидно спросил:

– Кто же это ты таков будешь? И почему в тюрьме оказался?

– А тебе какое дело? – огрызнулся Ваня. Нисколько разбойников он не боялся после всего, что произошло. Только горечь и боль терзали его душу и волнение. Неужели все пропало? Столько трудов прахом пошли из-за подлости царя Владисвета!

Тогда низенький вдруг приставил к его горлу нож, неизвестно, как у него в руке оказавшийся.

– А я вот тебе язык отрежу. Раз говорить не хочешь, значит, он тебе и не надобен.

– Раньше я тебе второе ухо оторву, – пообещал царевич Ваня.

Разбойники захохотали. Ответ мальчика им понравился. Даже Ванька Каин усмехнулся. Но потом стал серьезным, оттолкнул одноухого в сторону, сам перед царевичем встал.

– Узнаешь? – спросил он его грозным голосом.

– Отчего же не узнать? Узнаю.

– И я тебя узнаю, царевич. Где же твои друзья, дружинники? Отчего оставили тебя? В тюрьму бросить позволили. Почему?

Не хотелось Ване с разбойником разговаривать. Однако понял он, что если молчать будет, тогда его точно зарежут, и уже никакой возможности все поправить не будет.

– Против подлости сила бессильна бывает, – пробормотал он.

Ванька Каин кивнул понятливо:

– Значит, так тебя царь наш наградил за службу верную? Вместо яблок молодильных для царя Дубрава, цепями тебя одарил?

Видимо в тюрьме было все известно, что на воле делается.

Ваня кивнул и вдруг не выдержал и всхлипнул.

– Что испугался? – радостно завопил одноухий. – Неохота погибать? Плачешь?

– Цыц! – вдруг крикнул на него атаман. – Не видишь что ли, Ерема, что не от страха он плачет? От обиды. Самый великий богатырь плачет, когда предательством его одолевают, а не в честном бою. А он еще отрок младой, несмышленый, в байки про царскую милость верящий. Не знает, какие они цари то бывают.

Смотрит Ваня на разбойничьего атамана и удивляется. Вроде бы со злобой он должен на него смотреть великой, а ничего подобного. Спокойно смотрит на виновника своего заточения. Достойно даже. Словно и не разбойник вовсе, а воевода на заставе богатырской. А атаман продолжал басовитым голосом:

– Лихой у тебя телохранитель. Не видывал я еще такого богатыря. Где потерял его? Иль покинул он тебя?

– Нет. Вместе со мной.

– И где же он?

– В клетку его велел царь Владисвет посадить.

– В клетку? Человека?

– Не человек он, друг мой.

– А кто же тогда?

– Волк Удача.

– Волк Удача? – хором воскликнули разбойники и от Вани на всякий случай отпрянули. – Волкодлак?

– Чего удивляетесь? – горько усмехнулся Ваня. – Пришло его время Родине послужить, вот и встретились мы с ним.

Разбойники стали что-то тихо между собой обсуждать. Одноухий Ерема подошел к Ване и стал ножом веревки резать. Прежней злобы в его лице как не бывало. Наоборот, стал добродушен он, заулыбался мальчику беззубым ртом.

– Спасибо, – поблагодарил его Ваня, когда получил возможность двигаться.

– Что спасибо! – махнул рукой Ерема. – Вот к ночи кузнеца приведут, и наденет он на тебя новые украшения.

Он поднял цепи, что сковывали его руки, и позвенел ими.

– До ночи еще далеко, – ответил Ваня. – Глядишь, и мой друг отдохнет, сил наберется. На закате себя покажет.

Тут к нему снова разбойники подошли.

– Слышь, царевич, – обратился к нему Ванька Каин. – Мы тут побег затеяли. Если слово дашь, не выдавать, возьмем и тебя.

– Спасибо вам, братья разбойники, – ответил царевич. – Да только не по пути мне с вами. Что я, разбойничать с вами отправлюсь, людей честных грабить и убивать? Лучше здесь останусь. Не выдам я вас страже.

– Ну, как знаешь, – атаман разбойников, даже как будто обиделся. – Жди тогда свою Удачу, коли тебе наша не по нраву.

И отошли от царевича разбойники в свой угол и повалились, кто спать, кто в бабки играть. Словно ничего и не произошло.

Теперь, пока Ваня в тюрьме томится, кузнеца с цепями ждет, мы к его друзьям отправимся.

Но, о волке Удаче и сказать нечего. Посадили его в клетку, крепко цепями да ремнями к решеткам приделали. Стоит волк посередине клетки, ни лечь не может, ни сесть. Стоит, глухо рычит, на сторожей злобно поглядывает.

Заката ждет.

А вот что с Василинкой стало, куда она среди всей суматохи вдруг подевалась, всем наверно интересно знать. На то и пора как раз пришла.

Как только девочка увидела, что началась драка, поняла она, что ничего сделать не может. В силах ли ей ребенку с ратниками взрослыми бороться?

Эх, жаль, что так глупо попалась она со свистком волшебным. А то бы давно уже ее богатыри ничего от царского дворца не оставили, и всех воинов Владисвета по всему городу бы разогнали. Но помимо свистка у девочки еще одна вещица была волшебная, которая одна десяти свистков стоила.