Андрэ Нортон - Пояс из леопарда

Свет запылал нестерпимо ярко. Злость Урсиллы из-за моего упрямства питала огонь. Она бы охотно прибегла к другому оружию, и оно наверняка было у неё под рукой. Хотя колдунья и не говорила ни слова, цели её были ясны. Послушайся я сейчас, тогда часть Кетана уцелеет. Если же я заставлю её прибегнуть к Силам, необходимым для того, чтобы целиком подчинить меня её воле, тогда мой внутренний стержень превратится в одну из теней, бегущую по этой земле. Вернуть же в настоящее она сможет лишь мою оболочку, наполненную иным содержимым, совершенно отличным от моей собственной сущности.

Сполохи огненного сияния стали менять цвет — в оранжевом появились пурпурные вкрапления. Вернуться к ней — или оказаться уничтоженным!

Но единый мой дух, хотя и перепуганный и наполненный смертельным ужасом, всё-таки не хотел сдаваться. Я знал какое мне грозит наказание, но часть, являвшаяся Кетаном, не могла смириться и позволить Урсилле полновластно распоряжаться мною. Не знаю, что придало мне решимости в ту минуту, но я не отступил, устоял. А потом…

Яркая пурпурная вспышка взорвалась над звездой. Концы её разлетелись в стороны, страна Теней куда-то провалилась, и я начал стремительно падать в темноту, не в состоянии управлять своими движениями.

Затем появилось ощущение жары, хотя на этот раз не такое сильное, как от звезды, когда ярко пылавшие языки пламени пытались прожечь меня. Я открыл глаза и увидел дневной свет. Над головой стояло солнце…

Какой резкий переход! Или я по-прежнему где-то между миром Теней и реальностью? Но чувства постепенно возвращались, и я увидел перед собой женщину, стоявшую на вымощенной камнем дорожке, ведущей к Звёздной Башне и разделявшей сад диковинных трав на клумбы-грядки.

Медленно возвращалась память. Я поднял голову и понял, что по-прежнему облачён в шкуру леопарда. Кто-то защитил меня от чар Урсиллы… Кажется, я понял, кто… и удивлённо посмотрел на женщину. Почему-то я был уверен в том, что моё спасение — дело её рук.

Но то была не моя Лунная Девушка. Хотя она отличалась такой же стройностью. И лицо у неё было молодое, вот только глаза… В них отражались все годы её мудрости. Хотя она и была женщиной, на ней были бриджи и куртка — такого же цвета, что и растения вокруг.

Тёмные блестящие волосы женщины были заплетены в косы, уложенные венцом вокруг головы. Кожа не отличалась белизной, а потемнела от загара, словно большую часть своей жизни хозяйка сада проводила, на свежем воздухе.

Рядом с ней стояла корзина со свежесобранными травами. Но мой взгляд остановился на том, что она держала в руках, нацелив на меня острие. Так можно держать только копьё — для предупреждения врагу или для защиты.

Я узнал жезл Силы, хотя он ничем не напоминал тот, который я видел у Урсиллы (она хранила его подальше от посторонних глаз). Он не был вырезан из кости, не было видно и магических слов, нанесённых красной и чёрной красками, как у Урсиллы. Напротив, то, что держала в руках женщина, больше походило на свежесрезанную и очищенную ветвь, прямую и без сучков. На острие торчал один-единственный листок. Он был направлен на меня и формой напоминал конец копья, только был ярко-зелёного цвета.

Я не отрываясь смотрел на женщину. Она тоже не отводила от меня взгляда. Она, как и Урсилла, была Мудрой Женщиной, хотя я чувствовал, что Силы, которым она служит, вовсе не те, к которым прибегает для своих колдовских дел Урсилла.

— Кто ты? — женщина всё ещё не опускала жезл-копьё. Я не сомневался, что если бы сделал хоть одно неверное движение, меня ждала бы печальная участь.

Но в ответ я опять ничего не смог сказать. Попытался произнести своё имя, но получился лишь звук наподобие рычания.

Она склонила голову набок, как бы прислушиваясь к моему рыку.

— Колдовство, — наконец заговорила она. — Сила, но не совсем правильно использованная. Ночью я почувствовала, что ты пришёл. А теперь… Ты внёс в наш мир нечто чуждое. Мы не можем этого допустить. Позволить, чтобы к нам проникла хотя бы тень Тьмы? Нет! — и она решительно покачала головой.

Я закричал, отчаянно взывая о помощи. Если Мудрая Женщина смогла не позволить Урсилле подчинить меня своей воле (я был уверен, что именно она расколола мир Тени надвое), то она наверняка могла и спасти меня — подсказать, как можно выбраться из тела зверя, в которое я был заточён.

Я начал медленно приближаться к ней, подползая к ней на брюхе из кустарника, в котором залёг на ночь. Может быть, не словами, а телодвижениями я смогу рассказать ей о своей беде, попросить о помощи?

Я старался, как мог.

Жезл-копьё уже не целился в мою голову — сначала он едва заметно дрогнул, а потом его острием-листком она принялась выписывать в воздухе пылающие символы, оставлявшие после себя зеленоватый дымок, который почти мгновенно рассеивался.

— Нет, — ответила она, покачав головой. — Когда Тьма обрушивается на нас, а зло приходит на нашу землю, мы не открываем ворота колдовству, которое несёт с собой запах Тени. Я не знаю, кто ты такой и какие беды пришли за тобой следом. И я ничего не могу для тебя сделать. Позволить тебе остаться… Даже… — она заколебалась. — Я не верю, что такое существо, как ты, может войти в наш мир. Если бы ты мог… Вот тогда бы…

По всему было заметно, что её решимость дрогнула. Я прополз ещё немного. Но стоило мне опустить лапу на каменную дорожку, на которой стояла женщина, как последовала зелёная вспышка. Свет исходил не от её жезла, а от самой земли, и лапу пронзила острая боль. Я мигом отполз назад, за невидимый барьер защиты. Она сказала правду — её круг, поле Зелёной Магии, отталкивал меня.

Моя человеческая натура отступила. На какое-то время я перестал быть Кетаном, помещённым в шкуру животного, которая превратилась в настоящую тюрьму. Мною завладел леопард, рассвирепевший из-за того, что его Желания не исполняются. Мой хвост дёрнулся, я взвыл во весь голос и прыгнул.

Выражение лица женщины изменилось. Она подняла жезл и со всего маха ударила им по воздуху. Спину, на которой ещё оставались следы от когтей птицы, вдруг резко обожгло, хотя её жезл даже не коснулся моего тела.

От боли и отчаяния я громко взвизгнул. Боль усилила мою ярость, оттеснив человека глубоко внутрь. Напасть… Убить… Убить! В моём сознании отчётливо прозвучало это слово, словно кто-то прокричал мне в ухо приказ, которого нельзя ослушаться. Я снова зарычал и ударился о барьер, столь надёжно огораживавший мир, в котором меня наверняка могли спасти.

Жезл женщины снова рассёк воздух. Удар опять пришёлся по израненной спине. Даже животное понимало, что если я продолжу вести неравную схватку, то приму на себя лишь ещё большую боль. Взрычав, я повернулся и обречённо побрёл обратно в заросли, ни разу даже не оглянувшись.