Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – маркиз

Я вздохнул с немалым облегчением.

– Вы прекрасно все понимаете.

– Да что тут понимать, – ответил он равнодушно, – это напрашивается. Но, простите, я не оставлю теплую и сытную службу у короля, чтобы поселиться на земле, которая только называется маркизатом, а на самом деле принадлежит морским пиратам. Как бы вам этого ни хотелось.

Я развел руками с явным сожалением.

– Извините, мое предложение вас, как мне показалось, даже оскорбило.

Он сказал суховато:

– В некотором роде.

– Я понимаю, – сказал я. – Конечно, в королевстве все давно утряслось. Там никто даже палец не прищемит. А здесь… Можно и голову сложить. Тут и графский титул не утешит.

Он поморщился.

– Сэр Ричард… Вы же сами знаете, не в вашей власти раздавать титулы.

– Знаю, – ответил я, – но знаю, вы могли бы стать графом с момента, как переступите борт багера. А через годик, когда вернетесь в столицу Гессена, король Хенрих будет считать вас настоящим графом. И ни у кого не возникнет сомнений, что вы – граф!

Он фыркнул, выпрямился, донельзя оскорбленный, что ловлю на пустышку.

Багер быстро снижался, впереди небольшой город странной архитектуры, словно дома строили термиты, а не люди. Огромные термиты, вооруженные строительной техникой, материалами и своей термитьей логикой.

На борт поднялись всего двое, третьим перепрыгнул через борт незримник. Те двое с веселым гомоном сразу пошли на корму, там все еще длится ритуал «спасения», а незримник остался на месте. Под ногами дрогнуло, мы начали набирать высоту и одновременно пошли в сторону севера. Народ, оживленно разговаривая, разбредался, затем кто-то начал собирать всех в одно ритуальное месиво, но незримник остался там, где стоял.

Я не смотрел в его сторону, пусть думает, что не вижу, сердце колотится, в ушах стоит звон. Незримник начал двигать руками, меня охватил холод. Сволочи, уже знают, я в близком контакте опасен. Знают и то, что двое их предшественников уже никогда не поднимутся на багер. Этот постарается шарахнуть чем-то издали…

Все еще глядя в сторону, я как бы случайно снял с пояса болтер, неспешно повернулся в сторону незримника и сжал холодный металл, шепнув мысленно:

– Выстрел!.. Выстрел!..

Руку не толкнула отдача, но звучно лязгнуло о противоположный борт транспортника. Незримник дернулся, сбился с ритма. Второй болт ударил его в бок. Он изогнулся от боли, лицо стало бешеным. Я поспешно выстрелил еще трижды. Стальные болты прошили его тело, как сгусток тумана, звякнули и остались в борту шляпками заклепок.

Пассажиры с веселым гамом сбивались в кучу, никто ничего не заметил, Рефершельд следил за ними с понятным интересом.

– Ну что, – сказал он, оглянувшись, – маркиз, это последняя возможность! Дальше только ваш маркизат. А там – пираты. Потешьтесь до того, как разбойники вас повесят…

– Да я тут по-своему тешусь, – сообщил я хриплым голосом.

Он посмотрел с подозрением.

– Это как?

Я бросился к трупу, который вижу пока только я, начал поднимать, незримник тяжел и громаден. За спиной послышались торопливые шаги, встревоженный голос Рефершельда раздался над головой:

– Что случилось?

– Возьмите за ноги, – попросил я. – Тяжелый, гад, да еще какой-то скользкий…

Я поднял тело на край борта, начал переваливать на ту сторону, и тут его потоком воздуха рвануло с такой силой, что я ударился о железо.

Рефершельд отшатнулся, злой и непонимающий, на щеке появилось и начало шириться красное пятно.

– Что это было? – воскликнул он.

– Сапогом зацепило? – посочувствовал я. – Вон по скуле…

– Что… вы делали?

Я огрызнулся:

– А вы что подумали?

– Ну… что выбрасываете очередной труп.

– С вами неинтересно, сэр Рефершельд, – сказал я. – Все угадываете с первого раза.

Он щупал кончиками пальцев щеку, ветер вокруг нас стих, на щеке медленно расплывался кровоподтек.

– Сволочь, – сказал он, – как саданул…

Я посмотрел, как он шарит в поисках заживляющего амулета.

– А если бы живой саданул?

– Так вы его все-таки…

– Ну да. Вы же сказали, что живых за борт спихивать не совсем гуманно.

– Кто вы, сэр Ричард?

Он все ощупывал красное пятно на щеке, я посоветовал:

– Если будет шрамик, не залечивайте, это красиво. Я подтвердю, что и вы доблестно сражались с исчадием зла.

Он сказал поспешно:

– Нет-нет, меня в такие дела не впутывайте! Вы не понимаете, с кем вступили в схватку. Теперь вы обречены, маркиз. Сейчас это уже не интриги соседнего короля, как мы подумали… Это на Его Величество покушался кто-то из простых. Ну, не маги! Либо король из соседних земель, либо кто-то из герцогов, мечтающих сесть на трон… А вот вы задели уже магов, а с этими противниками человеку не совладать. Будь он даже император.

– Пока удавалось, – ответил я мрачно.

– Это пока, – предостерег он. – Вы слишком необычный противник! Этого маги пока еще не поняли, посылают каких-то мальчишек… Но я все равно не понимаю, как вы так просто сумели убить уже третьего!

Я вздохнул и сказал скромно:

– Я бы не сказал, что это было просто.

– А… как?

– Пришлось прервать свои размышления о природе прекрасного, – ответил я, – вытащить меч… ну и… влупить.

– И вы… зарубили?

Я спросил рассерженно:

– Да, зарубил! Что непонятного?

– Все непонятно, – ответил он устало. – Непонятно, повторяю, как вы его вообще сумели… Такие всегда ходят в магических доспехах высшей защиты. Их просто невозможно даже поцарапать! Понимаете, тот, кто послал этого перехватить вас, не мог не учесть печальный опыт двух предыдущих… Те могли быть защищены только высшей невидимостью такой силы, что даже могучие королевские маги, как теперь знаем, не в состоянии их увидеть. Так этот наверняка был защищен и доспехами…

– Ржавые, видать, – ответил я. – Я ничего даже не почувствовал! Как будто медузу зарубил. Это такое животное… Даже не по себе из-за моего гуманизма.

Он вздохнул, лицо омрачилось.

– Не понимаю. Я видел ваш меч. Ничего особенного. Да, очень стар, но это не заслуга. Это простой меч!.. Он не может разрубить даже магический волосок. Но чтоб разрубил защиту, которую можно сравнить разве что с чугунной плитой толщиной с вот те камни! Да-да, стену замка прорубить легче, чем защиту такого мага…

Я скромно помолчал, только сделал лицо тоже непонимающим. Хорошо, пусть считают меч Арианта простым мечом. Я же чувствую, как он просто тихонько визжит от радости, когда удается расколоть панцирь из богомерзкой магии.

Далеко внизу под днищем транспортника цветущая земля превратилась в выжженную пустыню с привычными для нее горами желтого песка, но эти барханы тянулись недолго: за широкой рекой поднялся небольшой горный хребет, старый, просевший и наполовину превратившийся в зеленые холмы.