Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – маркиз

Я остановил коня возле лавки, где торговали тканями. Сказал, не оборачиваясь:

– Я хочу тебе купить какое-то платье. Если захочешь удрать сразу, то вот тебе пара золотых монет. И немного серебра, не за все же платить золотом…

Мой кулак с зажатыми монетами чувствовал ее теплый живот, некоторое время ничего не происходило, затем ее голос прозвучал над моим ухом:

– Делай, как знаешь.

Я соскочил на землю, набросил повод на крюк, лавочник уже распахнул угодливо двери. В лавке тюки грубого полотна, это на паруса, понятно, совсем немного яркой цветной ткани, лишь на одной нижней полке одежда.

– Женская есть?

Хозяин развел руками.

– Зачем? Женщины себе шьют сами! А вот для мужчин есть очень нарядные костюмы…

– Мужские мне не надо, – ответил я и повернулся, чтобы выйти.

От двери раздалось:

– А вот мне подойдут!

Моя рыжеволосая красотка вошла легкой походкой уверенной в своих силах и своем очаровании молодой женщины. От кровоподтека не осталось и следа, я задержал дыхание при виде такого совершенного лица.

Лавочник смотрел на нее остолбенело.

– Вам?

– Мне, – подтвердила она. – Я люблю носить мужское.

Он угодливо поклонился.

– Как скажете… леди.

Я наблюдал, как он выкладывает перед ней расшитые где золотом, где серебром, где бисером камзолы, шелковые панталоны, рубашки из дорогой ткани.

Она выбрала довольно быстро, совсем не по-женски, переоделась в темной кладовке и вышла, сияя такой красотой, что просто и не знаю… Наверное, за такую можно бы дать и все пять монет.

Расплатившись, она прошла к двери, я тупо последовал следом. На улице она остановилась, я чуть было не преклонил колено, чтобы взобралась в седло, потом вспомнил, что это же мой конь, ругнулся молча, вскочил в седло и подал ей руку.

Она с моей помощью запрыгнула легко и умело. Я повернул коня, теплые руки ухватили меня за пояс. Конь горестно вздохнул и пошел посередине дороги.

За спиной раздался напряженный голос:

– А что ты сам собираешься со мной делать?

– Ничего, – ответил я равнодушно.

После паузы она поинтересовалась чуть ядовито:

– Тогда спрошу иначе, для каких целей купил?

– Не купил, – поправил я, – а выкупил. Мне почему-то показалась, что такая красота не должна никому служить. Наоборот, ей должны служить. Это я так, галантничаю. Набрался в столице, как собака блох, этих дурацких любезностей… Потому ты свободна. Я просто помогу тебе, не слишком обременяя себя, выбраться в места, где будешь чувствовать себя хотя бы в безопасности.

– Как поможешь?

– Я же сказал, не слишком обременяя себя. То есть дам пару монет, а там сама думай, как ими воспользоваться.

– А ты?

– Что я? У меня своих дел, забот и приключений хватает. Даже без баб.

– Значит, сам ты не собираешься тешить свою похоть?

Я сказал раздраженно:

– Убери сарказм, пожалуйста! По-твоему, я такой урод, что мне для таких обыденных целей надо женщин покупать? Да мне красотки и поярче тебя на шею вешаются! Да где там, под коня бросаются!

После паузы послышался ее короткий смешок.

– Я тоже подумала, что под коня.

– Ну вот и лады. Почему от женщин только хлопоты?

– Но тогда…

– Во мне проснулась благотворительность, – объяснил я. – Некая матерьтерезистость, однако. Ненадолго, правда. Теперь уже возжалел. Конечно, ты не стоишь и одного экю, а я отвалил целых три золотых, дурак. Даже идиот! Что на меня нашло? Наверное, после вчерашней пьянки почудилось, что стадо коров покупаю… А сейчас в этой одежде ты вообще на все четыре тянешь. Правда, с одеждой. Ну да ладно, в кости больше проигрывал. За себя можешь быть спокойна. Сам не полезу, это урон моей гордости, и другим не дам.

Она поинтересовалась:

– А другим почему? С друзьями надо делиться.

– Обойдутся, – ответил я. – Это не ревность, а так. Я платил, а пользоваться им? Нет уж.

На постоялом дворе веселье, пьяные танцы, хохот и смеющиеся женщины в платьях с короткими подолами. Я пустил коня через толпу, кто-то со смехом ухватил мою невольницу за ногу, я не успел вмешаться, как она быстро и точно пнула его в лицо.

Он ухватился за разбитый нос, заматерился и начал сыпать угрозами. Я грозно сдвинул брови и выразительно взялся за рукоять меча. Его друзья со злорадным хохотом ухватили пострадавшего дружка за руки и плечи, утащили к женщинам попроще, которые явно не пинаются.

Из распахнутых дверей гостиницы спиной вперед с грохотом и воплями вылетел крупный мужчина, за ним выкатился, роняя кровавые слюни, еще один, а следом вышел, набычившись и сжимая пудовые кулаки, здоровенный бугай, поперек себя шире, остановился на крыльце.

Я поднимался по ступенькам прямо, он взглянул на меня, на женщину за моей спиной и вдруг шагнул в сторону, отвесил изящный поклон.

– Приветствую, сэр, – сказал я легко, – всегда приятно встретить учтивого человека.

Он сказал нам вдогонку:

– Гитард д’Альбре, капитан корабля «Гремящий» к вашим услугам, сэр!

Я оглянулся уже из холла, улыбнулся и махнул ему рукой. Мужчины за столами опустили кружки с вином и пивом, уставились на мою женщину.

– Наверх, – сказал я. – Не отставай, Фатима.

– Почему Фатима? – спросила она.

– Не знаю, – ответил я беспечно. – Понравилось почему-то. Ассоциативный ряд бессознательного.

– Чего-чего?

Я отмахнулся.

– Не бери в голову. Не отставай, а то уведут.

В комнате она огляделась критически, но смолчала. Возможно, вспомнила, что это я ее купил, как козу, а не она меня.

– Располагайся, – сказал я. – Извини, что нет привычной тебе роскоши. Пользуйся тем, что есть.

Она замерла, в глазах метнулся страх.

– Привычной мне? Почему ты решил, что мне роскошь знакома?

– Да ладно, – ответил я, – передо мной можешь не прикидываться. Но перед другими – продолжай. Вообще-то твое знатное происхождение видно невооруженным глазом. Думаю, всем видно.

Она сделала попытку свернуть опасный разговор в сторону:

– А как глаз может быть вооружен?

– Может, – заверил я. – Ну в общем, ты меня поняла.

Она села и, сложив руки между коленями, смотрела на меня молча и строго. Наконец поинтересовалась:

– А если я была служанкой знатной госпожи? Потому роскошь мне и знакома?

– Не хитри, – посоветовал я. – Тебе не просто знакома, а ты ею пользовалась постоянно. Не ты была служанкой, а у тебя были служанки. Это ж какими пьяными и тупыми надо быть, чтобы не рассмотреть это сразу!

Она чуть-чуть улыбнулась.

– Я хорошо копировала своих служанок. А с тобой потеряла бдительность.

– Ты просто устала.

– Да, – согласилась она. – Очень. Что собираешься делать теперь?

– У меня дел много.

– Нет, со мной!

– Извини, что это я… Забыл совсем, что в присутствии женщины нужно говорить и вообще думать только о ней, единственной и неповторимой. Что-то я расслабился, как и ты… Уже сказал, у меня своих забот хватает. Скажу честно, я бы ради тебя не полез драться с драконом, но когда можно по дороге бросить монетку и освободить существо, у которого душа, а некоторые предполагают, что у женщин тоже есть… почему не сделать доброе дело? Вся наша жизнь из упущенных возможностей сделать доброе дело. Битва с драконом когда еще будет… да и будет ли, а вот добрые дела по мелочи надо делать всегда. При любой возможности.