Михаил Китовский - Книга без названия

– Разве здесь можно страдать? - усомнился Дюк. - Нет, после необходимых опытов мы дали им выбрать. Все они остались на небе - им здесь просто нравилось. Некоторые и сейчас живы, только они уже давно покинули Землю и блуждают где-то в просторах космоса. Неправда ли, это романтично - путешествовать от звезды к звезде?

Яна разрывало на части. С одной стороны, ему очень хотелось побывать наверху, среди миллиардов солнц. С того самого мгновения, как впервые увидел звёздное небо, в его душу закралось это страстное желание. "Я непременно побываю там" - пообещал он себе. Но с другой стороны, Яна тянуло на родину. Увидеть сестру, ещё раз побывать в квартире родителей, побродить по старому доброму Сан-Прожектору да и просто, погрузиться в знакомую среду обитания.

Ему предстояло выбрать - либо остаться наверху и служить человечеству, либо поддаться эгоизму и вернуться обратно на помойку. Да и был ли у него выбор? Ведь Ян только что спросил у Дюка, может ли он уйти, на что учёный очень расплывчато ответил "Нет". Но всё-таки, это люди, а не звери, и они могут понять чувства другого человека.

– А сколько длились предыдущие эксперименты? - спросил Ян минуту спустя.

– Когда как. Некоторые шли около года, другие растягивались на десятилетия. Третий эксперимент вообще длился сто двадцать лет, хотя особых результатов тогда не добились. Что касается вашего случая, то говорить трудно. Нам надо увидеть прогресс, и сколько времени это займёт, я затрудняюсь ответить.

Ян сглотнул, и решил атаковать напрямую:

– А что будет, если я откажусь? Если я пошлю вас всех к чёртовой матери, и не буду участвовать в экспериментах? Или, например, вскрою себе вены, чтобы лишить вас удовольствия? Что вы будете делать тогда?

– Ну, во-первых, вены ты себе не вскроешь - не тот у тебя характер. Во-вторых, самоубийство - тоже результат эксперимента, как тут ни крути. Была у нас одна пара - эти двое уничтожили себя, правда чисто по религиозным причинам. В-третьих, даже если ты не убьёшься, а просто откажешься с нами сотрудничать, мы также будем считать это результатом. Ян, мы наблюдаем за каждым твоим шагом.

Собиратель не стал дальше спорить. Он сменили тему, и какое-то время они разговаривали о городах, птерохватах и прочей ерунде.

Какими бы ни были результаты эксперимента, Ян уяснил одно - он попал в тюрьму. Пускай, вокруг нет бетонных стен, решёток, колючей проволоки и бешеных собак, он всё равно не на воле. Эти верхние люди могут говорить что угодно, прикрываясь всяческими "служениями человечеству" и "жертвам ради науки", но Ян знал, что всё это неправда. Всё хорошие люди улетели в космос, а на Земле остались только те, кому доставляет удовольствие мучить других.

Интересно, если они с Лио сбегут, это тоже посчитают частью эксперимента?

Чем больше Ян об этом думал, тем сильнее ему хотелось попасть домой. Да, ему нравился солнечный мир, и его поражали открывающиеся с его вершин перспективы. Можно полететь в космос, исследовать другие миры, стать первопроходцем на далёких планетах и фактически обрести бессмертие. Но разве это будет свободой, если домой тебе всё равно не дадут вернуться?

Ян знал, что может сдаться этим людям, и навсегда стать частью верхнего мира. Продать собственную жизнь ради чьих-то экспериментов, пусть даже они служат великой цели объединения человечества. Сделать это легко, а вот быть хозяином самому себе - намного сложнее. Нет, Ян мог бы сдаться - ради человечества, ради Лио, ради лучшего существования, - но он слишком любил жизнь, чтобы дарить её просто так. Возможно, когда ты свободен, ты этого не замечаешь, но, попадая в плен, его недостатки сразу же бросаются в глаза.

И собиратель Ян Ютото, сын световика из Сан-Прожектора, раз и навсегда решил - он не отдаст себя в лапы врага. Позволять им ставить над собой опыты равносильно признанию в импотенции. "Ты сломался, и для своего мира ты уже ничего не можешь сделать, - говорил Ян. - Так считают они, но мне такая трактовка не по душе. Не хочу признавать себя недееспособным. Судьба холодно относится к сломанным игрушкам. Если ты не в состоянии двигаться вперёд, то кому ты нужен?".

Недаром ведь пустынные черти убивают раненых. Что это - жестокость или милосердие? Человек для того и рождён, чтобы развиваться. Ему дан разум, чтобы, оглядываясь назад, он мог видеть ошибки и не совершать подобных. Ему дана воля, чтобы не останавливаться, даже если будет очень трудно. Ему дан рассудок, чтобы отличить плохое от хорошего. И, наконец, человеку дана душа, чтобы та говорила, в каком направлении ему двигаться.

И Ян знал, чего хочет. Быть может, он не ответит на вопрос, в чём смысл жизни и никогда не увидит глубин космоса, но зато твёрдо скажет, чего он просит от жизни. Ведь он же следовал компасу своей души, когда потерял Лио. Парень знал, что душа никогда не обманет. Этот проводник не даст свернуть на ухабистую дорогу и не отберёт заработанное богатство. Может, не всегда безопасное, но только лучше, и только то, что приведёт к победе - вот его девиз.

"Я сбегу. И Лио заберу с собой, - твёрдо решил парень. Он не знал, могут ли верхние жители читать мысли (это при их уровне ментальных технологий!), но надеялся, что всё-таки нет. - Они следят за каждым нашим шагом, дорогая, и я не могу сообщить тебе о своих планах. Но они есть, будь уверена в этом. Надо только ждать подходящего момента".

И этот момент наступил куда быстрее, чем ожидал собиратель.

Это было пятое утро. Уже пятый день Ян находился в другом мире.

На этот раз, его не стали будить в восемь часов, а позволили выспаться по-настоящему. Собиратель не жаловался на усталость, при столь чистом воздухе и правильном питании ему хватало шести часов для того, чтобы быть бодрым. Но в этот раз он почему-то не хотел просыпаться.

Лио встала раньше (они всё-таки раздобыли двуспальную кровать и теперь могли проводить ночи как нормальные люди) и, стараясь не шуметь, вышла из комнаты. Когда часы на столике добрались до пол одиннадцатого, а солнце уже оккупировало полкомнаты, девушка вернулась.

– Проснись, Ян, сегодня замечательный день! - сказала она, присаживаясь на кровать. - Проснись, не то проспишь всю жизнь!

– М-м-м, неохота вставать, - зевая промычал Ян. Но глаза он открыл и даже сел. - Что случилось? Почему нас не разбудили в восемь, как обычно?…

Девушка рассмеялась:

– Ян, какой же ты невежа! Разве можно забывать о собственном дне рождения?

– Что? - тупо произнёс собиратель.

Действительно, он ждал своего двадцатипятилетия. Но когда он последний раз вспоминал об этом? В тот день, когда на его дом упала солнечная звезда? Да, именно тогда. В то утро он, как обычно, проснулся, сделал зарядку, умылся, обошёл территорию в поисках порванных корней, а перед этим посмотрел в календарь. До его дня рождения оставались две недели. То есть прошло всего лишь четырнадцать дней? Странно всё это - теперь парню казалось, что минула целая вечность.