Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – коннетабль

Я промолчал, есть планы насчет Туннеля. Если удастся дефов заинтересовать или как-то еще принудить к сотрудничеству, то Туннель я открою. Нужно будет только удержать его в руках. Слишком многие захотят захватить его, это же будет дорога, каждый шаг по которой будет приносить золото в мою казну.

Остальные рыцари посматривали на меня нерешительно, но почти все высказались, что такой замок выстроить невозможно. Причина: не дадут. Даже лояльные мне лорды насторожатся, что я буду единолично контролировать все дороги: как торговые, так и военные. Даже король, по мнению лордов, не должен обладать единоличной властью.

– Замечания справедливые, – согласился я. – А как насчет самого замка?

Барон Альбрехт заметил негромко:

– Сэр Ричард, вы вот здесь и здесь нарисовали что-то непонятное… Это для защиты?

– Да, – ответил я небрежно, – дополнительная защита. Но, как вы видите, замок нам построить не дадут, а жаль, жаль…

Я скатал план замка, барон посматривал на меня испытующе. Вряд ли поверил моему горестному вздоху, слишком уж он напоказ, но остальные поверили, на это и рассчитано, я велел подать вина, мы выпили за скорейший приход весны и будущие победы во славу Пресвятой Девы, после чего рыцари ушли продолжать пир.

У политики нет сердца, а есть только голова, это одна из истин, но только после того, как за последним закрылась дверь, я с острой тоской сообразил, как много я набрался, как собака блох, этого самого рыцарства. Как ни изгалялся над ним, как ни топорщил перья, что вот я какой крутой, и все моральные истины мне по фигу, я стою их выше, но как подумаю, что политик должен полностью отбросить понятия верности и чести, мол, устаревшие – становится погано.

Хуже того, вдруг понимаю, что не готов. Одно дело посмеиваться над высокими словами и высокими истинами, это у нас уже в крови, другое дело… гм… Сколько бы ни ржал над тупыми толстыми попами, сколько бы ни говорил, что не признаю всего этого язычества с иконами, хоругвями и просвирками, но как мне было хреново, когда пришлось идти через Перевал и наступать на изображение Девы Марии!

Тогда я сумел это сделать, потому что видел близкий конец Перевала, нужно перетерпеть совсем немного, но здесь не Перевал, должен постоянно наступать на честь, совесть, достоинство, верность слову! А смогу ли? А если смогу – во что превращусь?

С другой стороны – могу увильнуть и не брать на себя бремя власти. Пусть, мол, другой… Но вся фишка в том, что другого нет! А если кто и возьмет власть в Армландии, то это будет море крови. Да и потом, как он будет править? Какие реформы? Не смешите…

Пустая чаша на столе заполнилась черной жидкостью. Я жадно втянул аромат кофе, в голове прояснилось от одного запаха, а после первого глотка я сразу ощутил себя готовым на всякие подвиги.

– А подать сюда Тяпкина… – сказал я громко, – с чертежами вместе…

С первых же дней моего волордвения в замке Эстергазе, Миртус, счастливо роясь в награбленной библиотеке барона Эстергазе, перетаскивал мне, как лорду-воителю, всякую хрень насчет воинского умения, стратегии и тактики, вооружения войск, взаимодействия между различными частями.

Поддавшись его натиску, я даже просмотрел старый трактат знаменитого аль-Кинди «О различных видах мечей и железе хороших клинков и о местностях, по которым они называются», посвященный великому воителю Мутасиму. Аль-Кинди пишет о разнообразных мечах, изготавливаемых на землях от Крайнего Севера до Хребта, дает разъяснение о способах их изготовления, о сортах железа и стали, о способах закалки клинков. Лучшие мечи, по его словам, выкованы из материала, составленного из мягкого железа и стали. Они широкие у рукояти и узкие у острия, имеют широкий дол, «который выглядит как чистый речной поток». Дамаск по рисунку похож «на редкий узор табаристанской ткани». В верхней части этих мечей находятся полумесяцы или кресты, иногда кольца или круги, выложенные латунью или золотом. Кинди сообщает, что лучшие мечи издавна приготовлялись из сварочного дамаска и обладали особыми свойствами, которые так и не разгадали лучшие мастера-оружейники всех известных ему королевств.

Таких мечей сохранилось в мире всего двенадцать, если верить слухам, но отыскать удалось всего три. Два находятся в личной оружейной императора Карла, один у варварского короля Корнуэлла, который ни за какие деньги не отдает императору, тот пытался купить для себя. Конечно, будь король Корнуэлл послабее, или будь его королевство поближе, император Карл обрушился бы на него со всей мощью, дивный меч того стоит: его невозможно ничем разрубить или сломать, а сам он, однажды заточенный неведомым способом, с тех пор рассекает любую сталь…

Я зевнул, захлопнул трактат.

– Миртус, только мне такое не носи. И вообще… я не верю, что в древности может оказаться что-то ценное. Лучше ищи сам. Нет, не в трактатах, а ищи пути… Что там есть насчет катапульт? Тут возникла умная идея за зиму настроить катапульт, хранить в разобранном виде, а по весне на телегах перевезти к осаждаемым замкам! Если установить хотя бы десяток, то это вроде бы может решить исход войны, как думаешь?

– Наверное, – ответил он настороженно, – катапульты… да, это мощное оружие!

– А ты сам с ними дело имел?

– Н-нет, ваша светлость…

– То-то и оно, – сказал я раздраженно.

– А в чем сложность? – спросил он. – Конструкция ясна…

– Это все верно, – согласился я, – да есть один момент… очень неясный.

– Какой, ваша милость?

– Как они стреляли? – спросил я. – Как бросали так далеко тяжелые камни?

Он уставился на меня непонимающими глазами. Потом пробормотал:

– Ну, вроде бы все понятно… Хотя я сам катапульты не обслуживал…

– А видел?

– И не видел…

– То-то и оно, – ответил я, вздохнув, – никто не видел нормальные катапульты… чтоб без магии! Невидимки какие-то! Как женские добродетели. Но все видели людей, которые их видели и чьим словам можно доверять. Или даже видели тех людей, которые видели тех, кто видел катапульты…

Он молчал, стараясь понять, что меня не устраивает, но меня как раз все устраивает, особенно та ужасающая мощь катапульты, которая им приписывается. Настораживает самый что ни есть пустячок: настоящая история катапульт не помнит. И не знает. Конечно, все учебники истории не только обстреливают замки из катапульт, там катапульты даже принимают участие в полевых битвах, забрасывая наступающие ряды врага градом камней или горшками с горючей смесью. И вообще, катапульты – аналог пушек будущих веков, использовались вроде бы так же широко и часто, как потом пушки Наполеоном.

Да и в трудах историков средней руки, особенно для народа, катапульты – основное ударное оружие древности. Они использовались абсолютно во всех крупномасштабных сражениях, как на суше, так и на море. Именно катапульты наносили основной урон, а уж пехота или кавалерия довершали разгром.