Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – коннетабль

Мы одновременно повернулись к арке на противоположной стороне, там низкий проход, ничем не украшен, словно там черный ход для челяди. Мне показалось, что с потолка свисает густая паутина, хотя откуда здесь пауки…

Джильдина, уже собранная, как готовый к стрельбе арбалет, быстро прошла туда и заглянула вовнутрь. Я оглядел зал, ощущение неправильности происходящего стало сильнее. Все смешалось в доме Облонских, системы охраны одни не действуют, другие работают вполсилы, а третьи все еще ждут захватчиков в блестящих доспехах и со световыми мечами, на прочих не обращая внимания…

Даже тролли, мелькнула мысль, дрались чересчур вяло и как-то нерешительно. Словно неуверенные, что защищать нужно и от нас.

Джильдина в нетерпении оглянулась.

– Не спи, Рич!

– Спасибо, – сказал я.

– За что?

– За Рича, – ответил я. – Память у тебя как у индийского тапира. Второй раз уже вспомнила, как меня зовут!

Она нахмурилась и молча углубилась в темный ход. Паутина оказалась настоящая, Джильдина разрывала ее руками. Все тело облепило, как муху в коконе, но двигалась по избранному пути настойчиво и неуклонно, как метеорит, что уничтожил динозавров.

Я пригибался, остатки паутины колышутся под сводом, в конце вообще пришлось на четвереньках, но выбрались из норы на ярко-пурпурный свет. Я оглянулся, уходящая в безумную высь стена испещрена искусно сделанными барельефами звериных морд, человечьих и не совсем человечьих лиц, странными знаками, символами, изображениями звездных знаков.

– Мы снова под открытым небом, – сказал я счастливо.

– И что? – спросила она трезво. – Та же тюрьма с высокими стенами. Только не темница.

– Выберемся, – произнес я и пугливо оглянулся: не слишком ли много беру на себя, все-таки генералиссимус у нас Джильдина, а то я нагенералиссимуссую, мало не покажется. Лучше уж бегать за нею со шлейфом в руках. – Ты придумаешь, как и где. Ты у нас – голова! Ты у нас – умная! Ты вообще все умеешь.

Она посмотрела с подозрением, но я таращил глаза с чистым лицом преданного идиота, она проговорила нехотя:

– Давай искать выход.

Снова ноги увязают в песке, я иногда представлял, какие там под ногами на глубине могут быть дивные механизмы, агрегаты, девайсы и гаджеты, но вот так всю жизнь приходится проходить мимо чудес: всегда нужнее что-то сиюминутное, житейское, а чудеса откладываются на потом, которое никогда не наступает…

Джильдина остановилась перед заваленной камнями расщелиной. Ее можно угадать только по трещине в стене на высоте в три моих роста.

– Мне кажется, там ход.

– Но камни… – сказал я с сомнением.

– Камни придется убирать, – ответила она хмуро.

– Многовато, – заметил я. – А нельзя ли твоим Талисманом?

Она поморщилась.

– Совсем дикий?.. Теперь нужно найти книги, где написано, как им управлять.

Я напомнил:

– Но ты говорила, ему подчиняется все железо Древних.

– Да, – ответила она без уверенности, – но как подчиняется? Не думаю, что железу достаточно показать это кольцо!

– Да, – согласился я, – я бы точно не понял. А почему железо должно быть умнее?

Она рыкнула:

– Хватит болтать! Бери!

Сбросив мешок, она взялась за ближайший камень. Я малость полюбовался на ее вздувшиеся мышцы, красивые дельты, прекрасно развитый плечевой пояс, на трицепсы вообще смотреть страшно, а бицепсы – вылитые пушечные ядра для Царь-Пушки. Она сопела, упиралась, красивые ноги штангистки напряглись, камень скрипнул и нехотя сдвинулся.

Мой камень поддался легче. Я откатил в сторону, Джильдина все еще воевала с первым, я залез повыше и, крикнув "поберегись", спихнул ногами верхние. Так возились около часа, устали, но я заметил, что справляюсь легче, чем Джильдина. Заметила и она, что камни мне поддаются легче, я перехватил ее ревнивый взгляд на мои мышцы, и хотя у меня нет ее рельефа, но мою силу начинает замечать… Даже не знаю, нужно ли мне такое признание.

…Я еще пару раз забирался наверх и скатывал глыбы, а то задавят, если будем выдергивать снизу, и первым заметил, что стенки щели раздвинулись достаточно, можно протиснуться. С помощью Джильдины свалили еще пару камней, она тут же полезла первой, я двигался ползком следом, напоминая себе, что настоящий джентльмен всегда пропустит женщину вперед, чтобы посмотреть, как у нее там сзади, а я, выходит, сама учтивость да еще демократ, когда все равны, так что нет ни проблем, ни угрызений совести…

За спиной свет померк, двигались некоторое время в полной тьме, затем впереди проступило нечто вроде смутного рассвета. Ход уже расширился, сперва двигались на четвереньках, а потом и в полный рост. Мои глаза быстрее привыкают к слабому свету, я видел в стенах нашего туннеля ниши со скульптурами давно ушедшей эпохи, странными наскальными знаками. Джильдина шла мимо, не поведя бровью, а я всматривался с трепетом и жадностью. Так вот вы какие, люди предыдущей эпохи… И хотя все мы один род и одна кровь, но вряд ли художники стилизовали всех вот так одинаково…

На выходе из туннеля пахнуло жарким воздухом, но по краям красиво расположены груды… кристаллического льда, похожие на исполинские алмазы. Я на ходу потрогал пальцем, обожгло холодом, а на плоскости льда остался мокрый след.

– Колдовство, – сказал я. – Что за лед, который не тает? Будь осторожна. Если тебя прибьет что-нить, я ж не выберусь.

Джильдина остановилась на выходе, не вступая в круг света, глаза настороженно всматривались. Просторная пещера, даже не пещера, вон в своде оплавленная дыра, в которой быстро бегущие багровые тучи, я увидел в сумраке очертания исполинских механизмов, сердце едва не выпрыгнуло от счастья и в то же время разочарования. Да, здесь песком засыпало не все, самые высокие еще торчат наружу… но почему я сразу понял, что это механизмы, так не должно быть, или это не самый высокий технологический уровень! Будь высокий, я бы просто абсолютно ничего не понял…

– Боишься? – спросила Джильдина. – Тогда иди вперед. Убьет – потеря невелика.

– Ну да, – ответил я обидчиво. – Меня убьют – все исчезнет!

Она вскинула брови:

– Это как?

– А ты не знаешь?

– Нет.

– Я – целая вселенная, – объяснил я гордо.

– А-а-а, – сказала она равнодушно, – ну, ее не жалко. Таких вселенных тысячи. Иди-иди!

Я пошел, теперь уже и она понимает, что я чую ловушки и западни лучше ее. Так что, можно считать, что это я вынудил пихнуть меня вперед. Хотя, конечно, малость заедает. Тон или интонация, не знаю, но заедает.

Джильдина шла следом, слегка пригнувшись, готовая к схватке, вдоль металлических стен, откуда выступают гигантские трубы, светящиеся окна, колонны. Когда мы прошли по кругу, она с облегчением вздохнула.