Андрей Земляной - Успеть до радуги

Девушка на негнущихся ногах подошла ко мне.

– Повернись спиной! - скомандовал я.

Нет, конечно, я не ожидал, что девушка покорно предоставит мне возможность обыскать ее. Да и она не стала скандалить или удивляться, а присела, резко, винтом подскочила вверх и в прыжке потянула из-за плеча ту спрятанную штуку, одновременно разворачиваясь лицом к Императору.

Дожидаться окончания кульбита было некогда. Я ударил снизу вверх ребром ноги, буквально вмяв ее в мягкую плоть женщины, а затем в прыжке развернулся в воздухе, перехватил ее шею на коленный сгиб и резко крутанул вбок. И вот уже ее тело смятой тряпкой рухнуло на газон, слегка скрипнув при ударе сломанными костями. Я еще долю секунды постоял над ней в позиции "Ждущий журавль" (кто знает, какая там у нее жизнестойкость) и только убедившись, что она мертва, позволил себе расслабиться.

Немая сцена. Разорвав охранный пакет телохранителей, Император подошел к трупу, присел на корточки и перевернул его на спину. Скользя мокрыми от крови руками, он пытался выдернуть из ее кулака длинный серебристый цилиндрик. "Не брезгливый" - с каким-то неясным удовлетворением отметил я про себя.

Самое удивительное было то, что все присутствующие, и истандийцы и Киит ратс, судя по их удивленным взглядам, прекрасно знали, что именно за предмет попал в руки несостоявшейся террористке. И старик, сопровождавший Принца, тоже знал. Он смотрел на безобидную с виду палочку с мрачным спокойствием, видимо, точно зная, что именно могла сотворить такая штучка. Зато я, изучивший досконально все оружие этого мира и способный назвать по памяти все характеристики любого ручного и не очень вооружения, понятия не имел, что за подарок она там припасла. Интересно…

Не став дожидаться развития скандала, под шумок и уже в одиночестве побрел обратной дорогой к себе в палату.

По дороге, вспоминая террористку и ее прыжок, я не мог не отметить любопытной техники, продемонстрированной покойной. И тут же с запозданием подумал, что никогда ничего и нигде не читал о боевых единоборствах мира Адонаи.

Возможна ли ситуация, что у них нет ничего подобного? Если да, то я так зарисовался, что не сотрешь…

Спустившись на уровень дворцового госпиталя я первым делом засел за терминал Сети. То, что было мной обнаружено в разделах спортивных единоборств, иначе, как убожеством не назовешь. Я не нашел практически ничего. Некоторые спортивные дисциплины типа силовой борьбы или боя на ножах скорее подчеркивали несостоятельность Адонаи в этом плане. Черт… Я ведь обязан был предположить подобную вещь, учитывая аграрно-рудничный аспект их развития.

А потом я долго сидел на кровати, задумчиво массировал ноги и размышлял о различных превратностях судьбы, которые для краткости назвал просто жопой.

В перспективе меня явно ждал не знаю, насколько долгий, но уж точно неприятный разговор с Императором Ша Дархом, а еще явнее - беседа с деятелями из местной Разведки. Интересно, а пытки они все еще применяют? Занятый этими приятными мыслями, незаметно для себя я уснул.

Разбудил меня вежливый стук в дверь. Три юные грации в модных темно-фиолетовых с золотом хатти в сопровождении незнакомых мне офицеров охраны как-то враз заполнили мою комнату шелестом шелка, запахом свежей зелени и тихими журчащими голосами. Они принесли с собой белоснежный с иголочки мундир, кучу каких-то баночек и ворох салфеток.

Не слушая моих вялых протестов, с меня быстро, словно с манекена содрали всю одежду и под руки препроводили в ванную комнату. Там я был, как тарелка в автоматической мойке, до скрипа вымыт и выпихнут обратно в комнату. За время моего отсутствия комната преобразилась так, что я узнал ее только по рисунку на стенах. Кровать куда-то исчезла, а вместо нее появилось шикарное никелированное нечто типа кресла со всякими подушечками и подпорочками. Я сразу подумал, что даже пытка в таком кресле, вероятно, приносит наслаждение. Абсолютно самодостаточная вещь.

Меня с разбегу воткнули в это кресло, ладно хоть не лицом вниз, и все заверте…

Через некоторое весьма продолжительное время я, сияющий и выглаженный, будто воротничок курсанта перед строевым смотром, стоял у высоченных дверей в компании четырех офицеров личной охраны Императора. Новая форма, сидевшая на мне вполне пристойно, опять давила на шею, но к этому омерзительному гадству и проявлению общей гнусности окружающего мира, не имеющему права существовать в цивилизованном обществе, я уже давно относился совершенно спокойно.

Ожидание не было долгим. С подобающим случаю шелестом створки дверей распахнулись. Некто лысый и сморщенный в оранжевом балахоне, держа перед собой какой-то свиток, негромко, но звучно и внятно произнес красивым баритоном:

– Ат Хаттори иррисант Каррох калтор ис хор Ша Гранг.

Я даже не могу сейчас сказать, что же именно я ожидал увидеть в приемной императора. Роскошь и богатство? Наверное. Толпу одалисок? Вряд ли, но возможно. Только зал, в который я вошел, был скромен до аскетичности. Белоснежные стены, едва желтоватый мозаичный паркет и огромный купол, словно потолка не было вовсе, а над всем помещением было только небо. Ни картин, ни статуй. Красотища! Немного портил вид лишь сам Император, сидевший за немного потертым и весьма обширным столом из неизвестной мне зеленоватой крупноволокнистой древесины.

Задумчиво перебирая какие-то документы на своем монументальном столе, Император, казалось, не обращал на происходящее никакого внимания. Рядом с ним стоял толстый человечек небольшого роста, скорее похожий на пивной бочонок. Человек был абсолютно лыс и одет в темно-синий мундир с неразличимо-непонятными знаками различия.

В той суете в парке я толком не успел разглядеть самого Императора. Но сейчас, когда до него было метров тридцать, я увидел почти полностью седого человека в простой накидке-хатти черного императорского цвета. Крупные черты лица и глубокие морщины. Император разглядывал документы, подаваемые через равные интервалы времени толстяком и, как мне кажется, даже не обратил внимания на меня. Я постоял еще некоторое время и уже принялся было рассматривать красивую мозаику на полу, как услышал такой же звучный и раскатистый голос:

– Подойди ближе.

Я вдруг отчего-то понял, что глубина звучания зависела вовсе не от владельца, а целиком от акустики зала. Интересно, а как здесь будет звучать мой голос? А подойти, что ж, это можно… Сапоги противно поскрипывали и громко бухали при каждом шаге, отдаваясь каким-то странным щелкающим эхом. Но с пятого или с шестого шага мне удалось справиться с ними и подойти вполне пристойно-бесшумно.

Император наконец бросил свои бумаги на стол и обратил все свое внимание на меня. А я на него. Черты его лица, пожалуй, были немного резковаты для того, чтобы быть красивыми в моем понимании. Но зато теперь было ясно, от кого Эрна унаследовала тонкий чувственный рот и мягкие пушистые брови. Несмотря на это глаза у Дарха были пронзительные как у змеи. Глубоко посаженные и выпуклые одновременно, они были резко очерчены бровями и подглазничной складкой. И я почему-то подумал, что если не смогу сделать Императора своим другом, то хуже врага не пожелаешь.