Андрей Земляной - Успеть до радуги

Оставалось сделать совсем немного.

– Чего там у тебя? - отозвался на мой вызов командующий армией. Коротко я рассказал ему о том, что, по моему мнению, происходит.

– Слушай, ладак, я хорошо знаю этих ребят. Это очень, очень серьезные бойцы. Я хочу предложить накрытие всего квадрата термитно-осколочными ракетами, а то, что выживет, отпустить без боя.

– Почему так серьезно?

– По моим данным, на прорыве группа "танцующих".

– Это что еще за звери?

– За голову "танцора" назначена такая награда, что ракетчики, случайно накрывшие одного из них в ущелье Данок, теперь могут не работать всю оставшуюся жизнь.

– Алго! Я обещаю тебе, что ни один из них не выйдет за линию окружения. Мне нужна только непрерывная долбежка по радиобую.

– Сильно долбить-то? - спросил командующий. - Ты знаешь, с боеприпасами у нас не очень.

– Как не жалко.

– Дах. Давай

Мы успели почти вовремя. Солдаты окапывались, словно бешеные. Снайпера, пулеметчики и пехота вгрызались в землю, отгораживаясь бронещитами. И не успело сесть солнце, как сначала передовая группа, а затем и основная часть колонны арлингов вступили в бой.

Вероятно, они подумали, что напоролись на мобильный заслон, прикрывающий тихий участок. Но мои парни быстро доказали, что это не так. Передовой отряд арлингов тут же лег под перекрестным огнем тяжелой пехоты. Синхронно с фланговым ударом снайпера-ракетометчики сожгли арьергардную часть колонны, отрезая всякий путь к организованному отступлению. Быстро поняв, что в лоб не пройти, под прикрытием снайперов арлинги попытались просочиться по флангам и тут же напоролись на линии сплошного минирования.

Я наблюдал эту картину с невысокого холма, на котором был мой НП. Сразу стало ясно, что огневого противоборства мои легкие снайпера не выдерживают. Начались потери в личном составе. Тогда, не переставая отдавать команды, я вместе со своей винтовкой прыгнул в ближайший окоп. Мое оружие - та самая штука, что была у Рат Са во время высадки десанта в госпитале - была почти в полтора раза длиннее обычной снайперской винтовки и имела специальный широкоугольный прицел с переменным увеличением по полю. Немного непривычно, но очень удобно, особенно в таком месиве. Отдача винтовки была такой, что могла запросто переломать кости неподготовленному стрелку, поэтому для установки требовался специальный механизм, нечто вроде станка. Несколько десятков драгоценных секунд ушли на то, чтобы все поставить и настроить.

Лиро еще ковырялся со станком, а я уже приник к наглазнику прицела. Ночник давал не вполне обычное по моим представлениям мягко-розовое монохромное изображение, отличавшееся, не в пример нашему, очень высоким разрешением. Первого снайпера, нагло бившего с колена, я увидел сразу же. С гулким уханьем винтовка жестко дернулась в моих руках, и с лязгающим звоном стосорокаграммовый уран-вольфрамовый снаряд покинул ствол. Может быть, у него даже был бронежилет… Тогда снайпера разорвало вместе с ним.

Я лупил по всему, что движется. Лиро подавал мне обоймы, а я опустошал их со скоростью пулемета.

Мою огневую точку вычислили через считанные минуты. Рядом со звоном ухнула мина, и над головой надсадно жахнуло осколками. Все, понял, ухожу, ухожу, ухожу… Не снимая со станка, я подхватил своего дымящегося от перегрева динозавра на плечо и поволок в другой конец окопа, чуть не сбив при этом ординарца. Новая позиция была, пожалуй, поудачнее. Я увидел бронемашину, карабкающуюся по склону холма, и в несколько выстрелов превратил ее в груду железа. Из машины выскочил человек и пробежал вниз несколько метров, а потом полетел, разделившись на несколько неровных частей. Ребята из охранного взвода расположились вокруг меня неправильным эллипсом и огрызались, как могли из табельного. Постепенно подтянулись тяжелые пехотинцы, и воздух вокруг загудел от их крупнокалиберных картечных ружей.

И тут со стороны арлингов на наши позиции метнулись едва различимые тени. Двигались они не сказать чтобы быстро, но техника шага делала их почти невидимыми.

"Танцующие"! Я только слышал о них. Рассматривая их ломкие, аритмичные движения через оптику прицела, я только через несколько минут понял, что это напоминает мне моторику скорпиона. Внезапно огонь со стороны арлингов стих. Видимо, боялись зацепить "танцующих". Преодолеть полосу сплошного минирования перед нашими окопами они, конечно, не могли. Я все ждал, что они попрут на сенсоры, которыми были заменены обычные противопехотные взрыватели. Но, словно чувствуя опасность, они бесплотными тенями лились вдоль линии заграждения под ураганным огнем моей тяжелой пехоты. Я знал, чего они ищут. Они искали проход в минном поле. Тот самый, который находился прямо перед моей огневой точкой. Я уже сейчас не помнил, для чего я его оставил. Наверное, тогда мне это показалось удачной идеей. Сейчас, наблюдая как "танцующие" скользят в сплошном потоке картечи, я уже так не думал. Один из них уже находился на расстоянии примерно в пятьдесят метров, и я резким движением выдернул из кобуры пистолет. Я не сильно надеялся на успех, но попробовать все же стоило. Пытаясь поймать его ритм, я сделал несколько пробных серий выстрелов, и тут же увидел, как сыграло его тело на мои пули. Словно он был бесплотным язычком пламени, а не человеком из плоти и крови.

Тридцать метров.

За те секунды, пока он их преодолевал, я успел сбросить бронешлем, штурмовую подвеску и, сделав сальто из окопа, выскочил на пространство перед бруствером.

Теперь, когда я видел "танцующего" совсем рядом, он, похоже, никуда не торопился. Его движения стали тягучими и обманчиво медленными. Молниеносная атака "змеиного жала" была отбита им так, словно он отмахивался от надоедливых мух. В ответ он атаковал обратной стороной ладони, а на возврате руки ударил "рука-поршень". Я уже был вне дистанции удара, и мне не пришло бы в голову его блокировать. Но рефлексы умнее головы. Глаза сами отследили траекторию удара, а тело сдвинулось в сторону. И вовремя… Словно раскаленное ядро, нечто пролетело между моим локтем и ребрами, заставив затлеть ткань комбинезона. На моих губах внезапно, как всегда в минуты смертельной опасности, выступил солоноватый терпкий пот. Я называл его "вкусом смерти". Боец, стоявший предо мной, был значительно выше меня по классу. Но если мне и предстояло умереть, то перед смертью я собирался порезвиться. Прошлое и будущее, мысли и мечты - все было сброшено, словно пустая обойма. Обжигающий холод пустоты пронзил мое тело, и тут в голову ледяным потоком брызнули слова мантры Дхати.

Время, летевшее, словно пуля, вдруг решило сменить темп. Я уже не совсем понимал, что и зачем делаю. Помню, что каким-то образом преодолевая ставший тугим и вязким воздух, провел сначала нижнюю атаку "драконьим хвостом", а потом из нижнего положения сделал вертикальные ножницы и, выдергивая себя из почти лежачего положения, одновременно атаковал его горло. Запутавшись в моих атаках, он пропустил последнюю. Моя рука-копье вошла в мягкую плоть его шеи.