Денис Юрин - Заступник и палач

– Что случилось?

– Герцогиню украли, дурья башка! - внезапно выкрикнул вошедший в раж возница и даже забылся настолько, что хотел замахнуться на Палиона, но под гневным взглядом солдата мгновенно опомнился и опустил едва оторвавшийся от телеги кулак. - Едва мы на мостки заехали, а тут вода вздыбилась и чудища полезли, волосатые, косматые, в водорослях да тине. Окружили они нас, остаток конвоя на куски разорвали, а телегу прям вместе с лошадьми под воду и затащили.

– Не брешешь, старый? Сам-то как уцелел?

– Как, как, таком! - брызнул слюной из вздувшегося до неимоверных размеров рта возница. - Не помню… спрыгнул с козел да в лес побег, только у ближайшего трактира и очухался. На все, что при себе было, лекарств накупил… нервишки успокоить, а так и не помогло. Вон, глянь, до сих пор культяпы дрожат. - Кучер подсунул Палиону под самый нос пахучую пятерню растопыренных пальцев. - Дай на лекарство, а-а-а!

– Скажи, дружище, а третий твой мучитель куда направился? - Палион брезгливо отстранился от зловонного доказательства расшатанности нервов.

– А я почем знаю, по кабакам ближайшим полазь, авось да найдешь, - промямлил возница, а потом вдруг нахохлился, как объевшийся воробей, и уверенно вопросил: - Так насчет лекарства-то как?

– В меру нужно лечиться, в меру и соблюдая точную последовательность назначенного врачом курса. - Палион поднялся с телеги и, не оборачиваясь, пошел прочь. - Внутрь организма ты уже достаточно принял, пора переходить к водным процедурам. Охолонись из колодца, полегчает!

– Во, сволочь, - тихо прошамкал не закрывающимся ртом возница; сказал злобно, но тихо, чтобы его докучливый спаситель, не дай бог, не расслышал крамольных слов.

Пиво было паршивым: теплым и напоминающим по вкусу мочу престарелого жеребца. Еда тоже не вызывала положительных ощущений, хоть и была приготовлена сносно. Ликарас морщился и медленно ковырял остывшее мясо видавшей виды деревянной ложкой. Переодетого рыцаря Ордена, волей судеб попавшего в дешевый кабак, радовало лишь отсутствие вблизи пьяных рож простолюдинов и вертлявых телес назойливых, как мухи, танцовщиц. К счастью, он попал в этот притон днем, когда все страсти отшумели, а основной поток поцарапанных медяков уже перекочевал в карман розовощекого владельца.

«Низменная и тоскливая суета. Какое счастье, что я отказался от мирской жизни. Пьяные драки по пустяковым поводам, горький рассол вместо аппетитного бекона на завтрак, похотливые кошки в обличье женщин, лиц которых наутро уже и не вспомнишь. Пусть свою жизнь на ЭТО тратит кто-то другой, еще не пресытившийся и наивный, - размышлял командир разведывательной группы, терпеливо дожидаясь возвращения подручных. - Конечно, в такие убогие места я во времена бурной молодости не заглядывал, но разницы между дешевым вертепом и сборищем титулованных аристократов по большому счету никакой. Нет, сначала на балах все пристойно: напыщенные речи, торжественное застолье и танцы, но после третьей перемены блюд и четвертой замены бочонков куда-то деваются светский лоск и хорошие манеры. Графини, маркизы и баронессы разбредаются по тихим уголкам и тайно вступают в блуд, потом поправляют платья и возвращаются за стол, чтобы принять активное участие в напыщенных дебатах о чести, долге, духовных ценностях и морали. Ханжество, кругом одно ханжество и вранье!»

Покинув свет и вступив в ряды Небесного Ордена, Ликарас полностью отдался борьбе, но не отказался от плотских утех. Он всегда считал, что можно гармонично сочетать и то, и другое, главное, знать меру. Жизнь должна иметь цель, не ту примитивную: «… посадить дерево, вырастить сына…», а настоящую, чтобы жить не только ради своего удовольствия и продолжения рода. Веселиться можно и нужно, а вот возводить праздность и толщину кошелька в ранг божества - преступление против самого себя. Отлежавшись на уютном сеновале с парой-тройкой пышнотелых крестьянок несколько дней, Ликарас всегда с радостью возвращался к своим обязанностям в Братстве. Такие отлучки не возбранялись, а, наоборот, приветствовались среди суровых рыцарей Братства; они поддерживали солдат Небес в нужном тонусе и были гарантом отсутствия психических отклонений. Если все время воевать и думать лишь о служении высшим целям, то рано или поздно любой здравомыслящий человек превратится в убогого, ущербного фанатика, бесполезного и даже опасного для правого дела. «Нельзя изменить природу человека, нужно ей следовать и соблюдать баланс между телесным и духовным», - так говорил Патриарх Ордена, и этому же учили своих молодых товарищей более опытные, умудренные жизнью рыцари.

Мысли внезапно оборвались, густые брови Ликараса слились в единую дугу, а сильные пальцы переломили пополам деревянную вилку. На пороге появился его подручный, двадцатитрехлетний отпрыск благородного рода маркизов Тилс. Он выглядел, как городской попрошайка в самый «урожайный» день, когда чем плачевнее вид, тем больше подают. Разорванные штаны, заляпанные неизвестно чем, и стоптанные сапоги, драная куртка карвелесского наемника и огромный синяк, расползшийся от виска по всей левой стороне лица. Они расстались всего полчаса назад, и на Тилсе была совершенно иная одежда. Такой поворот событий изрядно подпортил и без того дурное настроение рыцаря.

– Беда, командир, - прошептал запыхавшийся отрок, без приглашения сев за стол и залпом допив остатки пива из единственной кружки. - На нас напали и обокрали.

– А я-то, дурак, думал, что это вас пропойца-кучер так отделал, - невозмутимо произнес Ликарас, пододвигая к Тилсу тарелку с остатками еды.

В походе строгие правила субординации не стоят и ломаного гроша, тем более когда бороться приходится в условиях конспирации. Ликарас спокойно отнесся к поведению юноши, а вот то, что двое, пусть даже молодых и неопытных рыцарей Ордена позволили себя избить и раздеть, могло послужить хорошей причиной для длительного и обстоятельного разговора. Но это потом, сейчас нужно было выяснить обстоятельства дела и срочно принимать меры.

– Это был карвелесский наемник, он…

– Я уже понял. - Ликарас едва заметно кивнул на порванную во многих местах куртку с выцветшими от времени гербами и лохмотьями на рукавах. - Где Карбел?

– Он… он совсем голый… тут за трактиром в кустах. Мерзавец забрал у нас все вещи и… - Тилс спустился и, потупив взор, все-таки произнес: -… и оружие.

– Как давно это было?

– Не знаю, командир. - Молодой рыцари пожал плечами. - Мы только приступили к допросу, а тут он накинулся сзади, мы потеряли сознание, а потом…

– Более четверти часа, искать нет смысла, - констатировал удручающий факт Ликарас, так же холодно и спокойно, как будто речь шла о мелком воришке, стащившем пару жалких грошей. - Вот возьми, приоденьтесь с дружком, мне голые подручные ни к чему.