Джоанн Роулинг - Harry Potter and the Deathly Hallows

- Мы можем подняться? - спросил он у горгульи.

- Проходите, - простонала статуя.

Они перелезли через неё и по спиральной лестнице, которая медленно двигалась как эскалатор, поднялись наверх. Наверху Гарри открыл дверь. Он успел мельком заметить Омут Памяти на столе, там же, где он его оставил, как вдруг невероятный шум заставил его вскрикнуть и подумать о заклятиях, возвращении Пожирателей Смерти и воскрешении Волдеморта… Но это были всего лишь бурные овации. Со всех стен кабинета бывшие директоры и директрисы школы аплодировали ему стоя, махали ему шляпами, в отдельных случаях - париками, пожимали друг другу руки через рамы и танцевали в креслах, сидящими в которых их нарисовали, Дилис Дервент, не стесняясь, плакал; Декстер Фортескью взмахивал своей слуховой трубкой; Финеас Нигеллус высоким тонким голоском выкрикивал лозунги: «Факультет Слизерина тоже вложил свою лепту в общую победу! Не забывайте об этом!»

Но несмотря на все это изобилие колоритных личностей, только одна картина приковала к себе взгляд Гарри - самый большой портрет в кабинете, на котором мужчина стоял прямо за спинкой директорского кресла. На нем были очки с линзами в виде полумесяца, из-под которых по щекам текли слезы, исчезавшие в длиной седой бороде. От него исходило столько гордости и благодарности, что они наполнили душу Гарри таким же бальзамом, как и песня феникса.

Наконец, Гарри поднял руки, и портреты почтительно замолчали, счастливо улыбаясь и утирая глаза, ожидая, что он им скажет. Однако, свою речь Гарри адресовал исключительно Дамблдору. Пусть он сейчас валился с ног от усталости, но он должен предпринять последнюю попытку, спросить у учителя последний совет. Гарри заговорил, тщательно подбирая каждое слово.

- То, что было спрятано в Снитче… - сказал он, - Я оставил это в лесу и не собираюсь туда возвращаться, чтобы найти. Правильно ли я поступаю?

- Да, мой дорогой мальчик, правильно, - ответил Дамблдор. Его товарищи по картинам выглядели заинтригованными и озадаченными. - Это очень мудрое и мужественное решение, и именно такого я от тебя и ожидал. Кто-нибудь еще знает, где оно упало?

- Никто, - сказал Гарри, и Дамблдор удовлетворенно кивнул.

- Я собираюсь оставить подарок Игнотуса у себя, - сказал Гарри, и на лице директора отразилась сияющая улыбка.

- Конечно, Гарри, он твой навеки!

- Ну, тогда еще одно…

Гарри поднял Старшую Палочку, Рон и Гермиона смотрели на неё с таким благоговением, которое совершенно не навилось Гарри, даже, несмотря на его сонно-одурманенное состояние.

- Она мне не нужна, - сказал Гарри.

- Что?! - Воскликнул Рон. - Ты что, спятил?!

- Я знаю, что она обладает большой силой, - устало сказал Гарри. - Но с моей мне было гораздо лучше… Так что…

Он порылся в мешочке, висевшем у него на шее, и достал оттуда две половинки палочки, соединенных между собой лишь пером феникса. Гермиона сказала ему, что палочку невозможно починить, что повреждения слишком серьезные. Если это не поможет, то тогда уже ничего не поможет.

Он положил сломанную палочку на стол и коснулся её концом Старшей Палочки, произнеся «Reparo!»

Когда сломанные края соединились, и из её конца посыпались красные искры, он понял, что все получилось. Он взял в руки любимую палочку и почувствовал тепло в пальцах, словно рука и палочка весело праздновали встречу после долгой разлуки.

- Я положу Старшую Палочку туда, - сказал Гарри Дамблдору, который смотрел на него с невообразимой любовью и восхищением, - откуда её взяли. Она может оставаться там сколь угодно долго. Если я умру естественной смертью, как Игнотус, её сила исчезнет, так ведь? Потому что прежний владелец палочки не был побежден. И так она закончит свое существование.

Дамблдор кивнул. Они улыбнулись друг другу.

- Ты уверен? - спросил Рон с легким оттенком страстного желания, звучащем в его голосе, когда он смотрел на Старшую Палочку.

- Думаю, Гарри прав, - сказала Гермиона тихо.

- Эта палочка приносит больше неприятностей, чем пользы, - сказал Гарри. - И, если честно, - он отвернулся от портретов, думая сейчас только о кровати с балдахином, которая ждала его сейчас в Башне Гриффиндора и о том, что было бы неплохо, если бы Кричер принес туда сэндвич, - у меня было столько проблем, что их хватит на всю оставшуюся жизнь…

Осень, казалось, наступила внезапно в этом году. Утро первого сентября было прохладным и борядщим, и небольшое семейство торопливо пересекало шумную улицу, направляясь к большому покрытому копотью вокзалу; дым от выхлопов автомобилей и дыхание прохожих искрились в студеном воздухе, будто серебряная паутина.

Две большие клетки подпрыгивали поверх нагруженных под завязку тележек, которые толкали перед собой родители; совы, сидящие в них, возмущенно шипели и рыжеволосая девочка, схватив за руку отца, с опаской брела вслед за своими братьями.

- Осталось уже совсем недолго, и ты тоже скоро поедешь, - объяснял ей Гарри.

- Два года, - всхлипнула Лили, - А я хочу ехать уже сейчас!

Посетители вокзала с любопытством разглядывали сов, в то время как семья прокладывала путь к перегородке, разделяющей платформы девять и десять. Голос Альбуса доносился до Гарри сквозь окружающий шум; его сыновья продолжали спор, начатый ими еще в автомобиле.

- Не буду! Не буду я в Слизерине!

- Джеймс, прекрати! - прикрикнула на него Джинни.

- Я только сказал, что может быть он туда попадет, - ответил Джеймс, усмехнувшись своему младшему брату. - Чего тут такого? Он же может попасть в Слизерин.

Но, встретившись взглядом с матерью, Джеймс замолчал. Пятеро Поттеров подошли к перегородке. Задиристо взглянув через плечо на своего младшего брата, Джеймс подхватил у матери свою тележку и рванул вперёд. Мгновением позже он исчез.

- Вы же будете мне писать, будете? - немедленно спросил родителей Альбус, воспользовавшись кратковременным отсутствием брата.

- Каждый день, если захочешь, - улыбнулась ему Джинни.

- Не каждый день, - затараторил Альбус. - Джеймс говорил, что большинство учеников получают письма из дома только раз в месяц.

- Джеймсу в прошлом году мы писали три раза в неделю, - напомнила Джинни.

- И не вздумай верить всему тому, что он понарассказал тебе о Хогвартсе, - добавил Гарри. - Он вообще любит пошутить, твой брат.

Бок о бок они быстро толкнули вторую тележку к месту сбора. Альбус вздрогнул, ожидая столкновения с препятствием, но его не последовало. Вместо этого семья оказалась на платформе 9 и?, закрытой густой пеленой белого пара, валившего с алого Хогрвартс-Экспресса. Неясные фигуры сновали в тумане, в котором уже успел скрыться Джеймс.