Сергей Игнатьев - Игры на кровь

На этом дневник обрывался.

Граф Луковский погиб при странных обстоятельствах, и тайна, связанная с его именем, так и осталась нераскрытой.

Тайна могилы Дарки.

Дарка был легендой – знаменитый вампирский князь, уснувший в своем склепе после потери возлюбленной. И спящий якобы до тех пор, пока не родится девушка, равная по красоте той, погибшей…

Легенда? Вымысел? Или реальность?

Ответ таился в тонком листочке, найденном в квартире преступившего Конвенции вампира. Его безупречная копия покоилась в моей барсетке.

На совещании в Совете Кланов Хранитель сказал, что в нем указано местоположение могилы Дарки.

В самолете я изучил написанное вдоль и поперек… никаких зацепок, никаких идей.

Орден не собирался отдавать могилу Дарки просто так. Они играли с нами, как сытый кот играет с мышью. Они заперли нас в этом мире. Заперли навсегда. Они отдали нам этот мир – отдали как заповедник. Они следили за каждым нашим шагом. Они ненавидели нас. Для них мы были нечистью. Для нас они были Орденскими собаками, преследующими наш род с незапамятных времен. Большим врагом для нас были только люди. И вот теперь они в очередной раз издевались над нами, заставляя самим разгребать собственные же авгиевы конюшни, но при этом с удовольствием комментируя наши действия и подбадривая советами.

За высоким окном, украшенным витражами в стилистике модерна, шелестел мелкий дождь.

Я извлек из барсетки несколько чистых листов и ручку и принялся задумчиво и неторопливо рисовать разнообразные схемы, соединенные стрелками кружки. Затем вновь непроизвольно перешел на всевозможных чертиков и котят… Черт побери, надо было мне быть художником. Или писателем. Семья Тореадор – пристанище тех, кто в жизни своей человеческой был связан с искусством, с творчеством, всяких богемных типов и эстетствующих гедонистов.

И зачем я полез в комитетчики? Приключений захотел, интриг – а то скучно ведь, не первый десяток лет за плечами.

К котятам на моем рисунке прибавился выскользнувший откуда-то из глубин подсознания профиль Александра Сергеевича Пушкина. Стремительными штрихами обозначив бакенбарды Поэта, я попытался сосредоточиться.

Вновь взялся за копию злополучного листка. В очередной раз перечитал последний листок графского дневника.

«…10 мая (1856 г.). День пришел. Наконец-то… Я совсем рядом с конечным пунктом моего путешествия. Оно передо мной – место, ставшее пристанищем… ставшее могилой для Него. Я не хочу писать его имени, не хочу произносить его имя вслух. Он проклят. Он отвержен. Но он нужен мне… Мне нужна его Сила, его Власть, его Вечность… Пусть даже в обмен на его Жажду… Вечную Жажду. Я долго искал его… И вот теперь – нашел. Меня лихорадит, здоровье мое подорвано, но что это значит теперь… теперь, когда я так близок к Нему. Вот он – замок, в чьих подземельях покоится Проклятый. Вот он – передо мной, горделиво тянется к бирюзовому небу, там, впереди, на одной из лесистых вершин. Я набрал в свою флягу воды из озера. Кажется, князь Н. называл его Маховым. Позади осталась последняя деревенька на нашем пути к замку. Позади последние сомнения моего пути. Передо мной – вот он, замок, где покоиться князь Дарка…»

Сумбурные записи больного человека, жаждущего бессмертия и вечности.

На этом они обрывались.

Тогда все и закончилось. И неведомо было, нашел ли действительно граф Луковский могилу Высшего вампира или он был всего-навсего безумцем, и неведомо, кто был этим загадочным князем Н.

Был лишь один способ установить истину…

В кармане зазвонил телефон.

– Да?

– Серж?

Этот голос невозможно было не узнать.

– Здравствуй, Жанна.

– Ты еще не знаешь, что у нас происходит?

Так, похоже, приключения продолжаются…

– Нет. А что случилось?

– Тебе еще не сообщили?! Слушай, я сама с трудом понимаю все это, но у нас тут настоящая война… Несколько часов назад кто-то напал на штаб Управления по Северному административному округу. Там была настоящая бойня. Котов психанул, заявил, что это провокация нечисти… Георгий Васильевич запретил какие бы то ни было действия до выяснения… но Котов… короче, он со своими людьми ворвался в «Триумфальную арку»…

«Триумфальная арка» была закрытым клубом КБСК. Там очень любили собираться в свободное от службы время большинство сотрудников Комитета, от спецназовцев, глушащих пиво кружками за просмотром очередного футбольного матча, до высших чинов, заходящих послушать живую музыку, сыграть в бильярд и пропустить рюмку коньяку.

– Говорят, там было много ваших… была перестрелка… есть жертвы… В Москве введено чрезвычайное положение. А ваш шеф… поскольку он наделен Орденом широкими полномочиями, сейчас он фактически полностью контролирует город. Судя по всему, Совет Кланов уже получил полный доступ к Паутине…

– Полный доступ?! – прижимая к уху мобильник, я подошел к окну. Дождь застилал небо серой пеленой. – Но…

– Послушай, Серж! – голос девушки дрогнул. – Самое главное… ради чего я звоню… Сейчас Орден ведет переговоры с Управлением. И с нашей стороны поступил запрос… в общем, мне сообщили, совершенно секретно. Чтобы подставить шефа, они хотят пресечь ваши поиски и объявить вас вне закона…

– Я все понял, – сказал я негромко. – Спасибо, Жанна.

Спрятав телефон, я подошел к столу и некоторое время разглядывал дневник Луковского.

Затем вытащил из барсетки плоскую металлическую фляжку с тисненой меткой КБСК на боку.

Кровь нужна чтобы побеждать. Кровь – плата за Силу. Кровь – это сила. В моем случае – донорская кровь, всего-навсего суррогат силы. Но пусть лучше так… Это мой выбор.

Спрятав опустевшую на четверть фляжку обратно, я накинул черное пальто, поднял воротник и, зажав барсетку под мышкой и спрятав руки в карманы, пошел к выходу.

Вполне возможно, что местные белые маги уже получили тайное указание задержать Старшего вампира Семьи Тореадор по имени Серж.

К счастью, по пути мне не встретился никто из Служителей Архива.

– «Калинку» знаешь? – Тибет сделал неопределенный жест рукой, в которой сжимал кружку темного пива, при этом едва не расплескав его, и запихнул в трубу музыканту несколько смятых купюр. – Давай, играй!

Музыканты, прохаживающиеся между рядами и принимающие заказы на исполнение, остановленные возле нашего столика Тибетом, с радостью и старанием, надувая щеки, принялись исполнять прихоть Тибета.

Немецкие туристы в дальнем конце зала, радостно распевавшие перед этим что-то свое народно-пивное, притихли, услышав мотивчик повсеместно растиражированной русской народной мелодии.