Евгений Лукин - Благие намерения

Возможно, с юмором у Алият дела и впрямь обстояли неважно, но зато умение уязвить подчас наводило оторопь…

Открытый бортовой люк «Белого скорпиона» обороняли человек пять мятежников с «Самума», и среди них бледный мальчонка-писарь. А раскованных каторжан было много. Около сорока.

- Ну ты чего там бормочешь? Вино давай, говорю!..

- Вино выставляй, ты! Кисточка щипаная! Тебя что, из люка вынуть? Сейчас вынем…

- Во! - разинул рот кто-то. -Еще командиры пожаловали!..

Толпа зашевелилась, как бы выворачиваясь наизнанку.

Точнее - на лицо. Вскоре все уже глазели на Ар-Шарлахи и Алият. Писарь хотел было воспользоваться такой возможностью и захлопнуть люк, но Алият показала ему рукой: не надо. Уверенность ее произвела определенное впечатление, и толпа заинтересованно примолкла.

- К кому попали знаете? - скорее равнодушно, чем презрительно прозвучал в тишине хрипловатый мальчишеский голос Алият.

- А нам без разницы… - отозвался в толпе по всему видать, уже сильно пьяненький каторжанин.

- Говорят, к Шарлаху… - настороженно добавил другой.

- Стало быть, знаете, - все так же невыразительно продолжала она. - Так вот. Шарлах желает выяснить, кто из вас без приказа убил двух заложников? Заложников, за которых он собирался получить выкуп.

- Да что ж это? - плачуще выкрикнул кто-то. - Там приказы, тут тоже приказы!.. Может, еще снова на цепь посадишь?..

Толпа взбурлила, раздвигаясь, и над Алият навис огромный каторжанин с кровавыми вывороченными веками.

С треском рванул на груди балахон, выпростал мощное плечо, повернулся спиной.

- Выкуп? - прорычал он, предъявляя шрамы от трости. - За это тоже выкуп, да? Убили… Да их два раза убить мало!..

- Я не спрашиваю, сколько раз их надо было убить. Я спрашиваю, кто убил. Ты?

- Кто убил, кто убил… - звонко передразнили из толпы. - Все!..

Грянул хохот. Алият терпеливо ждала, когда он смолкнет.

-Это что же, сорок человек кончали двоих?

-Ага!..-дурашливо подтвердили из толпы.

Алият коротко взглянула на Ар-Шарлахи. Тому давно уже было не по себе.

- Ну, это я и хотела узнать, -.сказала она. - Стало быть, все сорок.

- Ребята, да это баба!-ахнул кто-то. Толпа обомлела. Алият только усмехнулась:

- Так чего вы хотите? Вина, что ли?

- Вина давай!.. - взревели по-звериному сразу несколько глоток, но были заглушены новым взрывом хохота.

- Хорошо, - спокойно сказала Алият и направилась к люку. Ар-Шарлахи следовал за нею по пятам.

- Кто старший? Айча? Два бочонка вина сюда. Коренастый Айча заморгал, но подчинился. Вскоре два бочонка под восторженный вой каторжан перевалились через порожек и были подхвачены добрым десятком рук.

- М-мало!.. - страдальчески выкрикнул кто-то. - Еще бы один, почтеннейшая!..,,

- Айча, еще бочонок. Трех пока хватит? Ну и ладно. Закрывай люк.

Выпуклая створка захлопнулась, шепеляво скользнули в пазах мощные деревянные засовы, и каторга вдруг ожила, забормотала. Откуда-то снизу сквозь настил поднимался приглушенный гомон, разлагающийся постепенно на ругань, стоны, злобные выкрики. Заложники в трюме, понял Ар-Шарлахи. Вот кому сейчас особенно не сладко…

- Давай за штурвал, - тихо сказала Алият. - А я - к ним…

Ар-Шарлахи поднялся в рубку, но тоскливый гомон последовал за ним по лесенке. Какие все-таки тонкие на кораблях переборки! Борта еще куда ни шло - потолще, попрочнее, - а вот внутри…

- Тихо! - полоснул наотмашь голос Алият там, внизу, и шум на минуту смолк. - А ну-ка, досточтимые, разомнем ножки, разомнем!.. Правую ножку на перекладину - и толкнули… Р-раз!..

В трюме громко вознегодовали, но потом вдруг притихли вновь. Должно быть, Алият предъявила заложникам что-нибудь весьма убедительное. Хорошо, если трость…

- С вами никто не шутит, досточтимые! Там, снаружи, каторжане кончать вас задумали, ясно? Так что, не кобенясь, правую ножку на перекладину… Р-раз!..

Скрипнули оси, и каторга покачнулась. Песчаная ложбина дрогнула, медленно пошла навстречу. Стоя за штурвалом, Ар-Шарлахи обернулся. В амбразуре заднего обзора он увидел, как сгрудившиеся вокруг бочонков каторжане с удивлением начинают оборачиваться вслед отъезжающей каторге. Вот кто-то вскрикнул, выбросив вперед руку. Должно быть, заметил, что в том конце ложбины уже не маячит розово-золотая корма «Самума». Спотыкаясь, падая, поднимаясь, кинулся вдогонку.

- Айча! - Голос Алият был упругим и жестким, как трость. - Бери своих - и наверх! Полезут - руби!..

Но особой нужды в этом приказе уже не было. Башмаки каторжан, предназначенные в основном для отжимания перекладин ведущего барабана, безнадежно вязли в песке. А «Белый скорпион» наращивал скорость. Заложники не на шутку были испуганы словами Алият о жутком намерении раскованных.

Вскоре показался «Самум». Зарозовела, брызнула золотом похожая на башню корма. Сияли щиты. Все сорок, как раз по числу противника. За спинами фаланги теснилась готовая к отпору встревоженная команда. Ар-Шарлахи налег на штурвал, огибая толпу,

- Все, досточтимые! - пришел снизу голос Алият. - Отдыхайте пока…

Тяжело шаркнули деревянные засовы, люк открылся. Ар-Шарлахи сбежал по лесенке и спрыгнул на песок как раз в тот момент, когда между барханами показался первый каторжанин. Должно быть, тот самый, что раньше всех кинулся в погоню за «Белым скорпионом». Увидев, что оба судна остановились и что никто никого не собирается бросать посреди пустыни, успокоился и перешел на шаг.

- Жди, пока скомандую остановиться… - торопливее говорила Алият хмурому, внимательно слушавшему Илийзе. - Если не остановится - ожги по ногам. Легонько, но так, чтобы почувствовал… - Она обернулась и повысила голос: - Остальным молчать! Ясно?..

Каторжанин был уже шагах в тридцати. Всех прочих пока что-то видно не было. То ли приотстали, то ли просто не захотели бежать…

- Стой!

Каторжанин приостановился и, окинув взглядом изготовившуюся к бою фалангу, неуверенно взгоготнул:

- Это на меня одного столько?.. А справитесь?.. - Шагнул вперед, тут же взвыл, подпрыгнул и, схватившись за ногу, повалился боком на бархан. Вскочил, изрыгая проклятия, ринулся к обидчикам, и вдруг что-то случилось с его лицом. Повязка и головная накидка стали нестерпимо белыми, а в следующий миг - вспыхнули. Короткий вскрик, подогнувшиеся колени - и каторжанин, сламываясь в поясе, ткнулся тлеющими волосами в песок.

- Положи щит и выйди из строя! - прорычал Илийза. Испуганный матрос подчинился, и Ар-Шарлахи понял наконец, что произошло. Один из новичков, недавно зачисленных в зеркальщики, то ли случайно, то ли с перепугу навел зайчик на лицо каторжанина.

- Бегом туда! - рявкнул Илийза. - Посмотри, что с ним!..

Взрывая песок, матросик бросился к лежащему. Добежал, рухнул на колени, припал ухом к скругленной спине. Слушал долго, с надеждой. Потом медленно встал и затоптался, беспомощно приседая и разводя руками…