Мария Гинзбург - Хозяйка Четырех Стихий

– Выгорел только кабинет, а в библиотеку ни вода, ни огонь не дошли, – сказал он.

– Ну и слава Перуну, – усмехнулся Иван. – Да, кстати. Вы знаете сидха, который пошел в замок? Кто он такой?

Лакгаэр хотел ответить, но не успел.

Со стороны замка донесся безумный крик.

В начале своего правления дракон ходил в человеческом облике, но после того, как Королева Без Имени покинула его, вернулся к привычному телу. Замок переоборудовали, и маленьких помещений в этой его части не было, но тронный зал все равно поражал своими размерами. Колонны, поддерживающие потолок, уходили вверх, словно стволы вековых деревьев. Белое пламя вспыхнуло в узких окнах, затмив слабый свет уцелевших на стенах магических ламп – началась гроза, собиравшаяся с вечера. Тенквисс, аккуратно обходя лужи, направился к возвышению, на котором стояли два трона. От красного бархата, некогда покрывавшего причудливой формы спинку и сиденье большого трона, остались жалкие обрывки, но все еще можно было понять задумку придворного декоратора – сидящий на этом троне находился словно бы в сердце пламени. Трон поменьше был черного цвета, без всяких украшений.

Маг вольготно устроился на большом троне, закинул ногу за ногу. Тенквисс был в тронном зале один, ученики и наемники остались у входа подождать отставшего эльфа и Гёсу.

Почти весь зал занимали два огромных черепа. Пустовал только квадрат саженей десять в диагонали перед тронами. На черепах еще кое-где сохранилась плоть и черная чешуя, скользко блестевшая в магическом свете. Проход между мертвыми головами преграждали куски разбитой колонны. Один из обломков торчал из макушки левой головы. Она лежала боком, поперек зала, а второй череп пялился пустыми глазницами прямо на Тенквисса. Маг, не в силах выносить этот призрачный взгляд, стал разглядывать мозаику на полу. Это была карта стран, которыми когда-то владел дракон. Когда Черное Пламя садился на свой трон, у его ног лежал весь обитаемый мир.

Из прохода выплыл магический шар и тут же погас. Заш берег силы. Экены и ученики мага перебрались через завал между черепами и спустились вниз. Валет и Крюк стали с интересом рассматривать выбитые зубы дракона, лежавшие на полу перед левой головой. Последними появились Гёса и Шенвэль.

– Ну вот мы на месте, – сказал Тенквисс. – Тан, приступай.

Тан взялся за отставшую чешую у основания правого черепа и дернул на себя. Она с треском отвалилась вместе с пластом черного прогнившего мяса. Ученик мага разрубил добычу на куски поменьше и стал лениво запихивать их в мешок. Тенквисс достал из своего заплечного мешка спиртовку, небольшую книжицу в засаленном переплете, какие-то подозрительные коренья и разложил это все на черном троне.

– Ты чего это? – спросил Гёса. – Какое-то снадобье прямо здесь собрался варить?

– Да, – отвечал Тенквисс. – Проход в сокровищницу опутан сильными чарами. Снять их можно только эликсиром, в который входит плоть их создателя. Заш, срежь мне вон то-о-от кусочек...

Заш легко вскарабкался на скулу левого черепа. Свистнул меч ученика мага. Упав на пол, обрубок неприятно чавкнул. Ученик мага спрыгнул вниз, поднял черный скользкий кусок и, брезгливо морщась, понес его Тенквиссу.

– Почему их только два? – сказал Крюк, осматривая черепа. – Где же третий?

Гёса пожал плечами, увидел зубы, около которых стояли Валет и Крюк, и присвистнул. Длиной клыки дракона превосходили тело экена, а толщиной были с самого наемника. Гёса присел на корточки перед зубом чудовища, потрогал, щелкнул ногтем по кости. По белой эмали пополз зигзаг трещины.

– Гляди-ка, и правда линдворм, – задумчиво сказал Гёса.

Экен поднялся на ноги. Валет, кряхтя, пытался зацепиться за глазницу черепа, чтобы вскарабкаться наверх. Эльф иронически наблюдал за его попытками. Гёса заметил это и сказал:

– Спорим, и ты до глаза не достанешь?

Шенвэль усмехнулся. Затем подошел к черепу. Макушка эльфа оказалась над верхним краем острой скулы, то есть он мог, даже не приподнимаясь на цыпочки, засунуть руку в пустую глазницу. Шенвэль обернулся и взглянул на экена, чуть приподняв бровь.

– Велика Федора, да дура, – пробормотал Крюк.

Эльф не полез за словом в карман.

– Мал клоп, да вонюч, – ответил он.

Экен зашипел, как змея, и схватился за меч, но Гёса жестом остановил его.

– Потерпи, – сказал он на родном языке. – Еще успеешь отвести душу.

Крюк молча отошел. Шенвэль коротко взглянул на Гёсу, и наемнику на миг показалось, что сидх тоже знает экенский.

Тан, кряхтя, тащил к магу наполненный мертвой плотью мешок. Заш стоял за красным троном и наблюдал за действиями Тенквисса, варившего эликсир. Маг тихо что-то бормотал и гремел склянками. Валет и Крюк забрались на баррикаду из обломков и мечами расшвыривали мелкие осколки. Экены искали место, где шею отделили от тела, чтобы узнать, какой способ убийства применил драконоборец. Гёса решил осмотреть второй череп, тот, который лежал боком. Шенвэль пошел вместе с ним. Они оказались между мертвой головой дракона и стеной, в которой обнаружились две резные дубовые двери, рассчитанные на человеческий рост. Очевидно, они вели в какие-то служебные помещения, поскольку единственными людьми в замке были слуги дракона. Одна из дверей была плотно закрыта, другая сорвана с петель и валялась на полу. При вспышках молний Шенвэль увидел внутренний двор замка. Именно там ведьмы и авантюристы собирались встретиться по возвращении из сокровищницы.

Из-под рук Тенквисса с шипением вырвалось облако пара. Как не закрывал маг свои манипуляции полами плаща, Шенвэль понял, над чем колдует Тенквисс. Эликсир, который готовил маг, действительно разрушал чары. Но не магические сети, скрывающие проход, а оптические чары, наложенные с помощью Чи Воды. Очевидно, Тенквисс предполагал, что предмет, который он ищет, скрыт под экраном из Чи Воды. Маг пользовался силой Огня и через антагонистичную Чи не видел. Шенвэль отлично знал, что именно ищет Тенквисс. Эльф почувствовал, что у него от ярости занемело лицо, и отвернулся, чтобы не выдать себя.

Гёса рассматривал картину на стене. Некоторых мелких деталей не хватало, краска кое-где обгорела, а местами поблекла от сырости, но крупные фигуры еще можно было разобрать. Слева находилось изображение эльфа, положившего руку в пасть дракону. Изо рта чудовища вырывались язычки пламени, лицо эльфа искажал неподдельный ужас. Экен узнал сюжет.

– Хивкрис вымаливает для брата прощение у Черного Пламени, – сказал он себе под нос.

Всю остальную часть стены занимал алый от крови эшафот, заваленный безрукими, безногими телами. На заднем плане стояла женщина в черном плаще.

– А эта баба в черном, я так понимаю, Королева Без Имени, – заметил Гёса. – Это вроде она настаивала на казни Лайто, Черное Пламя сразу хотел его в Гниловран отправить...