Мария Гинзбург - Хозяйка Четырех Стихий

– Это моя вина, князь, – сказал Владислав, виноватым жестом прикладывая ладонь к груди. – Розалия спит очень чутко, и она проснулась, когда я встал. Она закатила мне истерику, кричала, что в моем возрасте уже стыдно должно быть ходить по бабам...

– Наоборот, гордиться надо таким мужем, – тихо сказал Онуфрий. Князь усмехнулся, чуть улыбнулись даже бесстрастные экены. Лакгаэр понял, что со стороны баронессы это был не пустой упрек. У Розалии имелись какие-то основания полагать, что барон действительно изменяет ей. «Однако», – подумал старый эльф, по-новому взглянув на Владислава. Судя по внешности, барону было не меньше пятидесяти лет. Мандречены, если и доживали до этого возраста, обычно женщинами уже не интересовались. Гораздо больше их уже волновали скачки давления, ревматизм и простатит. Лакгаэр знал, что дело здесь не в «некачественности» материала, из которого состояли тела мандречен. Гены эльфов и людей не так уж сильно отличались на самом-то деле. Полане и боремцы сохраняли ясность рассудка до семидесяти лет. Отцу теперешнего Первого Бека Сюркистана и вообще было семьдесят пять, когда у него родился последний ребенок.

Но и полан, и сюрков мандречены оставляли далеко позади в своем искусстве пития.

– Пришлось рассказать ей, куда вы меня вызываете, – продолжал Владислав. – Вы уж простите...

Иван устало махнул рукой.

– Я могу уйти, – сказал старый эльф, приподнимаясь. – Я буду в ближайшем доме, а Онуфрий будет связываться со мной телепатически...

– Да, вы заговаривайтесь быстрее и расходитесь, – сказал Митя, шмыгнув носом.

– Сидите, – сказал Иван сквозь зубы. Лакгаэр опустился обратно на табурет. – Онуфрий, высуши Митю, он же так простудится.

Маг, не меняя позы, метнул в подростка красную ленту своего Чи, от одежды княжича с шипением повалил пар. Митя ойкнул от неожиданности.

– Домой тебе сейчас нельзя, – сказал князь задумчиво. – Можешь с матерью по дороге столкнуться... Лакгаэр, а что там, за дверью, откуда вы пришли?

– Каморка, где спит дежурный, – ответил эльф.

– Отлично, – сказал Иван. – Митя, посиди пока там.

Подросток скрылся в каморке.

– Сидх спрашивает, не можем ли мы телепортировать в замок Танцора Смерти, одного, прямо сейчас, – скороговоркой произнес Онуфрий.

– Интересно, зачем, – удивился барон.

Ульрик признался главе Нолдокора, что в замок пошел Шенвэль, подмастерье столяра. Но подмастерье столяра вряд ли нуждался бы в Танцорах Смерти. Лакгаэра пронзила догадка. Это было невозможно, невероятно, но Танцоры Смерти могли понадобиться только одному эльфу.

И люди тоже должны были вот-вот понять это.

– А больше ему ничего не надо? – спросил ошеломленный Иван.

Абдула кашлянул.

– Я же говорил тебе, князь, что буду танцевать сегодня, – сказал экен. – Пусть Онуфрий швыряет меня в замок!

– Ну хорошо, – пробормотал Иван.

Маг поманил экена к себе. Абдула направился к Онуфрию. Рахман нетерпеливо цокнул языком.

– Сидх просил только одного! – покосившись на телохранителя, сказал князь.

Рахман помрачнел. Абдула остановился, не доходя до мага аршина три. Лицо экена было абсолютно спокойно. Видимо, маг «швырял» Абдулу далеко не первый раз. Онуфрий встряхнул кистью, сделал несколько пассов. Вспышка раскрывшегося телепорта совпала с очередным ударом молнии. Пол под ногами задрожал.

– Похоже, молния угодила прямо в замок, – сказал Иван.

Но эта была не молния. Потрясенный князь, его свита и Лакгаэр смотрели, как стена замка рухнула прямо в ров, выплеснув гнилую воду и ряску на площадь. Внутренности замка открылись, словно разрезанные ножом. Магия в светильниках продолжала действовать, и тронный зал сиял в ночи подобно ярко освещенной сцене театра. Огромные черепа и мечущиеся по залу драконы были видны как на ладони. На теле большого дракона один за другим стали расцветать яркие красные фонтанчики. Рев усилился настолько, что стало больно ушам. Князь догадался, что ведьмы пришли на выручку экенам в замке и стали бомбить чудовище. Нанести серьезного урона они не могли, но отвлечь дракона им удалось. Сходство с театральной постановкой усиливалось тем, что со стороны замка отчетливо стала слышна дикая музыка, которая тревожила душу и заставляла сжиматься сердце. Мелодия странным образом переплеталась с ревом разъяренного дракона, образуя выразительную симфонию. Иван всегда любил сидеть в первом ряду; но в этот раз он бы предпочел место на галерке. Да и в музыке, на вкус молодого князя, было слишком много грохота. Иван предпочитал более нежные мелодии.

Князь увидел, как пространство между черепами заполняется темнотой, и сначала подумал, что магия светильников потеряла силу при разрушении стены. Черный прямоугольник рос, пока своими вершинами не уперся в макушки черепов. Затем в его центре вспыхнула ослепительная спираль.

И тут Иван понял, что это за музыка, хотя слышал ее первый раз в жизни. Повернувшись к Лакгаэру, он выдохнул:

– Так там же Лайтонд!

– А говорили, что он погиб при захвате Мир Минаса... – пробормотал потрясенный барон.

Глава Нолдокора только развел руками.

Когда рухнула стена замка, ведьм качнуло в воздухе вместе с утесом. Метлы отталкивались от поверхности земли, когда летели, и все колебания почвы мгновенно сказывались на ровности полета.

Зарина прокричала:

– Гёса хочет, чтобы мы бомбили большого дракона! Иначе они все погибнут!

– Ну что же, – сказала Карина. Допустить гибели экен, а вместе с ними и целого звена, старшая крыла не могла. – Прикройте меня! Света, ты с нами вместо Ундины! Вы на головы, я на спину! Вперед!

Засвистели вынимаемые из пазов за спинками сидений мечи. Ведьмы обнажали оружие и кидались вниз, на черную громаду замка.

Мимо мелькнула огромная голова с налитым кровью глазом. Карина лихо развернулась, чуть не сорвав локтем со стены магическую лампу. Здесь, внизу, было очень душно. Воздух как-то странно дрожал перед глазами ведьмы, искажая очертания предметов и не давая возможности определить точное расстояние до чудовища. Казалось, что гладкая спина, покрытая чешуей, уже под самыми башмаками ведьмы. Но высотомер показывал четыре с половиной сажени. Светлана рассказывала Карине, что самый высокий дракон из когда-либо убитых неречью был весь такого размера, от кончика хвоста до самого носа. Карина нажала на педаль сброса и тут же дернула ось метлы на себя так резко, что чуть не кувырнулась назад. Метла нервным скачком поднялась аршин на пять. Ведьму настигла ударная волна вместе с горячими ошметками мяса Тана. Заряд был слишком мал, чтобы повредить позвоночник дракона, но вполне достаточен, чтобы доставить ящеру массу незабываемых ощущений и заставить забыть о каких-то козявках, спрятавшихся от него в черепах давно погибшего родича.