Терри Брукс - Меч Шаннары

— Ширль, сколько я проспал? — встревоженно спросил он.

— Почти целый день, — ответила она. — Вы совершенно выбились из сил, когда нас вчера утром вытащили из Мермидона, и я решила, что вам следует выспаться. Вы предупредили нас‡

— Потерял целые сутки! — сердито вскричал Менион. — Если бы не ливень, город уже пал бы! Надо немедленно действовать, но что‡ Ширль, ваш отец и городской совет! Я должен поговорить с ними! — Она медлила, и он с силой потянул ее за руку. — Не задавайте сейчас вопросов, только сделайте то, что я прошу. Где заседает совет? Скорее отведите меня туда!

Не дожидаясь, пока девушка поведет его, Менион схватил ее за руку и потащил через дверь в длинный коридор. Они вместе выбежали из пустого дома и через переднюю дверь попали на просторную лужайку в тени деревьев, спеша, чтобы спастись от мелко моросящего утреннего дождя. Тротуары на улицах были частично укрыты от дождя дощатыми навесами, и им удалось не вымокнуть до конца. Направляясь к дому совета, Ширль спросила его, как он оказался в этих землях, но Менион отвечал уклончиво, не спеша рассказывать про Алланона и Меч Шаннары. Он чувствовал, что этой девушке можно доверять, но Алланон предупреждал его, что никто из идущих в Паранор не должен разглашать историю пропавшего Меча, и это удерживало его от признания. Вместо правды он рассказал ей, что его привела сюда просьба Балинора о помощи в связи с близящимся вторжением с Севера. Она без единого вопроса согласилась с его историей, и он ощутил легкое чувство вины из-за этой своей лжи. Но Алланон так и не открыл ему всей правды, так что он и сам мог знать меньше, чем думает.

Они подошли к залу Совета, чьи древние палаты располагались в высоком каменном строении, окруженном выветрившимися колоннами и сводчатыми окнами, забранными ажурной решеткой. Стража, праздно стоящая у входа, не задавала вопросов, и они вбежали внутрь, спускаясь по длинными коридорам с высокими потолками и поднимаясь по винтовым лестницам. Между стен металось эхо стука их сапог по истертым каменным плитам. Совет собирался в палатах, расположенных на четвертом этаже огромного здания. Когда они наконец подошли к их деревянным дверям, Ширль сообщила Мениону, что ей стоит вначале предупредить отца и других членов совета о его желании видеть их. Горец неохотно согласился подождать. Она скрылась за дверью, а он остался молча стоять в коридоре, прислушиваясь к приглушенному шепоту голосов, и медленно текли секунды, и дождь продолжал отбивать ровный легкий ритм по стеклам многочисленных окон безмолвного зала.

Забывшись на миг в покое и одиночестве древнего здания, горец вспоминал лица расставшихся с ним друзей, печально размышляя, что могло приключиться с ними после Паранора. Возможно, они никогда уже не соберутся вместе, как в те страшные дни на пути в Крепость Друидов, но он никогда не забудет их отвагу и готовность пожертвовать собой; вспоминая опасности, которые они встретили и преодолели на своем пути, он теперь ощущал гордость. Даже угрюмый Флик в те дни выказал такую храбрость и упорство, каких Менион от него никак не ожидал.

А что же Шеа, старый его друг? Он покачал головой, думая о своем пропавшем спутнике. Ему так не хватало удивительного сочетания жесткой практичности и старомодных взглядов на жизнь, необъяснимым образом сочетавшихся в нем. Шеа никак не мог осознать происходящие перемены, даже такие очевидные, как движение солнца по небу с востока на запад. Он словно не понимал, что страна вместе с ее народом постоянно растет, расширяется — что о войнах прошлого постоянно забывают. Шеа верил, что от прошлого можно отвернуться и начать строить новый мир будущего, и не осознавал, что будущее неразрывно связано с прошлым, словно огромный гобелен, сотканный из событий и идей, которые невозможно разъединить. Некоторым образом, юноша из Дола тоже являлся частью уходящего века, и его убеждениями скорее были пережитками вчерашнего дня, чем взглядом в завтрашний. Как странно, как невозможно странно все это выглядит, вдруг подумал Менион, стоя в середине зала; взгляд его потерялся в толще шероховатой каменной стены. Шеа и Меч Шаннары — остатки прежней, медленно умирающей эпохи: но именно в них заключалась надежда грядущего. Они несли миру жизнь.

Тяжелые деревянные двери Зала Совета отворились за спиной горца, и нежный голос Ширль прервал ход его мыслей. Стоя между массивных каменных блоков огромного дверного проема, она показалась ему крошечной и беззащитной. На ее лице читалось волнение. Неудивительно, что Паланс Буканнах намерен взять эту девушку в жены, подумал Менион. Он подошел к ней, взял ее теплую руку, и они вместе вошли в палаты Совета.

Шагнув в море серого света, свободно льющегося в высокие, забранные ажурной железной решеткой окна, он ощутил древнюю строгость огромных палат. Зал Совета был стар и величественен, краеугольный камень Города на Острове. За длинным столом из полированного дерева восседало двадцать человек с удивительно схожими лицами, ожидающие слов горца — решительные и, вероятно, мудрые старцы. Их глаза выдавали глубоко укрытый страх, трепещущий под спокойной внешностью — страх за их город и их народ. Они знали, что предпримет армия Севера, как только прекратится дождь и под жаркими лучами весеннего солнца воды Мермидона вновь спадут. Он встал перед ними, девушка осталась рядом с ним, и его шаги затихли в напряженной тишине.

Он тщательно подбирал слова, описывая громадное вражеское войско, собранное под знаменами Повелителя Колдунов. Он частично рассказал им о своем долгом путешествии в Каллахорн, упомянув о Балиноре и других членах их отряда, собравшегося в Кулхейвене и разбросанного ныне по всем Четырем землям. Он не стал говорить им ни о Мече, ни о тайне происхождения Шеа, ни даже об Алланоне. У него не было причин сообщать старейшинам этого Совета ничего, помимо простого факта, что город Керн стоит перед прямой угрозой штурма. Когда он закончил, призвав их спасать людей, пока еще есть время, немедленно выводить их из города, пока еще не исчезла последняя надежда, его охватило чувство странного удовлетворения. Чтобы предупредить этих людей, он рисковал много большим, чей своей жизнью. Если бы ему не удалось передать им свое сообщение, они все могли погибнуть здесь, не получив даже шанса на спасение. Для принца Лиха было важно, действительно важно сознавать, что он наконец выполнил свою ответственную миссию.

Когда горец закончил, от членов Совета посыпались вопросы и обеспокоенные возгласы, то сердитые, то испуганные. Менион быстро отвечал, стараясь хладнокровно убеждать их, что размеры северной армии столь же чудовищны, как он и описал, а нападение неминуемо. Наконец первоначальное возбуждение угасло, сменившись более здравым обсуждением возможных действий. Некоторые старейшины считали, что город следует оборонять, пока из Тирсиса со своим Граничным Легионом не подойдет Паланс Буканнах, но большинство придерживалось мнения, что стоит дождям прекратиться, а это неизбежно случится в один из ближайших дней, как неприятельская армия легко высадится на остров и город окажется беззащитен перед нападающими. Менион молча слушал, как Совет обсуждает эту проблему, и сам взвешивал в уме доступные им возможности. Наконец румяный седовласый мужчина, которого Ширль представила как своего отца, повернулся к Мениону и отвел его в сторону для личного разговора, пока Совет продолжал свои дебаты.