Дмитрий Воронин - Наследник Атлантиды

Мир Хаоса был известен жителям Рианна уже лет четыреста — практически с того самого времени, когда техномаги начали нащупывать первые шаги к созданию порталов. Из всех параллельных континуумов легче всего было попасть именно сюда. В отличие от других миров, в задании координат которых нельзя было допустить ни малейших отклонений, здесь все было проще. Даже чудовищные ошибки в позиционировании точки выхода не приводили к фатальным последствиям. Может, именно поэтому большинство рас, достигших определенного уровня в развитии магии или технологии, сумели найти сюда путь самостоятельно.

И мало кто был этим разочарован. Мир Хаоса радушно принимал каждого гостя — каждого, кто был настолько бесстрашен или глуп, что совался в это сумасшедшее пространство, рискуя не просто головой — самой своей сущностью. Сюда приходили за знаниями... и получали то, что желали. За соответствующую плату.

Посещение Мира Хаоса на Рианне стало традицией для всех выпускников Академии. Для юношей и девушек это был не просто первый опыт посещения иного мира — здесь им предстояло попрактиковаться и в защите от заранее непросчитываемых угроз, и в общении с представителями рас, не имеющих с людьми ничего общего. Попытаться в очередной раз — и в очередной раз безо всякого успеха — разгадать тайны Хаоса, хотя бы самые незначительные. Например, почему в других мирах можно было, пусть и теоретически, попасть в любую область планеты, а здесь — только на гостевую площадь. Почему почти все гости, независимо от происхождения, прекрасно понимают друг друга. Фразы, сказанные ящерообразной тварью, пасть которой в принципе не предназначена для членораздельной речи, были вполне доступны для какого-нибудь амебоподобного создания, у которого и при самом пристальном изучении невозможно было обнаружить органов слуха. И в то же время попадались вполне обычные с виду особи, вполне гуманоидного телосложения, которым просто не дано было понять обращенные к ним слова. Или, скажем, выяснить причины столь странного действия, которое оказывает на местных жителей кровь представителей стабильных миров.

И что было наиболее ожидаемым, им предстояло познакомиться с Лавочником — самой, наверное, странной и сложной фигурой этого мира.

Считается, что Лавочник существовал всегда. Контакты рианнцев с иными пространствами не ограничивались Миром Хаоса, и тема Лавки Снов была непременным атрибутом любой дискуссии на тему высшей магии. Одно время было модным защищать диссертации, посвященные существованию Лавки Снов и, разумеется, ее удивительного хозяина. Первые упоминания о Лавочнике, которые сумели разыскать исследователи, появились почти пятнадцать тысяч лет назад. Вполне вероятно, существовали и еще более древние свидетельства, но обнаружить их пока не удалось.

Если считать Мир Хаоса странным и непредсказуемым, то Лавочник был его полной противоположностью. Он и его Лавка были островком стабильности — несмотря на то, что менялись от Волны к Волне. В любой день, в любой час можно было войти в Лавку — и встретить дружелюбную улыбку (оскал, гримасу, жест — в зависимости от его вида в текущий момент) хозяина.

Официально считалось, что Мир Хаоса образовался в связи с массовым прорывом Границ, когда несколько параллельных вселенных слились в одну, да и та деформировалась настолько, что теперь представляла собой весьма ограниченную область с искаженным неограниченным внутренним пространством, в котором минимальным расстоянием между двумя точками являлась отнюдь не прямая линия. Этой версии придерживались и большая часть посетителей невероятной вселенной, и сами ее обитатели. Но иногда любители нетривиальных решений рождали теории, претендующие более на оригинальность, чем на достоверность.

Лет за десять до того, как Ярослав оказался на Земле, кто-то в Академии запустил в обиход шутку, что Мир Хаоса — всего лишь овеществленная математическая формула, в которой почти все — параметры окружающей среды, физические законы, время и расстояние — не более чем переменные. А Лавочник — константа.

Несмотря на то, что первоначально это была всего лишь насмешка, идея получила неожиданное продолжение. Один из выдающихся, в будущем, ученых Рианна, Альдер Атропол, делая в науке свои первые шаги, создал весьма занятную теорию происхождения Мира Хаоса. По этой теории, весь Мир Хаоса представлял собой сложнейшую программу, которая по неизвестным пока причинам обрела материальную сущность. А Лавка и собственно Лавочник представляли собой ни много ни мало интерфейс взаимодействия с банком данных. Интерфейс, имеющий функцию материализации знаний во вполне реальные предметы.

Теория была достаточно стройной и, главное, весьма неплохо стыковалась с теми фактами, которые были известны о пространстве без законов. Если понятие «факт» вообще могло быть применено к этому миру. Нашлось объяснение и тому, как человек попадал в Лавку — мысленный настрой обеспечивал прямой переход к точке взаимодействия с инфорбанком, зато отсутствие необходимой собранности заставляло человека бесконечно блуждать внутри программы... Площадь была каналом входа в систему, потому и оставалась относительно неизменной при всех вариациях реальности.

По предположению Атропола, программа вполне могла приобрести свою нынешнюю форму в результате катастрофического падения Границ. В конце концов неоднократно фиксировались случаи, когда компьютерные системы при нарушениях Границ, даже самых незначительных, начинали вести себя совершенно непредсказуемо. Реализованная в Мире Хаоса реальность — вернее, ее нестабильность и непредсказуемость — следствие того, что в программу по-прежнему продолжают поступать данные, подлежащие обработке. И программа обрабатывает их... преобразуя б физические, химические, биологические и другие законы.

Но самую интересную роль Атропол отвел разумным существам, кто по тем или иным причинам посещали Мир Хаоса. Именно они, считал он, и являются теми самыми входными данными, которые приводят к чудовищным колебаниям пространства и времени. И единственным способом для жителей Мира Хаоса... вернее, для одушевленных функций этой невероятной программы избавиться от Волн является полностью перекрыть доступ в свое пространство чужеродных объектов. Гостей.

Но ведь тогда вся программа в целом утратит весь смысл своего существования...

Теорию Атропола некоторые рассматривали как курьез, как блестящую шутку молодого перспективного ученого (в будущем, крупного специалиста по межпространственным перемещениям). Другие считали исследование блажью и профанацией, издевательством над высоким званием ученого и самой наукой. Третьи — искренне верили.