Дмитрий Воронин - Наследник Атлантиды

— И все-таки?

— Когда-то я уже имел с ними дело... — Зобов хитро прищурился. — В тот раз атлантов удалось... м-м... локализовать. До той поры, пока отдельные, я бы сказал, энтузиасты не расшевелили этот муравейник.

— Так, давайте разберемся. — Ярослав сверлил пенсионера взглядом, и во взгляде этом был целый букет подозрений. — Вы хотите сказать, что атланты уже просыпались? Когда? Пятьдесят лет назад? Нет, этого не может быть... я бы знал, я бы почувствовал...

— Нет, молодой человек, это было гораздо раньше. Я не скажу точно, да это и не важно... если округленно, то было это двенадцать тысяч лет назад.

— Кто вы, Герман Игнатьевич? — тихо пробормотал Сергей. И почувствовал, что с замиранием сердца ждет ответа, уже понимая, что услышит нечто совершенно невероятное. Может быть, даже более невероятное, чем появление в Москве представителя иного мира.

— Кто я... интересный и сложный вопрос. В разные времена меня называли по-разному. А имя, данное мне при рождении, простите, я и вовсе никому говорить не намерен. Вон, ваш друг, для которого магия — не просто слово, наверняка может просветить вас в вопросах неправомерного использования настоящего имени человека. Это сейчас имя — не более чем набор звуков, часто уже неоднократно ранее использованный, а потому и не имеющий никакой ценности. Это имя вполне можно писать в паспорте. Оно, молодые люди, не настоящее. Так... идентификатор. Ярлык. Кличка.

— Герман Игнатьевич... я пока вас буду так называть, ладно? — Теперь взгляд Ярослава не предвещал старику ничего хорошего. — Вы, как мне кажется, пытаетесь уклониться от ответа. Я не буду настаивать на откровенности, поверьте. Или давайте начистоту, или оставайтесь с вашими драгоценными тайнами, а мы покинем ваш гостеприимный дом, ваш ароматный чай и ваше интересное общество.

— Я понимаю, Ярослав Борисович, что вы сейчас не в настроении слушать разглагольствования старика, — парировал Зобов. — Но проблема, перед вами... перед нами стоящая, несколько важнее и вашего настроения, и вашего самолюбия. Да, я встречался с атлантами именно тогда, двенадцать тысяч лет назад. И я расскажу вам все — поскольку для принятия правильного решения необходимо знать историю. Прошу не перебивать... все вопросы и уточнения — потом. Согласны?

Дождавшись двух утвердительных кивков, Зобов откинулся в кресле и, полуприкрыв глаза, начал свой рассказ.

Гиперборея была великим государством. Страной магов, страной ученых. Задолго до возникновения утонченной философии Греции и изысканного распутства Рима, задолго до строительства великих египетских пирамид, задолго до рождения могучих цивилизаций инков и майя, на берегах северного моря уже строили величественные дворцы, плавили металлы, выращивали новые растения и писали книги.

Гиперборея не стремилась к власти — хотя и не отказывалась от нее. Высшие маги Гипербореи, существа, не без оснований считавшие себя выше простых смертных, проникли во многие тайны мироздания, открыли и подчинили себе законы творения, бессмертия, управления природой, и многие, многие другие. И они не желали тратить свое драгоценное время — хотя времени этого было бесконечно много — на мелкие проблемы вроде возделывания земли, разведение скота или ловлю рыбы. Для этого существовали варвары, в обмен на не слишком обременительную дань получавшие благорасположение могущественных волшебников. Которое выражалось в защите от врагов и изредка в мелких подачках — оружии для вождей, лекарских услугах для них же, а также в несколько более ценном — в знании. Большинство магов делились знанием без особого энтузиазма — так, под настроение. Приятно все же чувствовать себя мудрым и всесильным, приятно, когда в тебе видят высшее существо. Пожалуй, удовлетворение своего самолюбия и было основной причиной, по которой о гиперборейцах остались в веках воспоминания, как о мудрых учителях, которые принесли простым людям знания о земледелии, медицине, архитектуре...

Их было мало. Магия во все времена была уделом избранных, к тому же, как оказалось, доступна она была немногим. Олимпийская цитадель, сердце, краса и гордость Гипербореи, собрала в своих стенах сильнейших знатоков волшебства планеты — не более трех-четырех сотен, среди которых было всего лишь три десятка Высших магов.

В общем, Гиперборея была вполне самодостаточна. Маги не стремились расширять границы своего влияния, не затевали кровопролитных войн, не особо угнетали тех, кто поклялся им в верности. Они оттачивали свои знания, они изучали мир... и людей в этом мире, они плели интриги друг против друга — поскольку интриговать против людей было скучно.

А потом появились атланты.

Они пришли из другого мира, пришли как беглецы, как просители. Утратив свою родину — Архонты не особо старались объяснить, почему погибла Империя Атлантида, — они искали место, где смогли бы жить, где смогли бы основать новое государство. Кронос, бывший в тот период Верховным магом Олимпа, к просьбам пришельцев отнесся благосклонно. Почему? Почему маг, в силах которого было смешать десятерых пришельцев с прахом, решил отдать им право распоряжаться на не нужных Гиперборее землях в северной часта огромного, толком не изученного и совершенно никому не интересного материка? Этого никто не знал, а сам Кронос, титул которого был предметом вожделения многих олимпийцев, почти никогда и ни с кем не обсуждал своих решений.

Сам Кронос был одним из старейших олимпийцев. Уран и Гея, прародители расы гиперборейцев, к тому времени давно уже бесследно исчезли — поговаривали, что и Кронос приложил к этому руку — а остальные обитатели Олимпа больше смотрели в будущее, чем копались в своем прошлом. Вместе с Древними ушло немало знаний, исчезли уникальные записи, проливающие свет на возникновение Гипербореи — вместо фактов появились теории, более похожие на религиозные догмы. Что Гиперборея была всегда. Что все сущее — земля и небо, горы и реки, растения и животные — создано могучим разумом олимпийцев. И все же ходили слухи, что и сами гиперборейцы были такими же гостями на Земле, как и атланты. Только пришли раньше. Быть может, в разговорах о том, что гиперборейцы изначально не принадлежали Земле, содержалась изрядная доля истины — во всяком случае, их союзы с людьми, союзы временные и мимолетные, но все же приносящие потомство, достаточно часто порождали чудовищ, существ с искалеченными телами... а зачастую — и с искалеченным разумом.

Кто знает, может, черствое сердце старого Кроноса размякло, когда он услышал печальную историю беглецов из разрушенного мира. А может, в дело пошла таинственная магия атлантов, о существовании которой маги Севера узнали позже, много позже.